Рафик постоянно напоминал ему о том, что нельзя допускать ничего половинчатого; либо все, либо ничего. И если у Калеба была хоть одна возможность найти Владэка, то ему нужно было проникнуть в его мир. Так и началось его путешествие в мир обучения секс - рабынь.
Отбросив полотенце в сторону, и пройдя через всю спальню, минуя свою кровать, он подошел к огромным окнам. Отодвинув штору, он посмотрел через стекло. Звезды, темный горизонт; черная пелена ночи и луны, не желающая показываться на небосводе.
Это путешествие было не из легких. Гораздо проще было убивать виновных мужчин, чем продавать невинных девушек. Это было обучение бессердечности, целеустремленности, и выбор пути, который предусматривал уничтожение человеческой души. Но, несмотря ни на что, Калеб решился на это.
Сначала, он обучал девушек вместе с Рафиком, потом стал заниматься этим в одиночку. И с каждой проданной на аукционе рабыней, Калеб зарабатывал себе авторитет в этом грязном мире торговли удовольствием.
С каждой одобрительной оценкой богатого, влиятельного и ведущего двойную жизнь бизнесмена, который хвалил мастерство Калеба, он глубже проникал в недра элиты преступного мира. С каждым своим успехом, он все глубже проникал во тьму, и, как он надеялся, ближе подбирался к Владэку.
Но проходили годы, а Владэк оставался неуловимым. В то время как сам Калеб все больше становился вовлеченным в мир, который так хотел уничтожить. С каждым разом, он подбирался все ближе к его сердцу, пока однажды, оглянувшись назад, не понял, что уже не видел обратного пути. Ему хотелось выйти.
Прошло так много времени без единой вести о Владэке Ростровиче, о том, куда он пропал и что с ним случилось. Казалось, что жажда мести Рафика никогда не унималась, и порой Калеб задавался вопросом, не переросла ли она во что-то более похожее на привычку. Калеб уже хотел рассказать Рафику о смятении, поселившимся в его душе. Но, как назло, именно в эти дни, через семь лет после того, как Рафик вытащил его из публичного дома, кто-то узнал Владэка Ростровича в Дмитрии Балке, ныне находящимся на двадцать шестом месте самых богатых людей мира.
За эти семь лет, Владэк стал состоятельным, обзавелся необходимыми привилегиями и властью. Он использовал ресурсы, полученные нелегальным путем для финансирования своих вполне законных стремлений. Сейчас ему уже принадлежала большая часть стального бизнеса по всему миру, существенная территория с богатыми нефтяными месторождениями в России, алмазные месторождения в Африке, и контрольные пакеты акций в крупнейших европейских компаниях для того, чтобы заставить весь мир закрыть глаза на его более чем сомнительное начало жизненного и профессионального пути.
Его хорошо охраняли и он никому не доверял. И если у Калеба и была хоть малейшая возможность оставить ту жизнь, которую он сам себе создал, то в эту секунду она бесследно испарилась. У них с Рафиком снова появилась одна цель, одно стремление. И они пожертвовали бы кем и чем угодно, для достижения самой главной в их жизни задачи.
Калеб зашел слишком далеко и сейчас он собирался довести начатое до самого конца. Это было самое малое, чем Калеб был обязан Рафику. Но спустя двенадцать лет постоянного напряженного ожидания, не только месть толкала Калеба в эту тьму. Это была еще и бессмысленная надежда, что где-то там, в непроглядной темноте, он, действительно, отыщет некий свет.
Опустив штору, и убирая с глаз скучный вид, он в который раз вернулся мыслями к своей рабыне, заточенной в комнате, находящейся по ту сторону большой гостиной, дальше по коридору от его комнаты.
Ее роль была гораздо важнее, чем она могла себе представить. И когда-нибудь, он тоже будет обязан ей. Но сейчас, он нуждался в ней.
К Владэку было не так-то просто подобраться, особенно сейчас, когда он был в обличье миллиардера Дмитрия Балки. Ему понадобилось пять лет, чтобы вернуться к своим истокам - торговле рабынями.
Калеб покрутил головой, и поморщился, когда мышцы его плеч сокращаясь, снова вернулись в прежнее напряженное состояние. Он подошел к шкафу.
После двенадцати лет планирования, манипулирования и проникновения в нужные круги, наконец, наступал момент, которого они с Рафиком так долго ждали. Через четыре месяца, в Пакистане состоится "Захра Бай".Первый этап пройден.
По факту, он не был уверен в том, что девушка была девственницей, но он это обязательно выяснит. Иначе, произойдет серьезная заминка, если на "Аукцион Цветов" он выставит девушку "без цветка", но Рафик заверил его, что ее национальность в паре с ее красотой - если верить Калебу на слово - поднимет ее статус как самой желанной рабыни на аукционе.
Наполовину одевшись, Калеб натянул рубашку от Armani и начал застегивать пуговицы ловкими пальцами.
Сначала, он не соглашался с Рафиком в том, что нужно было искать именно американку, с их то распущенными нравами и фирменным упрямством. Но сейчас, уже ощутив некоторое ее своеобразное обаяние, Калеб должен был признать, что Рафик прав. Эта девушка была необычной, уникальной.
Подняв руки, он закончил застегивать рубашку, оставляя несколько верхних пуговиц расстегнутыми. После чего, занялся рукавами.
Когда- не если- Владэк станет повышать на девушку цену, он может спросить о ее наставнике. Вот тогда и наступит тот самый момент: Калеб предложит Владэку девушку в качестве подарка, в знак уважения, после чего с его стороны незамедлительно последует предложение о встрече. Именно с того момента, все и будет зависеть от впечатления, которое он сможет произвести.
Владэк будет очень впечатлен не только девушкой, но и им. Настолько впечатлен, что предоставит Калебу доступ в свой узкий и избранный круг общения. И он проникнет туда; и найдет способ лишить Владэка всего, что тот любит, и о чем заботится, после чего убьет его. Но смерть Владэка не будет такой быстрой, как у Нарви. Он не станет второпях стрелять ему в лицо своим 44 Магнум. Калеб и Рафик ждали двенадцать лет, чтобы почувствовать вкус своей мести, и они собирались насладиться ей сполна.
В то же время, Калеб ожидал, что его рабыня будет вести себя согласно своей природе, начнет выживать. После того, как все закончится, каждый из них пойдет своей дорогой.
Полностью одевшись, он взял длинный ключ из заднего кармана снятых штанов и переложил их в эту пару. Затем, пробежавшись пальцами по волосам, Калеб оценивающе посмотрел на себя в зеркало. Его ресницы были слишком длинными, а губы слишком полными, да и, в общем, все его лицо противоречило его неоспоримой мужественности. Он был чертовски... симпатичным, и это всегда было для него проблемой. Если бы у него был хоть какой-нибудь физический недостаток - хоть малейший - вся его жизнь, возможно, сложилась бы иначе.
Направляясь к двери, он взял с собой револьвер "Грязного Гарри"; ему нужно было ощущать наличие холодного, тяжелого металла, чтобы напоминать самому себе о том, что он больше не был "симпатичным".
Схватив пиджак, он надел его, и поправил кобуру. После чего, не оглядываясь назад, и бесшумно закрыв за собой дверь, он прошел по коридору, мимо старого дивана, направляясь к входной двери.
В это время суток, тусклое освещение огней дома служило только для предостережения. Никто не знал, что они были здесь, за исключением тех, кто был в связке с Калебом, но им он доверял меньше, чем незнакомцам.
Приближаясь к выходу, его глаза снова замерли на двери, ведущей в спальню девушки. Он проведет с ней шесть недель. Шесть недель, чтобы заставить ее понять все, что он будет требовать от нее. После чего, они отправятся в Пакистан, где их встретит Рафик.
Учитывая его неуступчивую натуру, он будет менее добрым к ней, если она не станет выполнять все по одному его приказу. Владэк и подавно. Она должна быть готова приспосабливаться и выживать.
Калеб прошел через прихожую, мягко постукивая обувью по керамическому полу. Открыв дверь, его тут же окутал ночной мексиканский воздух. Он задержался на пороге.
Внезапно, ощутив себя не возбужденным, не голодным и не похотливым, на мгновение, ему захотелось остаться. Но он знал, что ему нужно, поэтому вышел.
Ночной воздух был теплым, но комфортным, и некоторое чувство тревоги стало понемногу отступать. Немощеные, грязные улицы этого района казалось, опустели. Из маленьких, бетонных и деревянных соседских домов не доносилось ни единого звука.
По дороге, Калеб слушал мягкий, почти неразличимый глухой стук своих шагов по утрамбованной дорожной пыли. В тишине ночи послышались сверчки, неугомонно потирающие лапки, что казалось, вливалось в некий гул, сопровождаемый звуками его шагов.
Чем дальше Калеб шел по дороге, тем меньше он слышал стук своей обуви о дорогу, пока они окончательно не утонули в звуках музыки и шума. Бар в этой дерьмовой части города, был действительно открыт. Уголки губ Калеба изогнулись в улыбке.