Ей хотелось крикнуть: "Когда она была маленькой, она была страшной дурнушкой, Блейк!"
Но, осознав, какая в ней дремлет предубежденность по отношению к сестре, Сюзан испугалась. Любовь к Блейку изменила ее. Никогда до этого у нее не было таких мыслей о Мэри. Она ужаснулась: какова же, собственно, она сама? И желая загладить свою вину перед сестрой, она лихорадочно рассуждала: "Я могла бы подарить Мэри что-то красивое, что-то действительно ценное и красивое. Блейк так щедр ко мне!"
- А что, если мы зажжем свет? - Блейк встал со стула. - Ненавижу неосвещенные комнаты.
Помещение залил свет. Он прислонился к креслу, в котором сидела Сюзан.
- О чем думаешь? - поинтересовался он.
- Я думала, что Мэри можно было бы сделать красивый подарок, - сообщила она простодушно.
Он рассмеялся, его серые глаза были умными и ясными.
- Ты думала о чем-то противном, - сказал он. - И сама этого стыдишься!
- Откуда ты знаешь? - спросила она, изумленно посмотрев на него.
- Простушка Сюзан! - снова рассмеялся он.
- Я простушка? - спросила она покорно. - Я для тебя слишком проста? - Лишь бы он только перестал смеяться! Почему он так часто высмеивает ее?
- Хорошие люди всегда просты, - заявил он. Он все еще нависал над ней и смотрел ей в глаза.
- Мэри… - снова начала она.
- Мэри, - перебил он, - она такая же, как и все прочие женщины. Ты - нет. И давай забудем о Мэри.
* * *
В августе они с Блейком выехали на неделю в Фейн Хилл, так как в Нью-Йорке разразилась страшная жара. Однажды утром Блейк с отвращением отвернулся от глины:
- Черт возьми, все прилипает к рукам, - пожаловался он. - Собирайся, Сюзан. Мы едем в Фейн Хилл. Дом там такой большой, что старикан нас там днем с огнем не найдет.
- Я с удовольствием познакомлюсь с ним поближе, - сказала Сюзан. Она вскочила с дивана. От мыслей о зелени и чистом воздухе у нее перехватило дыхание.
- К чему? Его ты узнать все равно не сможешь, - сказал Блейк. Он тщательно вымыл руки и немного побрызгал на ладони духами, так как они пропитались запахом глины, который он не выносил.
Через час они уже были в пути. А потом Сюзан сидела под огромным вязом с прохладным стаканом в руке и слушала рассказ старого мистера Киннэрда. Блейк развалился на газоне с закрытыми глазами, разбросанными от утомления руками и ногами, но по-прежнему элегантный.
- Теперь о мраморе, - говорил старик и осторожно помешивал длинной серебряной ложкой в высоком стакане, - мрамор не поймешь за всю жизнь. Я предполагаю, что о мраморе я знаю больше, чем кто-либо из живущих на этом свете. Я не продаю его просто так - самые лучшие образчики я оставляю себе, изучаю, чтобы понять их, и только потом отдаю в руки тем, кто что-то умеет.
"Он и сам вполне мог бы быть из мрамора", - думала Сюзан. Он сидел под деревом, листья которого отбрасывали не него колеблющиеся тени, тощий и прямой в своем светлом фланелевом костюме. Маленький черный терьер дремал, положив голову на его длинную, узкую ногу в белом ботинке.
- Между прочим, - говорил Киннэрд сухим старческим голосом, - если бы вы захотели поработать с мрамором, то я был бы и вправду очень рад - у меня тут несколько образцов итальянского мрамора, которые я храню уже несколько лет. Я все думаю, что Блейк однажды захочет перейти на мрамор, но он не хочет.
- Мой стиль мрамора не выносит, - пробормотал Блейк, не открывая глаз.
Сюзан почувствовала слабое волнение, идущее откуда-то из глубины ее существа.
- Я с удовольствием бы на них посмотрела, - осторожно сказала она, - но, пожалуй, попозже.
Блейк зевнул, но даже при этом он не утратил своей респектабельности.
- Не люблю провинцию, - проворчал он. - Она превращает меня в болвана.
Он прикрыл глаза ладонями и мгновенно погрузился в легкую дремоту.
- А почему бы нам не пойти сейчас же? - предложил мистер Киннэрд. Из него исходило такое нетерпение, до сих пор тщательно скрываемое, и Сюзан тотчас же встала.
Они оставили спящего на газоне Блейка и медленно пошли по тенистой аллее.
- У меня здесь собраны все самые красивые блоки, когда-либо проходившие через мои руки. Я просматриваю все новые выставки и отбираю лучшие образцы, которые не подлежат продаже - отдаю их бесплатно.
Он вынул из кармана ключ и отомкнул ворота большого неокрашенного деревянного сарая, стоявшего в конце аллеи. Внутри были блоки необработанного мрамора всевозможных размеров.
- Они все ждут своего часа, - сказал он почти нежно. - Вам бы хотелось выбрать один, моя милая? Однажды я привел сюда Дэвида Барнса, и тот взял себе три - один большой и два маленьких. Эдисона он тоже делает из моего мрамора.
Сюзан беспокойно прохаживалась среди блоков мрамора. Что-то тревожное снова шевельнулось в ней.
- Вам не следует выбирать сразу же, - сказал он. - Вы примете решение не спеша, мрамор быстро не выбирают.
- Да, я знаю, - согласилась она. Ей надо было бы сказать еще что-то, но она не могла. Она была рада, когда он снова закрыл ворота, но продолжала чувствовать в себе беспокойство, словно предвестие боли.
- Что касается мрамора, то Блейк неправ, - сказал мистер Киннэрд. - Это единственный материал, достойный настоящего скульптора, но никак не глина. Лишь только самые великие могут справиться с твердостью этого камня. Блейк же его боится.
Сюзан удивленно посмотрела на Киннэрда. Его лицо было спокойным и холодным, когда он говорил о своем сыне.
- Вещи Блейка, - продолжал он, - не вынесли бы мрамора, равно как и мрамор не вынес бы их. Необходимо иметь некую внутреннюю твердость, иначе мрамор вам не подчинится. Нет, мрамор предназначен только для простых вещей, это значит - для вечных.
Сюзан внимательно слушала рассуждения этого удивительного старика. Но не ответила ему. В глубине ее существа вновь что-то шевельнулось. Словно она почувствовала в себе движение будущего ребенка.
* * *
В первый прохладный день в начале ранней осени она отправилась в больницу Хэлфреда, чтобы осмотреть свою скульптурную группу. Она уже несколько раз хотела пригласить туда Блейка, но так ничего ему и не сказала. Она боялась услышать его мнение. Она закончила скульптурную композицию так давно, что уже не доверяла своей памяти; какова она теперь? Сначала она хотела увидеть ее сама.
…Они стояли там, воплощенные в неподвластной времени бронзе. Картина может быть уничтожена временем, книга рассыпется и исчезнет, музыка смолкнет. Но тому, что создала она, хорошо это или плохо, было суждено существовать долго. Она смотрела на нее с чувством торжества, потому что знала, что ее детище переживет своего создателя.
Но когда она их рассмотрела, они показались ей неуклюжими и огромными. Они действительно были такими или только казались, потому что она привыкла к элитарно-утонченным скульптурам Блейка? Эти же были огромны и тяжеловесны, плечи мужчины широки, женщина полногруда. Она прямо-таки слышала ехидный голос Блейка: "Безнадежный реализм, Сюзи!" Но почему они тогда кажутся живыми? Темная бронза прямо-таки излучает жизнь! Две девушки остановились возле нее и, старательно пережевывая жевательную резинку, принялись рассматривать скульптуры.
Сюзан услышала, как одна шепчет другой: "Эта женщина кажется жутко печальной, тебе не кажется?"
"Да, - ответила другая. - Я чуть было из-за нее не расплакалась".
Если бы их услышал Блейк, то он, наверняка, начал бы смеяться.
Сюзан повернулась и пошла домой. Даже не спросив, дома ли Блейк, она направилась к себе в комнату и закрыла дверь. Там она разделась, выкупалась, надела домашнее платье и прилегла на диван. Блейк распорядился установить вокруг зеркала под разными углами, в которых она многократно отражалась, становясь все меньше и меньше; комната оказалась наполненной красивыми, лениво лежащими женщинами на диванах с сатиновой обивкой кремового цвета. Сюзан лениво подняла руку. Как она у нее побелела и помягчела. У нее никогда не было таких мягких и белых рук! Она посмотрела в зеркало и увидела в нем бесчисленное множество красивых, ленивых и белых поднятых рук. Она отвернулась от всех этих женщин и погрузила лицо в ладони.
Когда Блейк вошел, она даже не шевельнулась. Он подошел к дивану и остановился, но она даже после этого не пошевелилась. Сюзан ощутила на плечах тяжесть его рук. Он старался повернуть ее к себе. Его руки были ловкими и твердыми - ей всегда было немного больно, когда он прикасался к ней.
- Да ведь ты не спишь! - воскликнул он.
Он погладил ее по голове и присел на диван. Стройные, красивые мужчины в зеркалах склонились над прекрасными женщинами.
- Что происходит? - спросил он.
Но он и не ждал ответа. Он внимательно посмотрел на нее, и его серые глаза вспыхнули.
- Боже, как ты прекрасна! - сказал он.
Мужчины в зеркалах склонились еще ниже и схватили женщин в объятия. Все мужчины были Блейками, но ни одна из женщин не была Сюзан - нет, она не узнавала этих женщин.