С мужем мы столкнулись уже вечером, когда направлялись в обеденную залу. Он протянул мне свой локоть и я, опёршись на его руку, прошла с ним к нашим местам. И хоть сидели мы рядом, выдавливая из себя улыбки, предназначенные для собственных придворных, советников и слуг, сейчас мы были как никогда далеки друг от друга.
Глава XIV
Осенняя лихорадка
Мозаика из переливающихся солнечных цветов. Иду и слышу под ногами бесконечно шуршащие листья. Так сложно идти по земле, я словно хожу босиком по стеклу. И кровь моя наполняет листья и наделяет их вишнёвой краской. Боюсь сделать следующий шаг. Ведь что же будет дальше? Прохладный ветерок и его касание моей щеки. Но нет, мне неприятно. Меня сейчас раздражает любой звук и любое прикосновение. Прекрасная погода, щебет птиц и поцелуй влюблённых птиц. Почему меня, столь романтичную и сентиментальную личность, так не привлекает эта картина? Ведь она написана такими пестрящими красками, которые всё ещё не высохли и дразнят мой нос. Нелюбимое время года. Такое неопределённое, как и я сама. Сегодня веселишься, завтра грустишь. Сегодня дождь, завтра палящее солнце. Пылкость и холод, безразличие и озабоченность. Это я и она. Осень и я. Два синонима.
Сегодня на улице было по-особенному морозно, хотя ведь только начало осени. Неужели природа предупреждает нас об опасности?
Я выходила из замка только тогда, когда мне хотелось подумать об Уильяме. Я знала, что это всё глупости, но мне было страшно от того, что окружающие прочтут в моих глазах такую явно тоску по нему. Кроме того, я ужасно скучала по дочери. И хоть каждую осень мы находились в разлуке, и я должна была бы привыкнуть к этому, но мне было тягостно от того, что она так далеко находится от меня. Но меня успокаивали письма сестёр Энтони, сообщавших о том, что Маргариту там очень любят и, как могут, развлекают. Дочь набросала мне лишь несколько слов: о том, что научилась новому танцу, прочитала несколько книг и что к концу года выполнит обещание отца. Но ни слова о том, что она скучала по мне! Я горько плакала над этим письмом, когда его получила. Я не могла обижаться на свою маленькую дочь и знала, что она поймёт меня только тогда, когда сама станет матерью. Но как же мне хотелось, чтобы она хоть несколько фраз обронила о том, как она нас любит и скучает. Но я успокоила себя мыслью о том, что если она не скучает, то ей там очень хорошо, а для матери это самое главное.
С Энтони мы разговаривали лишь о делах, о предстоящей войне и о нашей дочери. В остальное время мы вообще старались не проводить время в компании друг друга. Кажется, сплетники немного успокоились и теперь сосредоточили своё внимание на спасении собственных шкур в ожидании надвигающейся угрозы. Кое-кто из моих придворных уже выразил желание отправиться в отчий дом, но я не преминула им напомнить, что они мне нужны здесь, во дворце. И, если честно, они действительно мне были нужны. Благодаря им я старалась держаться спокойно, не выдавать тревоги или какой-то тоски. Они помогали мне не расклеиваться. И хоть это была всего лишь игра, лишь она заставляла меня быть сильной, что было важно в такое беспокойное время.
10 сентября мы получили вести от Уильяма и других шпионов. Они сообщали о том, что войско пиратов пополнилось за счёт добровольцев из Северна и они уже около наших границ. Это был настоящий удар. Кузен моего первого супруга теперь открыто объявил о войне между нашими королевствами! Как так вышло, что люди, чьей королевой я была всего семь лет назад, чьи головы я спасала от пиратов, теперь стояли с ними по одну сторону дороги, противоположной нашей.
Я сразу же написала королю Ричарду и его регенту письмо, в котором просила их прислать нам подкрепление. Нашего войска и тех немногих, которых прислал нам король из родного королевства Энтони, могло не хватить для отражения атак пиратов и их союзников. Моё сердце дрожало от страха, когда я думала о том, что мой дорогой Уильям находился сейчас совсем близко к угрозе. Кто знает, какое ещё поручение дал ему король, и как далеко пойдёт Уил для того, чтобы услужить мне и моему мужу.
В ту же ночь муж зашёл ко мне в спальню. Я была в ночной сорочке, длинные рыжие волосы спадали мне на плечи, а служанка пыталась их причесать. Мои яркие зелёные глаза создавали сильный контраст с мертвенно-бледной кожей лица. Я застыла перед зеркалом, словно пыталась проникнуть внутрь него и открыть для себя тайны вселенной или хотя бы того, что нам ещё уготовано судьбой. Король попросил прислугу оставить нас наедине, и, услышав его мужской баритон, я лишь тогда заметила его, и повернулась к нему боком, не решаясь сказать ни слова.
Он, потупив взор, старался не встречаться глазами с моими. Я не старалась ему помочь, молча сидела на стуле и дожидалась его. Мы так давно не оставались наедине, что не знали, как себя вести. Ведь тут можно было не играть.
– Миледи, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я не хотел уезжать, не попросив у вас извинения. – Решился наконец он.
– Уезжать? Куда уезжать? – Пытаясь придать голосу большей озабоченности, поинтересовалась я.
– Мы собрали войска и направляемся на юго-восток. Если верить нашим источникам, пираты нападут совсем скоро, гораздо раньше, чем мы предполагали.
– Но как же войско короля Ричарда? Разве мы не будем ждать его?
– Нельзя терять времени, миледи. Мы не можем позволить, чтобы пираты разграбляли наши провинции, в то время как мы ожидаем подмоги. Войско Ричарда присоединится к нам позже.
– Ты прав. Но тогда и я поеду с вами. – Уверенно произнесла я.
– Нет, этого допустить нельзя. Это слишком опасно.
– Ну как же? Я ведь всегда участвовала в сражениях. Помнится, меня даже называли символом нашего королевства и говорили, что я приношу удачу.
– Простите, королева, но я не могу согласиться с вами. У вас было всего два сражения и благо все они закончились благополучно. Но сейчас всё по-другому. К тому же, теперь у вас есть дочь, и вам необходимо оставаться в безопасности и выжить если не ради меня и вас, то хотя бы ради дочери.
Взвесив его доводы, я поняла, что он прав. И, несмотря на все наши недомолвки, я видела в глазах этого человека искреннюю неподдельную обеспокоенность. Он любил меня, несмотря ни на что. Несмотря на то, что я его не любила.
– В таком случае, я прощаю вас, мой супруг. И благословляю. – Я совершила с ним то же, что недавно совершила с Уильямом. Но уже без какой-либо нежности и любви, а просто будто бы из чувства долга.
Конечно, я не ненавидела этого человека, я была ему благодарна и жалела, что не сделала его счастливым. Но и он не должен был требовать от меня того, что дать ему я не могла. Я подарила ему дочь, себя, корону и королевство. Думаю, этого было достаточно, чтобы он ни в чём меня не упрекал.
– Уильям Кофер вернётся во дворец? – Вдруг задала я неуместный вопрос. Если честно, меня мало волновало то, что это могло задеть моего мужа. Я больше была обеспокоена самым предметом разговора.
– Нет, он войдёт в число нашей армии. – Сердито буркнул муж, но я словно не заметила его тона:
– Почему же? Он ведь не военный, а всего лишь бывший конюх. Он в первый же день погибнет от руки врага! – Парировала я, лишь убедив мужа в правдивости слухов.
– Ну, тогда будем надеяться, что на небесах к нему будут также добры, как вы к нему при жизни. – И тут он ядовито улыбнулся и ушёл, хлопнув дверью.
Простившись с мужем теплее и дружелюбней на следующий день, я с ужасом осознала, что могу с ним больше не увидеться. И тогда я, не для удовольствия придворных, а лишь для самого мужа, поцеловала его крепко в губы, стараясь подарить ему хоть частичку своего запаха, раз сердце моё было отдано другому. Он даже немного улыбнулся, хоть и с тенью грусти на глазах, сжал меня в объятиях и ответил на поцелуй. Мы попрощались, и я ещё долгое время смотрела ему вслед, моля Бога вернуть мне мужа в целости и сохранности.
Жизнь в неведении и постоянном ожидании была просто невыносимой. Наши посланники, натасканные моими приказами, каждый день приносили нам вести обо всех изменениях в ходе военной кампании, о каждом шаге моего мужа и шаге противника. К сожалению, чем больше я знала обо всех деталях, тем сильнее боялась за жизнь двух своих мужчин. Все ждали, затаив дыхание, когда же начнётся война.
И вот она началась. В день столкновения армий моего супруга и пиратов я несколько часов подряд стояла на коленях перед распятием и просила Господа помиловать меня, моего мужа и весь мой народ за грехи и подарить нам мир. Я не хотела даже думать о том, что мы можем поиграть. Видно, это и разгневало Бога, т. к. мы получили известие о том, что удача оказалась не на нашей стороне, и Энтони потерпел первое поражение. Получив эту новость, я ещё долгое время не могла придти в себя. Но, опомнившись, я поняла, что нужна мужу и не позволю страху полностью парализовать меня.
Я писала государям различных стран и просила их о помощи, чтобы хоть как-то помочь своему королевству. Большинство ответили отказом, но всё же один король согласился мне помочь. И, может, я буду жалеть об этом всю жизнь, т. к. заплатила слишком высокую цену за дружбу с этим государем, но другого выхода у меня не было. Этим союзом мы скрепляли с королём помолвку его сына с моей дочерью. Вспомнив её рыжие пряди волос, такие яркие, как будто они впитали в себя все краски осени, я даже заплакала. Король Ницберга послал 10-тысячное войско моему мужу, на юго-восток, где должна была разразиться новая битва. Я отослала мужу письмо, в котором сообщала об условиях этого договора. Я не знаю, как он отреагировал на это послание, но думаю, что и он помолился о том, чтобы будущий супруг дочери оказался хорошим и добрым человеком, или хотя бы глупым неотёсанным мальчишкой, которым она могла легко помыкать.