Росс не хотел этого говорить, но она его спровоцировала.
- Благодарю, Росс. Мне следовало ожидать подобной издевки.
- Возможно. Возможно. Но теперь мы встретились через столько лет. И я не вижу, где тут конец или начало.
- Это конец. Ступай своей дорогой.
Они уже дошли до калитки.
- Эта встреча меня сама по себе поразила, Элизабет, но твои слова просто ошеломили. И как мы можем сейчас расстаться? Нужно еще столько сказать. Задержись хотя бы на пять минут.
- Даже пять лет ничего не изменят. Всё кончено.
- Я не пытаюсь возродить былые чувства. Я просто хочу как-то осознать то, что ты мне сказала... Ты совершенно уверена, что Джордж подозревает?
- А как еще объяснить его отношение к сыну?
- Он странный человек, подверженный переменам настроения, и это может создать ложное впечатление. Вполне естественно, что ты опасаешься...
- Из-за угрызений совести, хочешь сказать?
- Ничего подобного, потому что виноват только я.
- Как великодушно!
- Как пожелаешь, - произнес Росс с легким раздражением. - Но скажи, что вселяет в тебя такую уверенность?
Несколько секунд они молчали, и стало так тихо, что рядом, почти между ними, пролетела сова, и Элизабет пришлось поднять руку и прикрыть лицо.
- Когда родился Валентин, Джордж не мог от него оторваться. Обожал его, беспрерывно говорил о его будущем, образовании и наследстве. Но с прошлого сентября всё изменилось. У него и впрямь переменчивое настроение, но из-за этого он мог в крайнем случае не зайти в детскую пару дней. Но после встречи с тобой я принесла Валентина в кабинет Джорджа, а он даже не оторвал взгляда от стола.
Росс нахмурился, глядя в темноту и обдумывая слова Элизабет.
- Боже ты мой, мы сами вырыли себе яму!
- А какую яму вырыли для Валентина... А теперь прошу, дай мне пройти.
- Элизабет...
- Прошу тебя, Росс. Мне нехорошо.
- Нет, подожди. Разве мы ничего не можем сделать?
- Что, например?
Он замолчал.
- В крайнем случае ты можешь поговорить с ним открыто.
- Поговорить с ним?
- Да. Это лучше, чем неизвестность.
Элизабет натужно засмеялась.
- Какое благородное предложение! Может, ты сам желаешь с ним поговорить?
- Нет, потому что я бы его убил или он меня, а это тебе не поможет. Я не говорю, что ты должна сказать ему правду. Но брось ему вызов - спроси о том, что он подозревает, а потом отрицай это.
- То есть солгать ему.
- Если это необходимо. Если не сумеешь найти способ отрицать, то можешь отрицать не так прямо. Но я не знаю, в чем правда. Возможно, и ты не знаешь. Или знаешь, но лишь ты одна. У него нет доказательств, потому что их не может быть. Если кто и знает, кто отец Валентина, то только ты. А что касается остального, того, что случилось между нами, то это тоже знаем лишь мы. Всё остальное - домыслы, подозрения и слухи. Что такое он мог услышать в сентябре, чтобы потерять спокойствие? Ты говоришь, его настроение переменчиво. Это значит, он не вполне уверен, просто кто-то нашептал ему дурное, и он не может этого забыть. Лишь ты можешь его освободить.
- Как смело ты решаешь проблемы. Мне следовало сразу обратиться к тебе.
Росс не поддался на провокацию.
- Ничего я не решаю, дорогая, но думаю, что тебе придется. Я знаком с Джорджем двадцать пять лет. А ты - пятнадцать. И я точно знаю, что ты преуменьшаешь свои способности. Развей его подозрения. Возможно, ты всё преувеличила из страха. Но ты - тот самый человек, возможно единственный, которому нет нужды и причин его бояться.
- Почему?
- Потому что в его глазах ты по-прежнему драгоценность, как и в глазах многих мужчин, и он не хочет тебя потерять. В этом он весьма пылок... Поверь, я его знаю, он сделает что угодно, лишь бы тебя удержать, лишь бы ты его любила и не смотрела ни на кого другого. Он желал этого с тех пор, как впервые тебя увидел, я понял это, как только заметил, как он на тебя смотрит. Но я и предполагать не мог, что у него появится шанс. Как и он.
- Как и я, - сказала Элизабет.
- Да...
В густой черноте деревьев заухала сова.
Росс не был уверен, но ему показалось, что гнев Элизабет немного поутих.
- Теперь ты представляешь, что я почувствовал, когда узнал, что он будет тобой обладать?
- Ты не оставил мне в этом сомнений.
- Я поступил гнусно, но до сегодняшнего дня об этом не сожалел.
- Я почти сразу же поняла, что ты намерен сделать.
- И ты ошиблась. Но я не мог к тебе вернуться... и сломать еще чью-то жизнь.
- Тебе следовало подумать об этом заранее.
- Я обезумел, обезумел от ревности. Не так-то просто урезонить мужчину, видящего, что женщина, которую он любил всю жизнь, выходит замуж за того, кого он всю жизнь ненавидел.
Элизабет посмотрела на Росса. Даже в темноте он заметил ее изучающий взгляд.
- Я много дурного о тебе думала, Росс, но никогда не подозревала в неискренности.
- А сейчас подозреваешь?
Она попыталась уклониться от того, что вдруг стало между ними зарождаться.
- Неужели ты искренне пытаешься спасти брак, который так пытался разрушить?
- Вовсе нет. Просто теперь нужно думать и еще об одном человеке.
- И твою совесть успокоит, если...
- Боже, да речь вообще не о моей совести! Речь о твоей жизни и жизни твоего сына. - Росс помолчал. - Я ведь правильно понял, что ты не хочешь, чтобы твой брак с Джорджем развалился?
- Он уже разваливается.
- Но ты, похоже, хочешь его спасти.
Элизабет задумалась.
- Да... Я хочу его спасти.
- Но прежде всего ты должна спасти Валентина. Он заслуживает того, чтобы за него побороться.
Росс заметил, как Элизабет окаменела.
- Думаешь, я не готова бороться?
- Как бы то ни было, - резко сказал Росс, - он твой сын. Надеюсь, что он сын Джорджа. Мне не хотелось бы подкидывать в гнездо Уорлегганов кукушонка, который унаследует их состояние. Но он твой сын, а значит, не должен расти в атмосфере подозрений... И еще, Элизабет...
- Что?
- Раз уж так случилось... Значит, ты должна родить Джорджу еще одного ребенка.
- Что ты пытаешься сказать?
- Разве ребенок, по поводу которого ни у кого не возникнет сомнений, не скрепит брак?
- Он не изменит прошлого.
- Но может изменить. Если ты придумаешь... - Росс снова умолк.
- Говори.
- Женщины часто путаются, когда зачали ребенка. Возможно, так произошло с Валентином, а может, и нет. Но пусть и в следующий раз возникнет путаница, только намеренная. Еще один семимесячный ребенок убедит Джорджа, как ничто другое.
Элизабет стала разглядывать свой рукав.
- Я думаю... Ты не мог бы снять с меня это?
То ли майский жук, то ли хрущ сел на кружево ее рукава. Безобидное насекомое, но крупное, а женщины часто боятся, что жук попадет в прическу. Росс взял ее за руку и резким движением попытался стряхнуть жука, но тот вцепился в ткань. Тогда Россу пришлось схватить жирное насекомое пальцами и выкинуть.
Жук беспомощно зажужжал в темной траве, пытаясь снова подняться в воздух.
- Благодарю, - сказала Элизабет. - А теперь прощай.
Росс не отпустил ее руку, хотя Элизабет хотела ее выдернуть. Он мягко притянул Элизабет к себе и покрыл ее лицо поцелуями. В этот раз - никакого насилия, просто несколько легких и любящих поцелуев, едва касаясь щек - поцелуев, слишком чувственных для братских, но слишком нежных, чтобы их отвергли.
- Прощай, - ответил Росс. - Моя дорогая.
Глава двенадцатая
Дуайта и Кэролайн тоже пригласили в Треготнан, поэтому Росс с Демельзой по пути заехали к ним в Киллуоррен. Они вместе выпили шоколаду и отправились в путь. Росс недавно приобрел у Толли Трегирлса двух новых лошадей по кличке Шеридан и Свифт, так что теперь они составляли впечатляющую процессию, поскольку на старой Брюнетке с ними ехал Джон Гимлетт вместе с вечерними нарядами. Гимлетт уже давно никуда не выезжал, и Росс решил, что он получит удовольствие, пообедав за счет Боскауэнов. Кэролайн взяла с собой горничную и лакея.
По пути к Труро, вниз по крутой и пыльной дороге, у которой примостились сараи и хибары, а в колее копошились свиньи, Дуайт сказал, что должен отлучиться на полчаса и осмотреть пациента.
- Он хочет заехать к жене викария, - объяснила Кэролайн. - Дуайт никогда не мог разделить работу и развлечения. Хотя я уверена, что он получает от работы удовольствие, в особенности, когда посещает миловидную юную даму.
- Прошу тебя, Кэролайн, - улыбнулся Дуайт.
- Нет-нет, не вздумай отрицать! Все юные дамы тебя обожают. Даже я краснею, когда признаюсь, что я твоя жена, и покорно жду в толпе поклонниц, пока ты уделишь мне чуточку внимания.
- Кэролайн любит попенять мне за то, что я не бросил свою профессию, и уверяет, что я не уделяю ей внимания. Но не стоит заниматься этим в кругу друзей, любимая. Они прекрасно знают, сколько внимания я тебе уделяю.
- Это жена Уитворта? - спросил Росс. - Морвенна Уитворт? Не знал, что она больна.
- Да... больна, - ответил Дуайт.
- Несколько месяцев назад она родила, - сообщила Демельза. - Она из-за этого заболела?
- Она уже поправляется.
- Дуайт не обсуждает пациентов, - сказала Кэролайн. - Не то что доктор моего дяди в Оксфорде, который только и болтает, как эта леди выздоровела от тертого ревеня, а тому джентльмену с французской болезнью полегчало от его лечения. И всегда называет имена, конечно же, все имена. Так его визиты превращаются в светское развлечение и служат источником сплетен.