София еще немного задержала на нем внимательный взгляд пытаясь уловить на его лице признаки лихорадки. Однако таковых не заметила.
– Сельдь? – допытывался он.
Она медленно перевела взгляд на тележку.
– Нет, благодарю.
Это все, что она смогла вымолвить.
– Теперь вы свободны, майор, – учтиво сказала тетя.
Поклонившись, он вышел из комнаты, демонстрируя безупречные манеры. Глядя на него, София все никак не могла привести свои мысли в порядок после увиденного. Как только дверь за ним закрылась, она набросилась на тетю.
– Что он здесь делает? – заговорила она свистящим шепотом.
– Я же говорила тебе вчера вечером, что Бауэн поехал проведать свою больную мать.
София сцепила пальцы рук, лежащие на ее ярко-желтой юбке.
– Да, вы говорили. Но что-то я не могу взять в толк, какое это имеет отношение к подающему нам сельдь майору.
Тетушка подняла аккуратно подведенную бровь.
– А разве с сельдью что-то не так?
– Понятия не имею. Я не пробовала, – резко ответила София.
– Тогда, может, он пролил твой шоколад?
София сильно стиснула зубы, но так и не смогла сдержать досады, сквозившей в ее голосе.
– Вы прекрасно знаете, что не пролил, хотя был к этому очень близок.
Майор был явно не приучен обращаться с тонкой фарфоровой посудой и носить белые перчатки на руках. Что давало еще более оснований подозревать тетушку в скрытых намерениях.
– Не понимаю, в чем проблема, – невозмутимо промолвила пожилая леди.
– Зато я понимаю. Майор не может оставаться у нас дворецким!
Когда ей это было нужно, тетя Агата могла изобразить несправедливо и жестоко оскорбленного ангела. Сейчас был как раз такой случай. Прижав руку к сердцу, она широко раскрыла полные неподдельного ужаса глаза.
– Боже мой, София, – выдохнула она. – Ты же знаешь, я должна была нанять кого-то на место дворецкого, пока не вернется Бауэн.
– Да, конечно, но…
– А майор обратился ко мне в поисках работы.
София недоверчиво на нее взглянула.
– Правда? Чопорный майор, сын графа, обратился к вам в поисках работы?
Тетя покраснела.
– Положим, – произнесла она неспешно, – он всего ли младший сын.
Она замолчала.
– Выкладывайте, тетя Агата. Что вы сделали?
Тетушка застыла, заливаясь румянцем смущения.
– Я не могла допустить, чтобы один из уважаемых ветеранов страдал от голода. Тем более что в моем распоряжении была вакансия.
– Но он вовсе не голодает! – резко возразила София.
– Не понимаю, откуда ты можешь знать об этом. В конце концов, он…
– Тетя! Что он тут делает?
Тетя Агата потупила глаза, разглядывая кружевную скатерть сама невинность во плоти.
– Мы, э-э, вчера с ним долго беседовали.
– На какую тему?
Пожилая женщина подняла взгляд на племянницу, и ее бледно-зеленые глаза сверкнули раздражением.
– На тему твоего глупого нежелания его видеть. Господи боже, София, ты буквально стала добровольной узницей в этом доме.
– Вовсе нет!
– Прошу прощения, леди Агата, – перебил ее низкий голос майора.
Это было столь неожиданно, что София едва не подпрыгнула на своем стуле.
– Садовник хочет с вами поговорить, – продолжил он. – Передать ему, чтобы подождал?
Нахмурившись, София устремила взгляд на нового дворецкого, вложив в него все доступное ей порицание.
– Вам следует дожидаться, когда мы вам позволим говорить майор. Мы с тетей заняты важной беседой.
Сказано это было надменным, почти грубым тоном, и ей было приятно видеть, как вспыхнул майор, пытаясь сдержаться, чтобы не ответить.
Пользуясь его временным молчанием, София обернулась к своей тете.
– Вы, несомненно, видите, из него не получится дворецкого. Генерал определенно получится, но дворецкий – нет.
Тетя ничего ей не ответила. Она лишь невозмутимо улыбнулась своей племяннице и обернулась к майору:
– Я прямо сейчас поговорю с садовником. Благодарю вас.
Затем она поднялась и, слегка кивнув племяннице, удалилась из комнаты, лишь мелькнув на прощанье своими розовыми лентами.
София осталась наедине с остывающим завтраком и своим ухажером. По натуре она не была конфликтным человеком, предпочитая вежливую необременительную болтовню прямым спорам. По правде говоря, в майоре ей больше всего и не нравилось то, что, всякий раз находясь с ним наедине, даже в госпитале, она втягивалась в горячие споры по тому или иному поводу.
И вот опять, подумала она, чувствуя себя глубоко уязвленной, он принуждает ее к явному противостоянию. Ну что ж, она до этого не унизится. Она будет вести себя с ним взвешенно и спокойно, как разумный взрослый человек. Ему просто придется признать, что он не добьется своего, став слугой в доме ее тети.
Подняв подбородок, она пронзила его пристальным взглядом.
– Что вы здесь делаете, майор? – спросила она холодным, но вежливым тоном.
Он поднял на нее глаза, лицо его при этом хранило выражение безучастности.
– Убираю посуду вашей тети, – ответил он почтительно. Мне забрать ее позже?
Сдерживая себя, София сосредоточила все силы на том, чтобы ее слова прозвучали спокойно и рассудительно.
– Вас вообще здесь быть не должно.
Он приподнял свои густые, нависающие над темными глазами брови. Ее это странным образом зачаровало.
– Я плохо прислуживаю? – спросил он безупречно вежливым тоном. – Наверное, мне следует утром доставать тарелки из буфета. Так будет лучше?
София покачала головой. Она знала, что он умышленно делает вид, будто не понимает, о чем речь. Нужно было перевес разговор на его тайные побуждения.
– Полагаю, это и есть то, что называется "атака с фланга", проворчала она.
– Прошу прощения, миледи?
Она вздохнула, испытывая напряжение оттого, что приходится держать себя в руках. Очевидно, пришло время говорит начистоту.
– Почему вы здесь, майор? – снова спросила она.
Нахмурившись, он кивнул на тарелки.
– Вы сами знаете, что это бесполезно. Я никогда не поверю в то, что человек вашего положения, сын графа как-никак, опустится до того, чтобы стать нашим временным дворецким.
Она не заметила, как это произошло. Только что майор стоял на другом конце комнаты, учтиво кланяясь, и вообще вел себя очень подобострастно. А в следующую минуту он уже был рядом, возвышаясь над ней и взирая на нее сверху вниз с возмущением и достоинством.
– Вы хотите сказать, что должность дворецкого – неприличная работа?
Заморгав, София запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Конечно же нет, – запинаясь, ответила она.
– Или я, сын графа, должен чураться подобной работы?
Она отрицательно замотала годовой.
– Естественно, вы можете занимать любую должность, какую захотите…
– Тогда, возможно, у вас какие-то претензии ко мне лично? Может, от меня исходит неприятный запах?
– Ничего подобного не замечала, – ответила она, чувствуя, что ее терпению приходит конец.
– У меня отталкивающая внешность?
– Не говорите ерунды! – резко ответила она из-за нарастающего раздражения. – Вы весьма привлекательны и сами это хорошо знаете.
Польщенный ее нечаянным комплиментом, он улыбнулся.
– В таком случае я не понимаю, почему вы против моей работы здесь.
– Потому что вы пошли на это только для того, чтобы заставить меня выйти за вас замуж! – выпалила она, забыв о своем намерении оставаться сдержанной и рассудительной.
Однако она не пожалела о сказанных словах. Это была правда, и они оба знали об этом.
Впрочем, выражение его лица свидетельствовало об обратном. Сейчас он представлял собой возмущение во плоти. Если только не обращать внимания на неизменный огонек в его глазах.
– Прошу прощения, мисс, но, боюсь, вы очень ошибаетесь. – Он замолчал, как будто его внезапно осенила приводящая в смущение мысль. – Вы всех вновь нанятых подозреваете в том, что они хотят сделать вам предложение?
София бросила на него сердитый взгляд.
– Вы не нанятый.
– Вы меня увольняете?
– Не говорите глупостей!
– Ага, – произнес он с понимающей улыбкой. – Значит, это вы делаете мне предложение. Должен признаться, для меня это неожиданный поворот событий. Вас привлекла моя невероятная красота или отсутствие особого запаха?
– Вы сумасшедший!
Он нахмурил брови.
– В последний раз, когда я проверялся, меня не признали сумасшедшим. Но если вы желаете, я снова обследуюсь и получу у врача справку о том, что душевно здоров. Я прекрасно понимаю, что вы не хотите сочетаться браком с безумцем.
София вскочила, чувствуя потребность выйти из этого унизительного положения. Но несмотря на свой немалый рост, она все равно была на полголовы ниже этого человека.
– Вы умышленно меня дразните, и я этого не потерплю.
Он слегка поклонился и с наигранной покорностью попятился назад.
– Приношу свои глубочайшие извинения, миледи. У меня и в мыслях не было оскорбить вас.
София крепко стиснула зубы, недоумевая, как так получилось, что она упустила контроль не только над ситуацией, но и над своими эмоциями. Она метнула на него гневный взгляд.
– Зачем вы это делаете?
Он немного помолчал. Затем, не пошевелив ни единым мускулом, вдруг преобразился. Исчез тот притворно услужливы дворецкий, в подлинность которого она так и не поверила. Перед ней снова стоял майор, каким она его помнила: высоки и властный, даже несмотря на ливрею слуги.
– Хотел увидеть вас, – только и сказал он.
Она вздохнула. Наконец-то они дошли до сути дела.