– Эй, Тёмка! – голос Иры звучал во стократ громче музыки в наушниках, спастись от него было невозможно. Впрочем, как и от нее самой. – Куда ты пропал? А я думала, что мы поболтаем, ты сбегаешь за шампусиком. Я же последний день тут с вами.
– Шампусиком? – удивился Артём. – Неужели шампусик в тебя еще лезет? Твой новый друг еще им не напоил тебя как следует?
– Да мы же немножко, за дружбу?
Артём выругался и стал спускаться. Ира стояла внизу. Очевидно, ругань слышать для нее было привычным делом, потому на Артёма она нисколько не обиделась.
– Болтаете? Работать пора! – бригадирша Жанна в своей знаменитой панаме с жирафиками и бегемотиками шла мимо и щелкала семечки.
– Ага, значит, нам семечки нельзя, а тебе можно? – подколол ее Артём. – В прошлый раз, когда из сваривающего узла еле выковыряли застрявшую семечку, ты говорила, что это мы грязнули, идиоты и разини. А сама?
– Иди на фиг, – бросила Жанна, – Не мешай мне жить.
"Какая работа, такие и люди", – сказал ей вслед Артём, но сделал это про себя, понимая, что такие намеки Жанна просто-напросто не поймет. Вот Алина бы поняла, догадалась, ответила бы что-нибудь веселое или просто бы начала смеяться, а потом полезла щекотать.
Мороженое загрохотало, вылетая с конвейера. Упаковщицы бросились укладывать его в коробки, Ира снова забыла о существовании Артёма. Снова все шло своим чередом: Артём носился с телегой и мечтал о том, как увидит совсем скоро Алину, обнимет ее и все обязательно быстро и само собой наладится; исчезнут все сомнения, и возникнет явная и очевидная цель их отношений – учиться, уживаться друг с другом, думать о семье.
Вторая часть смены прошла под музыку и эти мысли. Даже Ира куда-то пропала из поля зрения, а, может, он ее просто не замечал.
– Не забудь, ты завтра в ночь! – крикнул Артёму уже за проходной Василич и побежал догонять троллейбус.
Было начало двенадцатого. Небо было красноватое, из-за города надвигались тучи, казавшиеся неестественно темными. Артём уже подходил к общежитию – начал накрапывать дождь, зашел в комнату – за окном сверкнула молния, стекла зазвенели от раската грома, все вокруг отозвалось эхом.
Не снимая обувь, Артём прошел в комнату, взял со стола телефон и присел на кровать. "Забыл обо мне, да?" – писала Алина. Только четыре слова. И все.
– Странно, – Артём разговаривал сам с собой, представляя, что Алина непременно его слышит. – Ну скажи, как я о тебе мог забыть, а?
"Привет, не забыл я о тебе, любимая! Как ты? А меня перевели в ночную смену с завтрашнего дня. Скучаешь?" – понеслось в ответ. "Понятно. Трудись. Спокойной ночи! Ну да, типа того" – Артём несколько удивился ответу, как удивляло его в последнее время все, что связано с Алиной. Он старался не брать в голову многое из происходящего, игнорировать, пропускать мимо себя детали, которые смутили бы любого – только не того, кто влюблен, причем сильно.
Тишину комнаты и коридора с давно не крашеными стенами разрывал гром и шум воды, бьющей по подоконникам. Этот шум проникал сквозь закрытые двери, будто дождь стремился пробраться внутрь и залить все: потертый пол, старую мебель, вещи, разложенные в комнатах на стульях. Артём с полотенцем и флаконом шампуня, шаркая резиновыми тапками на босу ногу, шагал в конец коридора в душ.
Душ действовал усыпляюще.
"Как хочется спать" – думал Артём, растирая пену по нывшим от усталости ногам.
Как назло, пена никак не хотела смываться. Пришлось сделать воду погорячее – и Артём почувствовал, что сон овладевает им прямо здесь, в душе.
"Спать" – скомандовал он сам себе, быстро вытерся и почти бегом направился в комнату. Гроза за окном утихала. Едва закрыв глаза, Артём увидел перед собой Алину. Она держала в руках тот самый букет роз, что он подарил ей на день рождения, и улыбалась. Потом было что-то совсем невнятное, Артём не запомнил толком, что это было. А после – ничего. Совсем ничего. Утренний свет бил в лицо, не оставляя шансов вздремнуть.
Артём протянул руку и медленно пододвинул к себе телефон.
– Только восемь, так и знал, – почти простонал он.
Экран замигал: пришло сообщение. "Доброе утро! Хватит спать! Иди работай!". Алина определенно была какой-то странной. Они были знакомы два года, встречались гораздо меньше, но это ничего не меняло – постепенно она становилась совершенно другим человеком. Хотя Артём не замечал или не хотел замечать, что все изменилось. Он просто ждал.
"И тебе доброе. Я поспать хочу, мне в ночь сегодня". Артём набросал сообщение, отправил и снова задремал, держа телефон в руке. Проснулся он через полтора часа от того, что рука скатилась с кровати, и телефон с грохотом упал на пол. Сев, Артём нагнулся за ним.
Ответа от Алины не было. Артём решил, что она просто экономит деньги.
За завтраком – кефиром и чаем с печеньем, он продолжал думать о ней, как будто думать больше было совершенно не о чем и не о ком. Конечно, Артём где-то в глубине душе жалел и ругал себя за то, что остался на лето работать в городе и не поехал к родителям, в маленький тихий поселок под Вологдой, вдыхать аромат цветущих трав и пить по утрам парное молоко.
Но перспективы будущего счастья настолько отчетливо маячили перед взором, что Артём решил пожертвовать тем, что есть. Алина была с ним – и нужны были деньги, чтобы как-то устроиться, прикупить одежды, вещей, чтобы эти проблемы не отвлекали от самого главного. Да, он был влюблен – и искренне рад был этому обстоятельству. Алина тоже говорила ему, что любит его. Чего еще желать? К чему стремиться?
В комнате, расположенной на середине длинного коридора напротив кухни, снова бурлила страсть: смех, повизгивания, поскрипывания. На вахте дежурила не баба Даша, а неразговорчивая рябая женщина по имени Екатерина. В ее взгляде читалось полное безразличие ко всему происходящему.
В кармане у Артёма было двести рублей; за несколько месяцев это был первый день, когда никуда не надо было бежать, спешить. Он прикинул, что вернуться в общежитие нужно было около десяти вечера, чтобы успеть перекусить и переодеться.
Артём долго ждал автобуса. Свернув по Кантемировской в промзону, автобус довез его до Черной речки, дальше Артём отправился пешком. Нет места для мечтателей в Петербурге лучше, чем острова: с одной стороны это город, никуда не надо ехать, заранее планируя свой маршрут. С другой – тишина, покой прудов, реки, Финского залива, залитые солнцем дорожки, аккуратные газоны создают полную иллюзию того, что асфальт, бетон, транспортный гул остались где-то далеко, за много километров.
Вполне во вкусе Артёма было направиться сюда, если выдавались свободные несколько часов.
– Огоньку не найдется, дружище? – спросил Артёма стоявший на перекрестке потный, уставший рабочий в синем, запачканном чем-то темным комбинезоне.
Артём пожал плечами – курить его никогда не тянуло. А вот Алина время от времени покуривала в компании.
– Не ругайся, Тёма – говорила она. – Только одну сигаретку. А ну-ка улыбайся!
Артём не мог ей отказать, да и зачем было выставлять какие-то претензии?
Выйдя на набережную Невки, Артём остановился. Солнце палило нещадно. Все шедшие навстречу ели мороженое. От одного вида мороженого Артёму становилось дурно. Каких-то полгода назад он вполне серьезно полагал, что может съесть мороженого не менее десятка трубочек или стаканчиков зараз. Поработав пару месяцев на комбинате, он с удивлением понял, что заблуждался. Действительно, пару первых смен он ел мороженое не переставая. Потом пришли капризы: взять с соседней линии шоколадную крошку, насыпать в пустой вафельный стаканчик, сверху набрать мягкого мороженого и залить джемом, абрикосовым или клубничным.
Артём поморщился. Магазин был на противоположной стороне. Перебежав через дорогу, он зашел в него. Пакет чипсов, слойка, бутылка дешевого пива – Артём все это аккуратно сложил в плотный пакет, который носил с собой. Артём был уставшим, а оттого выглядел старше своих семнадцати, и проблем с покупкой пива не возникло.
Со стороны могло показаться, что Артём слишком легкомыслен, праздно шатается в разгар дня. Он же мысленно готовился к ночной смене, пытаясь отойти от шума цеха и тамошнего балагана, совершенно для него чуждого. Хотя да, наверное, со стороны Артём выглядел легкомысленно: в шлепанцах-вьетнамках, широких цветастых шортах и майке он походил бы на курортника, если бы при этом был бы хоть чуточку загорелым.
Он долго стоял на мосту через Невку, который ведет на Елагин остров – сколько раз они собирались поехать сюда с Алиной! Кормить уток, смотреть на воду, просто быть друг с другом. Мимо проносились отдыхающие на велосипедах и роликах, они громко переговаривались между собой. А Артём не слышал ничего. Держась за перила и поглядывая в сторону залива, он медленно шел по мосту.
– Алинка, как же я скучаю по тебе! – произнес он шепотом и ускорил шаг. Ему вдруг захотелось побыстрее пройти по дорожке направо, где гранитную набережную залива зорко стерегли львы. Они были не такими, как все остальные львы на набережных. Из-за их светлых спин казалось, будто бы они заядлые курортники и, как и все, пришли сюда немного отдохнуть и погреться на солнце.
Сквозь листву с вековых дубов падали на землю желуди. Артём попытался поймать один из них – он долго с шумом летел вниз откуда-то сверху, задевая листья и постукивая о ветки. Вот он уже почти у земли. Артём сложил руки и сосредоточился – желудь просвистел мимо и с глухим стуком шлепнулся в траву.