* * *
Ее жизнь, всегда простая и рациональная, складывалась теперь из блестящих и отрывочных фрагментов. Из кусков, которые ничто не соединяло. Они не являлись продолжением друг друга. Сюзан ходила по комнатам этого большого и просторного дома, и все же не чувствовала себя здесь дома. У нее было все. Она действительно не могла себе представить что-то, чего не имела. Блейк ее страстно любил. Она была его любимой. Джон с Марсией вернулись. Она была их матерью.
- Я наловил шесть рыб, и мы их съели, - рассказывал Джон. - Жаль, мама, что ты не приехала на них посмотреть.
- А я плавала с утра до вечера. - Марсия, загоревшая до бронзового цвета, источала умиротворение.
Джейн вернулась со множеством стеклянных банок с мармеладом и вареньем.
- Остальные я оставила дома, в погребке, - сказала она.
- Почему, Джейн? - спросила Сюзан. - Там ведь никого нет.
- Не знаю, - ответила Джейн. - Мне так пришло в голову. Я все там как следует вымыла. Там прямо небесное спокойствие.
Внезапно дом Блейка показался ей чужим.
- Как новый колодец? - спросила она.
- Изумительный. Вода вкусная и холодная.
Она уже ничего не сказала в ответ на это. Если бы Марк пил эту вкусную, холодную воду, то, возможно, и сейчас был бы жив. Но тогда она не жила бы с Блейком. Теперь она уже не могла представить себе жизни без Блейка.
Она была любовницей Блейка, а он - ее любовником.
- Надень сегодня то платье цвета темного золота, Сюзан, - сказал ей Блейк. Они шли на танцевальный вечер. - Тебе всегда следовало бы носить темно-золотой цвет, милая. Подожди, я поправлю тебе прическу. Все вернулись в город и теперь хотят узнать, на ком женился Блейк Киннэрд. Знаешь, я всегда утверждал, что никогда не женюсь, Сюзан, - ох уж эти твои проклятые прекрасные глаза!
И вот она, любовница Блейка, горделиво шла с ним под руку, благосклонно улыбаясь крутившимся вокруг Блейка веселым и красивым людям.
- Сюзан, Сюзан! - представлял он ее всем. Глаза женщин смотрели на нее с холодным любопытством, глаза мужчин - обжигали. Она смотрела на всех одинаково спокойно и говорила лишь изредка.
Она никогда не войдет в их круг - она не способна развлекаться с ними, думала Сюзан, слушая и наблюдая за происходящим. Она не понимала того, что они говорят. Но Блейк понимал. Он парировал их утонченные намеки и недомолвки. Время от времени к нему вдруг приближались женщины и мимоходом с горящими глазами швыряли в него язвительными фразами. Женские взоры растекались вокруг, словно кипящее озеро. А он преодолевал их пылкость и с улыбкой ускользал от них. Ни одной из этих великолепных женщин не удалось прикоснуться к нему. Он всегда отступал, делая вид, что не замечает протянутой к нему руки.
"Блейк умеет о себе позаботиться, - думала она. - Но ему это нравится - он немного влюблен в каждую из этих женщин". И, окруженная веселящимися, возбужденными людьми, их быстрыми вызывающими взглядами, она сосредоточенно думала, почему же Блейк женился именно на ней.
- Ты хорошо развлеклась? - спросил ее Блейк в четыре часа утра, когда они ложились спать. Он был немного навеселе; откинув ей голову, он целовал ее в шею. Она в задумчивости не проявляла никаких эмоций и продолжала пассивно лежать.
- Думаю, что да, - сказала она серьезно. - Однако же странно, что я не могу припомнить ни одного лица.
- Ты выпила лишку, - засмеялся он.
Но Сюзан в этот вечер вообще не пила. Она только наблюдала, слушала и рассуждала.
- Сюзан, иди ко мне! - приказал Блейк и она послушно вскинула руки на его плечи. Ведь она любила его и была его любимой женщиной, хотя и не знала, почему. Но и это было всего лишь фрагментом этого вечера…
* * *
Однажды ее пришел навестить Майкл. Он пришел один, и она тоже была одна. Все прекрасное и мальчишеское в нем пропало. Черты Христа исчезли, словно их никогда и не существовало. Русые волосы потемнели и развились. У него были маленькие усики и наметившееся брюшко. О Мэри он вообще не упоминал, даже не сказал, что она была с ним в Норвегии.
- Готовлюсь к выставке, - сказал он. - Все лето я не писал ничего, кроме скал, воды и обнаженной натуры, но больше всего - скал и воды. Что-то особенное появляется в мягком женском теле, когда оно распластано на влажной, черной скале, которую охватывает злобный прибой. Кажется, что он вот-вот разорвет ее, и возникает желание, чтобы он изувечил ее и уничтожил. - Мгновение он молчал. - Вот такие вещи я сейчас пишу. Человек делает то, что должен… - Он встал, подошел к окну салона и посмотрел на реку.
- Коней ты уже не рисуешь? - спросила она. - Когда-то ты так прекрасно рисовал бегущих коней. Я прямо-таки ощущала в их гривах ветер.
- Я рисовал диких лошадей у водопоя в пустыне, - сказал он. - Полотно купил старый Джозеф Харт.
- Расскажи мне о них, - попросила она.
- Ничего особенного, - сказал он нервно. - Я был на Западе и никогда еще не видел диких лошадей. Люди о них рассказывали, но я их никогда не видел. Потом как-то ночью меня одолела бессонница, я вышел из хижины и вскарабкался на небольшой песчаный холм и увидел их на склоне, их было девять, и они пили воду. Один был черный, а остальные - белые. Тот черный меня почуял. Это был их вожак. Светила луна, он поднял голову и заржал, и все они поскакали за этим черным и исчезли.
- Я прямо вижу их, - сказала Сюзан. - Ах, Майкл!
Однако он, закуривая сигарету, сменил тему:
- Интересно, как вы будете влиять друг на друга, - ведь тебе или ему придется измениться. Но я не могу себе представить, чтобы Киннэрд смог быть другим.
- Ты не женился? - спросила она.
- Нет, Боже упаси! - воскликнул он. - Это меня окончательно погубило бы.
- Почему? - спросила она, так как в ее памяти еще было живо воспоминание о том, как отчаянно он когда-то хотел жениться на Мэри.
- Я не хочу никого подпускать к себе близко, - сказал он. - Я недостаточно силен для этого. Только теперь я это вижу. Я перестану быть личностью и потеряю то главное, что позволяет мне создавать картины. - Он замолчал, а после добавил: - У тебя это, видимо, обстоит иначе.
- Почему? - спросила она.
- Потому что ты - женщина, - он пожал плечами.
- Да, женщина, и что же? - повторила она.
- У женщин больший запас прочности, - сказал он. - Это заложено в физиологии.
Она хотела было запротестовать, но потом передумала. Вчера, когда Блейк уснул, она тихо лежала во тьме, опустошенная и удовлетворенная. Да, она все еще чувствовала удовлетворение. Теперь она в упор смотрела на Майкла. Она была слишком прямолинейной, чтобы отрицать очевидное.
Она любовница Блейка.
* * *
Однажды к ним с шумом ввалился Дэвид Барнс. Сюзан с Блейком обедали одни.
- Так-так, - сказал он и осмотрелся. Столовая сразу же наполнилась громкими звуками его голоса, грохотом шагов, размашистыми движениями, многократно повторенными наклонными зеркальными панелями, установленными здесь Блейком. - Я думал, Блейк, что в Париже вы займетесь чем-то другим, а не женитьбой.
- Ну, вы ведь знаете Сюзан, - сказал небрежно Блейк. - Она является ярким представителем того проклятого типа женщин, которым ничего невозможно предложить, кроме брачных уз, - женщинам этого типа ничто другое не идет. - Он быстро и умело отделял мясо голубя от костей. Пальцы его изящных рук всегда отличались ловкостью. - Бог свидетель, я не хотел жениться, - продолжал он. - Я ведь перепробовал все возможные варианты, так ведь, Сюзан? Но вопрос стоял так: либо я женюсь на ней, либо мы порываем наше знакомство.
- Но, Блейк! - выкрикнула в смятении Сюзан. - Ты же с самого начала хотел на мне жениться!
- Ах, - горестно вымолвил Блейк и тоскливо посмотрел на Барнса, - вплоть до этого момента она ничего не хотела понимать. Как вы знаете, Барнс, это глупое и наивное создание!
Мужчины весело рассмеялись, а когда она покраснела от душевного отчаяния, то даже тогда они не смогли удержаться от смеха. Неужели она вообще не разобралась в Блейке?
- Я знаю, что ты меня только дразнишь! - выкрикнула она. Но не была уверена в этом.
Ее неуверенность не прошла и после обеда, когда Блейк ушел и она осталась наедине с Дэвидом Барнсом.
- Так вы вышли замуж, Сюзан? - сказал он вдруг. Закурив трубку и удобно вытянув ноги, он защелкал суставами своих крупных, грязных рук. - Я думал, что у вас это уже пройденный этап и что вы готовы к работе. Вы что же, никогда и не начнете работать? А, впрочем, чему тут удивляться! Это все из-за того, что вы - баба. Женщин не интересует настоящая работа.
- Но я вам не могу объяснить, Дэвид, мне и самой это не очень понятна - что-то во мне желало Блейка, - сказала она откровенно.
- Блейк ведь не такой, как тот… как его звали? Он не будет столь любезен, чтобы скончаться молодым, - сказал Дэвид Барнс, и в глазах у него появилось жесткое выражение. - Блейк будет жить и жить. Он похоронит всех, прежде чем решится на это сам.
- Если бы Блейк умер, то я бы тоже умерла.
- Ах, вам это только кажется.
Она не ответила. Через минуту она подняла на него взгляд и обнаружила, что он смотрит на нее с любопытством, словно видит в первый раз.
- Что? Что случилось?
- Вы не испытываете ни капли вины? - спросил он.
- Вины? - повторила она.
- Да, вины. Вины! Ваша жизнь проходит, а вы ничего не делаете.
Она покачала головой.
- Мне достаточно того, что я живу.
- Она живет! - прошептал он. - Это вы называете жизнью? В таком случае нет смысла говорить с вами.
Поспешно попрощавшись, он ушел.