– Просто налить бренди в сковороду и поджечь его.
– А чем будем поджигать? Я не курю.
– Я тоже.
– У нас есть что-то общее!
"Это не может не радовать!"
– Может, есть спички возле камина?
Ника повернула голову в сторону камина.
– Он электрический.
– Где-то же должны быть спички.
Она начала выдвигать маленькие ящички с кулинарными безделушками.
– В игровой!
– В игровой? – переспросила она.
– Там есть коробка с сигарами, значит, есть и спички.
Когда он вернулся через несколько минут, Николь все еще стояла подальше от сковороды. Он налил бренди в креветки и, зажигая спичку, заметил, как Ника быстро отошла еще дальше. Он сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил зажигать огонь.
"Кто-то не такой храбрый, как казалось!"
Когда он поднес горящую спичку к сковороде, загорелось пламя.
– Что теперь?
Он повернулся к Николь, стоящей в нескольких шагах за его спиной.
– Будем ждать, пока огонь погаснет.
Огонь гас на удивление медленно, но когда пламя погасло, Ника вернулась к плите. Она взяла два небольших помидора и посмотрела еще раз в книгу. Ничего не сказав, она включила электрический чайник.
– Я не помню, чтобы в рецепте был кипяток, – услышала она позади.
– Он нужен, чтобы очистить томаты от кожуры.
– А! Ты же вроде говорила, что не умеешь готовить?
– Видела в кулинарной программе.
Как только чайник закипел, она положила помидоры в миску и залила их кипятком, а затем быстро вытащила ложкой.
– Прошу, – протянула она один нож Доминику.
– По-моему, в этой передаче на помидоре сначала делали крестовой надрез, а затем только бросали в кипяток.
– Упс! Если ты тоже видел эту передачу, мог сказать немного раньше.
Они вели себя довольно дружески.
– Я только сейчас вспомнил. Каждая ошибка это урок. А так как нам еще целый месяц предстоит познавать искусство кулинарии, то возможно, в конце я посвящу тебя в гуру кухни.
Ей понравилась его искренняя улыбка.
– А я тебя.
– Договорились.
"Возможно, все мои опасения напрасны, и неожиданный отпуск окажется веселым!" – думала Николь.
Закончив чистить томаты, Ника разрезала их на несколько частей и положила в сковороду, затем налила белое вино согласно рецепта и, включив конфорку на маленькую температуру, накрыла сковороду крышкой.
– Теперь надо подождать!
– Хорошо.
"У нее прекрасно получается!"
– Где ты хочешь пообедать?
– Что?
– Где мне накрыть стол?
– Давай на террасе, сегодня не очень жарко.
– Согласен, раз ты здесь уже все изучила, не подскажешь, где приборы?
– В том крайнем шкафу, а скатерть внизу.
Она показала на нужные шкафы.
– Отлично.
Доминик занялся сервировкой. Через пять минут Ника начала раскладывать Buzzara на большие синие тарелки, взяв их, она вышла на террасу. Плетеный столик был сервирован желтой скатертью, белыми салфетками, приборами и высокими бокалами для вина. Компанию плетеному столику составляли два широких плетеных кресла, в одном из которых сидел Доминик и читал этикетку на бутылке. Ника подошла к столу и поставила сначала ему, а уже затем себе тарелку с обедом.
– Выглядит аппетитно. Вина?
– Мы что-то празднуем?
– Неожиданный отпуск!
Искренне улыбаясь, он продолжал держать бутылку, ожидая согласия.
– Наливай.
Он наполнил бокалы и поставил бутылку возле кресла. Они подняли бокалы.
– За знакомство! – произнес Доминик.
Доминика очень пугала перспектива жить с незнакомым человеком под одной крышей, а тем более с незнакомой женщиной, но тем сильнее затягивала интрига.
"Кто она? – думал он. – Зачем я здесь? А самое интересное, почему именно она?"
Он прекрасно понимал, что вскоре они начнут делиться сокровенным, и он все о ней узнает, но сегодня это не входило в его планы.
Каждый из них сделал по небольшому глотку и, поставив бокалы на стол, приступил к дегустации.
– Хорошее вино! Налить еще?
– Да.
Ника взяла бокал, сделала глоток и провалилась в глубину кресла. Подняв голову и посмотрев в облачное небо, она спросила:
– А какие у тебя особенности?
– В смысле?
"Любознательность! Так быстро?"
– Ну, пока я знаю, что ты не куришь. А ты обо мне вон уже сколько!
– И что же? Ты не куришь, боишься огня, не умеешь готовить и левша. Огромные познания, – скептически сказал Доминик.
– Левша? Да ты внимательный.
– Спасибо. Я заметил еще на кухне.
– Ты что-то имеешь против левшей?
– Нет, просто мне однажды нагадали, что моя жена будет левшой, – придумал на ходу Доминик.
– Серьезно? – недоверчиво напряглась Ника.
– Испугалась? – немного серьезно спросил он.
– А мне стоит бояться? – она опять включила начальницу.
– Да нет! – он пристально смотрел на нее своими завораживающими зелеными глазами. – Если честно, ты не в моем вкусе.
– Ну слава богу, а то я уже стала волноваться, – тяжело выдохнув, засмеялась она.
– Ладно тебе, может, есть то, о чем мне необходимо знать?
Николь не отступала.
– И о чем же?
– Допустим, у тебя на что-то аллергия.
– У меня нет ни на что аллергии, а у тебя?
– И у меня нет.
– Прекрасно, вот мы все и выяснили, – очень сухо проговорил Доминик.
"Боюсь, мой внутренний мир останется только со мной, как бы ты не старалась в него влезть!"
– Боже мой, Доминик, что, так сложно охарактеризовать себя?
– Давай сначала ты, – он наигранно улыбнулся.
– Хорошо, давай я опишу себя десятью словами, а затем ты. Договорились? – предложила Ника.
– Согласен. Приступай.
– Я – итальянка, художник, "шумахер", коллекционер, яппи, балерина, холерик, меломан, соня и левша.
– Ты что, заучила? – не удержался от замечания Доминик.
– В смысле?
– Ну, ты так быстро перечислила, что мне показалось, что список был у тебя уже заранее готов.
– Я просто хорошо себя знаю, а ты что, не можешь описать себя так же?
Она смотрела на него так, словно вызывала на дуэль.
– Могу!
– Тогда я жду.
– Я, – немного задумался Доминик, – флегматик, педант, гурман, скалолаз, боксер, игроман, библиофил, эгоист, флорист, серфингист.
– Видишь, не так уж и сложно!
– Да, – улыбнулся он.
"Боюсь, долго я подыгрывать не смогу, возможно, стоит быть безэмоциональным, и вся ее заинтересованность в общении пропадет? А зачем мне это? Не думаю, что провести месяц в одиночестве это лучшее решение".
– Эгоист? – произнесла Николь с ноткой недоверия.
– Да! Это что, проблема?
Все его хорошее и радушное настроение пропало.
– Когда мы говорили про эго, ты сказал, что не эгоист.
– Неправильно, – поправил он ее. – Я такого не говорил. Ты спрашивала, стоит ли мое эго у меня на первом месте, так вот, как видишь, – нет!
– Так значит все, что ты перечислил, неправда?
– Ну, ты же тоже говорила неправду?
Он так же подозрительно посмотрел на нее, наклонив голову.
– Я описала тебе себя.
– Возможно. Но я смогу об этом судить только через время.
"Его заносчивость снова вернулась, и почему я вдруг расслабилась?"
– Я думала, нам будет проще найти общий язык, если мы сразу начнем говорить друг другу правду.
– Прости, Ника!
Вернулся тот невыносимый Доминик, о котором она уже забыла.
– Но вначале ты говоришь, что ты не хочешь делиться своим миром с другими, а теперь противоречишь сама себе.
От возмущения он повысил тон, что ей опять не понравилось.
– Может, ты определишься?
– У тебя хорошая память.
– Спасибо, – ответил Доминик и натянуто улыбнулся.
– Ты прав, это, наверное, вино. Мне почему-то стало так комфортно и уютно.
"Зачем мне вообще захотелось о нем что-то узнавать? Может, это просто привычка при любом знакомстве? Все же и так понятно, он амбициозный сухарь! А я разве лучше?"
– Ты закончил?
– Да.
– Тогда я уберу.
Ника взяла свою и его тарелку и ушла на кухню. Доминик зашел за ней, держа в руке бокалы.
– Я так понимаю, дружеский разговор окончен? – поинтересовался он.
– Да.
Развернувшись к нему, она взяла из его рук бокалы.
– Пожалуй, я не хочу сегодня тебя видеть. Это возможно?
– Тогда я, наверное, пойду в библиотеку и найду, что бы почитать, а ты сможешь посмотреть в гостевой фильм.
Сказав это, Доминик покинул кухни и, зайдя в игровую, начал глазами искать книгу, которая бы его заинтересовала. Ему на глаза попала книга "Сумеречная земля" Дж. М. Кудзее. Взяв ее, Доминик устроился на удобном кожаном диване возле окна и приступил к чтению.
Ника же, закончив на кухне, последовала его совету и выбрала первый попавшийся фильм на огромном стеллаже. Поставив его, она устроилась удобно на белоснежном диване возле камина, над которым висел большой телевизор.
У них получилось не встречаться больше в этот день. Каждый из них размышлял, кто, а главное, зачем запер их здесь. Они поняли, что это заточение не очень-то и пугало. Анализируя сложившую ситуацию, они пришли к одному и тому же выводу, что если они хотят нормально сосуществовать, им двоим придется уступать и говорить о личном, по-другому никак.