На меня обрушился новый поток страха и уныния, слезы снова застилали глаза. Ты не выберешься отсюда. Тебе конец. Он вернется и сделает с тобой нечто ужасное. Нечто действительно, по-настоящему плохое, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить его.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Боже, пожалуйста, прошу тебя, умоляю, избавь меня от этого.
Бросившись в слабо освещенную ванную комнату, я подняла крышку унитаза и выблевала все, что съела. Каждый раз, когда на меня вновь накатывал приступ рвоты, вместе с выходом горькой желчи, из моей груди вырывался крик. Мой голос, напоминал собой сдавленное бульканье, эхом отдаваясь от керамической плитки, пока, наконец, не сменился на плачущие стоны и тяжелое дыхание.
Я быстро нажала на смыв, пока вид моей рвоты не вызвал у меня очередной приступ тошноты. После этого, я и правда, почувствовала себя чуточку лучше. Пусть снова голодной, но на этот раз спокойнее.
Поднявшись, я попыталась включить свет, но, не нащупав переключателя, поняла, что здесь его тоже не было. Источником света, так же, как и в комнате, служил еще один ночник.
Ванная комната была в процессе ремонта, и новое здесь сочеталось со старым. Я пыталась старательно игнорировать джакузи, в которой меня раздевали и трогали. Но всего один взгляд на нее, и я снова ощутила его руки на своем теле.
Резко отвернувшись, я сосредоточила свое внимание на умывании и полоскании рта. Мне нужно было вытравить из своей памяти вкус и запах моей рвоты.
Подняв голову над раковиной, мое внимание привлекла круглая металлическая пластина. Обрадовавшись, я схватилась пальцами за ее тонкий край, и попыталась сорвать ее с места, но она была вмонтирована в стену. Оставив свои тщетные попытки, мне ничего не оставалось, кроме как, тупо уставиться на нее. Поверхность была настолько блестящей и гладкой, что напоминала собой стекло. В ней то, я и увидела отражение своего лица, впервые с того момента, как меня похитили.
Выглядела я ужасно. Кожа вокруг моего левого глаза приобрела зеленовато-фиолетовый оттенок, и была припухшей. Сейчас, я уже могла достаточно широко открывать его, чтобы видеть, но, тем не менее, по сравнению с правым глазом, выглядел он обезображенным. Коснувшись его пальцами, я была удивлена, что сейчас он болел меньше, чем когда я трогала его в прошлый раз.
Кроме моего опухшего от побоев глаза, мои волосы были ничуть не лучше, и пребывали в диком, спутанном беспорядке. Странно, но я попыталась привести их в божеский вид. И почувствовала себя полной идиоткой, когда абсурдность моих действий дошла до моего сознания. Да, Ливви, тебе непременно нужно выглядеть милашкой для красивого похитителя. Глупая!
Я не знала, что со мной происходило, но сейчас, центром всех моих мыслей стал Калеб. Он был источником всей этой боли и замешательства. И то, что со мной уже случилось, или должно было произойти в будущем - все это было бы следствием его искаженных и извращенных желаний. Поникнув, я обернулась и стала выходить из ванной комнаты. Но тут, дверь в спальню распахнулась, заставив меня подпрыгнуть.
Я начала лихорадочно осматривать ванную и искать место, куда спрятаться. Это противоречило здравому смыслу, потому как я понимала - пути к спасению не было. Тем не менее, инстинкт есть инстинкт. И сейчас, мои инстинкты умоляли мне спрятаться, хотя бы на несколько секунд, до тех пор, пока он не найдет меня.
Напевая что-то себе под нос, Калеб прямиком направился в ванную.
Когда он добрался до двери, я спряталась под раковиной. Но все же оставалась в пределах видимости. Подойдя ко мне спокойно, и без злобы, которую он так красноречиво источал ранее, Калеб обратился ко мне тихим голосом.
- Я хочу, чтобы ты встала.
И протянул ко мне руку.
Изможденная, я смотрела на нее, как мне показалось довольно долго, думая о том, какую боль мне может причинить эта рука. Его спокойствие и мой страх повисли в воздухе, наматываясь вокруг нас толстой, тяжелой спиралью. Что-то внутри меня подсказывало, что он собирался сделать мне больно. От этого я впала в оцепенение.
Пытаясь найти способ задобрить его, я нерешительно протянула ему свою руку, словно ожидала броска змеи. Прикоснувшись к его вытянутой руке, мне тут же захотелось одернуться и сжаться. Но я этого не сделала.
Он улыбнулся. Эта улыбка поразила меня, потому как одновременно сочетала в себе и красоту и зло.
Обернув своими пальцами мое запястье, он одним лишь своим прикосновением пустил электрические разряды по всему моему телу. Меня словно парализовало.
Он медленно поднял меня, и вскоре я уже стояла перед ним, смотря на него широко раскрытыми глазами, и беспокойно дыша.
Калеб поднес мою ладонь к своему лицу, и тогда я впервые ощутила теплоту его кожи. Интимность одного единственного движения, заставили меня уронить свой взгляд в пол, и внезапно я стала бояться его доброты больше, чем злости. Проведя моими пальцами по своему лицу, он крепко сжал мою руку, когда я попыталась одернуть ее.
Он был гладко выбрит, мягок и необычайно мужественен. Его прикосновения были простыми, но конкретными, нацеленными на то, чтобы показать мне, что как любовник он был нежным и душевным, и что как мужчина, он не привык слышать слово НЕТ.
Да. Я поняла. Он был мужчиной, а кем была я? Ведь я была всего лишь девочкой, даже не женщиной.
Полагалось, что я должна была припасть к его ногам, и поклоняться его мужественности, благодаря его только за то, что он позволил мне прикоснуться к нему. И все это, от одного простого касания.
Подняв свою правую руку, он откинул мои волосы с плеча, и стал поглаживать мою руку. По телу пробежала сильная дрожь, побудившая меня попятиться назад, и упереться в холодную керамическую раковину.
Словно в танце, Калеб шагнул вперед.
И пока я, упрямо продолжала смотреть в пол, он во властной манере запустил свои пальцы в мои волосы, бережно удерживая мою голову, и стал целовать мои пальцы, покусывая их зубами.
Его слегка заостренные клыки, когда-то, очевидно, являющиеся частью его мальчишеского очарования, теперь, наполняли его образ зловещим мраком. Мое сердцебиение отдавалось в ушах, дыхание стало тяжелым. Через все тело пронеслось беспокойство, которое осело в животе, вызывая тем самым новый приступ тошноты.
Я думала: Стоит ли мне бороться с ним? Испытывать его терпение?Мои инстинкты не говорили мне бежать или прятаться - они говорили мне стоять неподвижно. Они просили меня... подчиняться?
Пожалуйста, прекрати.
Он отпустил мою руку, чем только усилил мою тревогу; не зная, что делать со своими руками, я обняла себя. Было ощущение, что своим взглядом, он собирался прожечь во мне дыру. Проницательность, с которой он смотрел на меня, граничила с непристойностью. Что он делал со мной в своих мыслях?
Внутри меня стали происходить странные вещи: в мой мозг стало просачиваться осознание чего-то такого простого и примитивного: мужчина и женщина, мужественность и женственность, твердость и мягкость, хищник и жертва. Да, я была напугана. Но в этом присутствовала еще и глубина чего-то очень туманно - знакомого. Похоть?Возможно.
Мой взгляд соскользнул с его лица.
Я представляла себе этого мужчину, мечтала о том, чтобы он прикоснулся ко мне. Я сгорала от желания почувствовать ласку его взгляда на своем обнаженном теле. Грезила о его мягких губах на своей груди. И теперь он был здесь, касался меня. Но все было абсолютно не таким, как я себе представляла. Это не было похоже ни на одну фантазию, из тех, что у меня рождались.
Признаю, порой я представляла себя покусанной вампирами Энн Райс. В своих мыслях я видела все это, словно на огромном экране. Восемнадцатый век, я стою у аллеи, а у меня между бедер пирует прекрасное в своей красоте воплощение зла - Лестат. Я шлюха, и в моих мыслях он был просто еще одним клиентом. Я чувствовала, какой он опасный и хищный, но один его поцелуй - и мне стало на все наплевать. Я знала, что он запустит в меня свои клыки, но я отдавала себя на его милость, в надежде, что физической смертью для меня ничего не закончится.
Но все это было не более, чем просто фантазии. А в них ничего не чувствуется. Каждое прикосновение - плод твоего воображения, потому что ты представляешь, как чувствуется поцелуй, каковы ощущения от настоящего секса, и как воспринимается настоящий страх. И если ты никогда не чувствовала их по-настоящему, то твой мозг не может достоверно воссоздать их.
Я знала о поцелуях, имела слабое представление о ласках, но у меня напрочь отсутствовали какие-либо знания о желании. Когда мой парень трогал меня, я знала, что он остановится в любую секунду, когда бы я его ни попросила, но этот мужчина - напротив - не остановится ни перед чем. Желание определяло все. И оно было реальным. Реальными были прикосновения, его запугивания, страх и сам мужчина.
И сейчас, этот самый мужчина, ласкал мое лицо, водя своими пальцами по мочке моего уха, спускаясь вниз по шее, и скользя по моей ключице. Мое дыхание стало прерывистым, затрудненным. Это было неправильно, но, все же, эти прикосновения были такими приятными. Мой страх осел внизу живота тяжким грузом, но еще ниже, стала формироваться тяжесть иного значения.
Я издала слабый звук протеста, бессловесно умоляя его остановиться. Сделав паузу, достаточную для того, чтобы я смогла отдышаться, он снова продолжил. Я покачала головой, медленно стараясь отодвинуться, но он крепко держал мою голову второй рукой.
- Посмотри на меня, - сказал он контролируемым, но слегка дрогнувшим голосом.
Крепко закрыв глаза, я снова медленно замотала головой. Он вздохнул.
- Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.