* * *
Рысь сидела, уставившись на дверь ванной. Все происходящее оставалось непонятным. До нынешнего момента Джек вела себя так, точно намеревалась держаться на расстоянии. И вот вдруг, без всякого предупреждения, она решила остаться в одном номере. Как такое могло быть? Когда Кэссиди вошла, то заметила на лице Джек следы слез. Или ей показалось? Как бы то ни было, пока они стояли в вестибюле, что-то произошло. Но Кэссиди никак не могла взять в толк, что именно. Бессмыслица.
Сердце Кэссиди готово было разорваться от того, с какой печалью смотрела на нее Джек. А когда Рысь попыталась ее утешить, Джек не отстранилась, она так и стояла, закрыв глаза, и на лице ее было выражение умиротворения и уязвимости, изумившее Кэссиди.
Что же происходило с Джек, и, самое главное, что случилось со мной самой?
Рысь не привыкла к тому, чтобы женщины искали у нее защиты и утешения. Ей никогда не было дела до чужих слабостей. Кэссиди неизменно вела себя рассудительно и была предупредительной, не более того.
И все же, она чувствовала, что реакция Джек задевала какие-то новые, неведомые ей до сих пор струнки ее души. Ей внезапно захотелось обнять Джек, позволить ей выговориться и рассказать о своей боли. Захотелось уверить ее, что все будет хорошо. Она хотела дать Джек защиту, сама не зная, от чего. Да от чего угодно. Но Джек ускользала вновь, и это было непостижимо, ведь совершенно очевидно, что их желания совпадали. Джек смотрела на нее как голодный волк. Никогда еще Кэссиди не испытывала такого возбуждения от одного только взгляда в глаза.
Она слушала, как за стеной лилась вода, и не могла удержаться от того, чтобы представить себе Джек обнаженной, в облаке молочного пара. Может быть, намыливаясь, Джек воображала их вместе под душем… и ласкала себя. Может быть.
Желание в ее глазах ни с чем невозможно было перепутать. И, уж конечно, она была возбуждена не меньше самой Кэссиди.
Позвонив на рецепцию и сказав, что на ужин с американцами они не спустятся, Рысь села на край кровати, обняв колени руками. Она отчаянно пыталась бороться с бунтом собственных гормонов. Надежда на победу испарилась, едва Джек вышла из ванной. Она стояла на пороге, в глазах все та же жаркая поволока.
Они молчали, казалось, целую вечность, но выразительные взгляды сказали все, и даже больше.
Рысь потупилась, первой прерывая визуальный контакт. Глядя из-под ресниц, она восторженно наблюдала волшебное преображение Джек, случившееся за считанные минуты. Темные волосы, блестящие, как шелк, были еще влажными и рассыпались косыми небрежными прядками. Сама сексуальность. Кожа после горячего душа приобрела розоватый румянец. На Джек была обтягивающая черная рубашка с длинным рукавом, завязанная узлом на животе, – верхние пуговки были расстегнуты, оставляя нескромно открытым вид на аккуратные округлые груди. Идеального кроя узкие джинсы, низко сидящие на бедрах, подчеркивали длинные стройные ноги и соблазнительные бугорки мышц над коленями.
У Рыси перехватило дыхание, мучительный эротический жар охватил ее. Зажегшийся внизу живота, он объял пламенем все тело, и, схлынув волной, остался тлеть между ног, согревая.
– Не знаю, лучше ли Вы себя чувствуете, но выглядите Вы точно гораздо лучше, – проговорила, наконец, Кэссиди.
– Все благодаря душу, – робко ответила Джек.
– А я сказала тем парням, что мы с ними не пойдем.
– Отлично, – Джек опустила глаза: чувствовать на себе откровенно изучающий взгляд Кэссиди становилось для нее все труднее. – Что ж, я тебя подожду внизу?
– Я всего на пару минуточек, – она потянулась за рюкзаком, а Джек, не оглядываясь, вышла из номера.
Рысь направилась в ванную, намереваясь произвести на Джек не меньшее впечатление после душа, чем та на нее.
Глава восемнадцатая
Спуститься в вестибюль Джек решила по лестнице: нужно было убедиться, что Маккендрик и его приятель уже ушли. Когда, оглядевшись, Джек нигде американцев не увидела, она подошла к девушке на рецепции и тихо сказала, что хотела бы взять в аренду мопед. Джек не могла позволить себе риск снова встретиться с Маккендриком, поэтому решила отправиться на ужин за город, из соображений предосторожности.
Она расположилась на диване в вестибюле в ожидании Кэссиди. Ее мысли были заняты одним: как не дать чему бы то ни было случиться между ними. Той ночью им предстояло делить одну постель. Выражение неприкрытого желания во взгляде Кэссиди сметало все защитные барьеры Джек. Ее сопротивление слабело с каждой минутой.
Она была сама не своя и волновалась не только о том, как вести себя в тот вечер. Еще нужно было придумать, как сделать так, чтобы не пересекаться с Кэссиди в Сайгоне, и при этом выполнить задание. Джек была так поглощена этими мыслями, что Кэссиди застала ее врасплох.
– Готова. А Вы? – раздался за спиной ее звонкий голос.
Джек окинула Кэссиди быстрым взглядом. Но увидев, как та выглядела, сразу развернулась на 180 градусов, и впилась глазами в картинку на стене.
– Вас мучает голод? Да-да, я знаю, можете не говорить, – продолжила Кэссиди с широкой самодовольной улыбкой.
Джек, наконец, поднялась с дивана. Затаив дыхание и нервно сглотнув, она стояла, не в силах отвести взгляд. На Кэссиди были обтягивающие брючки цвета хаки, которые подчеркивали обводы крепких бедер, ее талию обнимал небрежно повязанный свитер в цвет, а бирюзовый шелковый топ был так прозрачен, что включать воображение не требовалось. Сексуальный и броский, с тонкими бретельками и глубоким V-образным вырезом, он спадал достаточно низко, открывая ложбинку между грудями.
Бюстгальтера на Кэссиди не было, да он, по большому счету, и не требовался – грудь у нее была высокая и соблазнительно крепкая, хотя и не более чем среднего размера. Джек с напряжением пригляделась, пытаясь угадать цвет сосков, едва видневшихся под тончайшей материей.
Она долго, неприлично долго не могла оторвать взгляд от этой великолепной груди. Когда Джек все же сделала попытку взглянуть девушке в глаза, она увидела, что пристальное внимание взволновало Кэссиди – напрягшиеся соски, точно крупные бусины, натянули шелковую ткань. Смилуйся, Господи.
Когда Джек осознала, что прошла не минута и не две, ей стало трудно дышать. Она, наконец, посмотрела в лицо Кэссиди.
Та выглядела сногсшибательно. Длинные светлые волосы были забраны наверх и заплетены в небрежную французскую косу. Такая прическа очень ей шла – нежная шейка казалась еще длиннее, а яркие карие глаза выделялись просто мистическим образом. Совсем немного косметики – только легкий флер розоватых румян и сверкающий блеск на полных губах: призыв к поцелуям. Боже мой, вот опять. Я безумно хочу тебя поцеловать, просто до боли.
Кэссиди улыбнулась, словно читала ее мысли, словно то же всепоглощающее желание разлилось и по ее венам.
Еще не меньше минуты Джек пыталась вновь обрести дар речи.
– Пойдем?
Они направились к выходу из отеля. Джек добавила:
– Мне порекомендовали неплохое местечко, где можно поужинать, но оно за городом.
Кэссиди ухмыльнулась, глаза ее сияли:
– А я вовсе не против приключений.
Заходя в отель, Джек не рассматривала скутеры особенно внимательно – это было просто не нужно. Она даже не ожидала, что сиденья будут такими… короткими. Придется ехать плотно прижавшись друг к другу.
– Я арендовала всего один, но, судя по всему, нам понадобится два.
Потому что я не смогу устоять, если твои соски будут прижиматься ко мне всю дорогу.
– Одного вполне достаточно, – Джек чувствовала, что Кэссиди нарочно проговорила это с узнаваемой интонацией "я-знаю-о-чем-твои-мысли". – Но кто за рулем?
Джек откатила скутер от входа в отель.
– Проще будет, если я поведу. Мне сказали, как туда добраться, – Она забралась на сиденье, Кэссиди устроилась позади и обхватила Джек за талию, прижимаясь к ее спине так, что между ними не оставалось ни сантиметра.
Дорога до ресторана была пыткой. Вечерний город был полон самых разных ароматов, но единственный запах, который ощущала Джек, был пьянящий волшебный парфюм Кэссиди – божественная смесь цветочного и пряного. Поначалу Кэссиди держалась за нее вполне невинно, но очень скоро дала волю рукам, медленно поглаживая живот Джек. Нежные прикосновения и то, как плотно Кэссиди прижималась к ней, не давали Джек сосредоточиться на дороге. Она вдавила газ, стараясь думать о том, как бы поскорее спрыгнуть со скутера и унестись как можно дальше от Кэссиди, пока они не сорвались в пропасть.
Когда они подъехали к ресторану, солнце уже садилось, ясно-фиолетовый и розовый окрасили небо на западе. Ничего более романтичного и придумать было нельзя. Атмосфера тайного свидания встретила их и внутри.
Джек уже бывала раньше в этом заведении, которое запомнилось ей, благодаря хорошей кухне. Но теперь владельцы то ли решили усовершенствовать интерьер, то ли попросту сменились. Внутренне убранство, некогда скромное, как и в большинстве подобных заведений во Вьетнаме, не запомнилось Джек ничем примечательным. Теперь же все было обставлено со вкусом и выглядело просто роскошно – удобная кожаная мебель, белоснежные скатерти, приглушенный свет и мерцание свечей. На официантах была идеально отглаженная накрахмаленная черная форма, а официантки были одеты в темно-зеленые шелковые платья с высоким воротником-стойкой.
– Добрый весер, – поприветствовала их одна из девушек. – Узин для двоих?
– Да, пожалуйста, – ответила Кэссиди, не успела Джек и рта раскрыть. – И, если можно, уединенный столик где-нибудь у окна.