– Тысяча чертей, Хант! Ты даже понятия не имеешь о том, в каком она была состоянии, когда эти мерзавцы потрудились над ней.
– Я знаю, – ответил он тихо. – Она рассказала мне.
Белвингем открыл рот от удивления.
– Она рассказала тебе?
– Я знаю, что вы хотели оградить ее от опасностей, – продолжил Роган, – но приходит время, когда слишком большая опека становится хуже опасностей. Вы всегда заботились о ней, а теперь вы заболели, и она знает об окружающем ее мире не больше, чем новорожденный младенец.
– Именно поэтому я выдал ее за тебя замуж.
– И теперь я буду заботиться о ней. – Роган снова бросил взгляд из окна. – Она настоящая драгоценность. Она очень беззащитна. Но она должна учиться жить.
Герцог внимательно посмотрел на своего зятя.
– Бог ты мой, Хант, ты влюблен в мою дочь?
Роган резко повел плечом.
– Не знаю. Может быть. Я только знаю, что не позволю волосу упасть с ее головы. И это означает, что я должен разоблачить Альторпа.
– Он настоящая змея, ядовитая змея!
– Тогда самое лучшее, что можно сделать, – это отрубить ему голову, пока он не укусил кого-нибудь еще.
Белвингем улыбнулся против воли.
– Я восхищен твоей уверенностью, Хант.
Роган обошел кресло, на котором сидел герцог, и занял место рядом с ним.
– Кроме секретов Альторпа нам также предстоит выяснить, каким образом он умудряется подсыпать вам яд.
Чувство поражения затуманило взгляд Белвингема.
– Я пытался. Повар готовит мне еду и приносит прямо из кухни. Только Грегсону позволено подавать мне бренди по вечерам. Я не знаю, как этот мерзавец умудряется вершить свои темные дела.
– Если ему удается делать это незаметно, значит, здесь замешан кто-то из вашего близкого окружения, – сказал Роган.
– Я безоговорочно доверяю своим людям, – возразил герцог.
Губы Рогана тронула циничная улыбка.
– Факт говорит сам за себя, ваша светлость. Кто-то в вашем доме помогает ему. И я собираюсь выяснить, кто это делает, до того как станет слишком поздно.
Малкольм Грегсон сидел за угловым столом в "Утке и короне". Перед ним стояла кружка с нетронутым элем. Он сжал тубы и вытащил из кармана часы, чтобы еще раз взглянуть на них.
– Какого черта, где он ходит? – пробормотал он.
Он осмотрел таверну. Никто не обращал на него никакого внимания, и это было ему по душе. Он захлопнул часы и положил их назад. Затем потянулся к карману сюртука, вытащил видавшую виды ленту и разгладил ее.
Что бы подумала Эдвина?
Он крепче сжал ленту, и костяшки его пальцев побелели. Его нежная Эдвина с отвращением отнеслась бы к тому, что он делает. Если бы она узнала, на какие шаги ему приходится идти, чтобы соединиться с ней в будущем, она бы немедленно отозвала его в Лондон, где совершенно заслуженно отчитала бы, не жалея слов.
Он был предателем, хотя и поневоле.
Дверь в таверну открылась, и в нее вошли сразу несколько посетителей. Один быстрый взгляд, и Грегсон выпрямился на стуле и нервно отпил из кружки. Он спрятал ленту, принадлежавшую Эдвине, в карман.
Он был здесь.
– Ну-ну, мой юный Грегсон. – Рэнделл Альторп присел за столик, его улыбка странным образом не соответствовала холодному блеску его глаз. – Могу ли я к вам присоединиться?
Не в состоянии вымолвить ни слова, Грегсон снова сделал глоток.
Альторп дал знак официантке и попросил принести ему эля, а затем повернулся к Грегсону с выжидающей улыбкой.
Грегсон обнял кружку, с тоской думая о том, что он бы предпочел оказаться где угодно, но только не здесь. Он едва мог взглянуть на герцогского наследника, так как всякий раз его переполняло отвращение.
– Скажите мне, что привело вас сюда, Грегсон? – Альторп кивнул в знак благодарности за принесенный эль. – У вас есть новости?
Грегсон кивнул.
– Прекрасно.
Рэнделл хлебнул напиток, не сводя своих голубых змеиных глаз с Грегсона.
– Расскажите мне их.
Грегсон снова с неохотой отпил из кружки.
– Наша сделка все еще в силе, не так ли?
– Конечно.
Альторп обвел взглядом комнату. Удостоверившись, что их не подслушивают, он обратился к собеседнику, понизив голос.
– Вы мне рассказали о том, как был захвачен разбойник, помните? И если вы поведаете мне еще что-нибудь, заслуживающее внимания, я не сообщу дяде, что вы не тот, за кого себя выдаете.
– Меня зовут Малкольм Грегсон, – возразил молодой секретарь.
Затем он опустил глаза, уставившись в полупустую кружку.
– Я лишь не сказал всей правды относительно моего образования и семьи.
– И это приведет к тому, что ваша дорогая Эдвина наверняка окажется вне вашей досягаемости, – с сочувствием закончил Альторп.
Грегсон едва сдержался.
– Наша сделка остается в силе. Я докладываю вам о том, что происходит в доме герцога, а вы не говорите его светлости всей правды обо мне.
– А когда мой дорогой дядюшка отправится к праотцам, я лично дам вам рекомендацию как новый герцог Белвингем. Да-да, сэр, таковы условия нашего соглашения. Итак, что вы слышали?
Грегсон уставился на Рэнделла Альторпа. У него засосало под ложечкой. Он ненавидел то, чем занимался. Он бы не предавал герцога, но что ему оставалось делать? Он любил Эдвину и хотел жениться на ней. Если бы ее отец обнаружил, что он вовсе не образованный молодой человек из благополучной семьи, а сын торговца рыбой и что он солгал только для того, чтобы получить приличное место, тогда Эдвина будет для него потеряна навсегда.
Проходили минуты, а Грегсон все не нарушал молчания, и глаза Альторпа потемнели от гнева.
– Не тратьте мое время попусту, мистер Грегсон, – с тихой угрозой в голосе произнес он, – или вы обретете в моем лице врага, что для вас крайне нежелательно.
Грегсон встрепенулся, а затем признался:
– Я задержался в холле и подслушал разговор его светлости и мистера Ханта. Мистер Хант намерен завтра встретиться с Джеймсом Блэком и устроить ему допрос.
– Ну-ну, – сказал Альторп, проводя большим пальцем по круглому боку кружки. – Мне надо будет позаботиться о том, чтобы этого не произошло.
– Но как вы можете это предотвратить?
Альторп бросил на него выразительный взгляд.
– У меня большие связи, мистер Грегсон. И смею вас заверить, что о некоторых из них вам не стоит знать.
Грегсон побледнел, а Альторп вздернул бровь.
– Что-нибудь еще?
– Я также подслушал, как беседовали леди Кэролайн и мистер Хант. Они были в саду. – Испытывая отвращение к самому себе, Грегсон не смел взглянуть на Альторпа. – Они обсуждали свой брак.
Сжав губы от любопытства, Рэнделл откинулся на стуле и начал барабанить пальцами по столу.
– И что же? Новобрачные счастливы?
– Нет. Они уже поссорились.
Альторп прищелкнул языком в знак сочувствия.
– Так скоро?
– Они обсуждали свою ссору и кое-что еще. – Грегсон заколебался, ненавидя себя за то, что выдает чужие интимные тайны. – Они до сих пор не вступили в супружеские отношения.
– Неужели? – Брови Альторпа поползли от изумления вверх. – Почему же?
– Я полагаю, что причина в леди Кэролайн.
Чувствуя себя потерянным и несчастным, Грегсон допил свой эль.
– Удивительно. – Принесли еще одну кружку, и Альторп немедленно пригубил ее. – Итак, Ханту не удалось захватить бастионы Кэролайн. Это может оказаться полезным. Грегсон, вы хорошо поработали.
Грегсон не обратил внимания на похвалу, снедаемый муками совести.
– Если позволите, Грегсон, я уйду. Думаю, что будет лучше, если нас не увидят вдвоем.
– Я должен спешить. Герцог послал меня в Кетингтон.
– Смотрите, постарайтесь, – ухмыльнувшись, произнес Альторп. – Как-никак, дом скоро будет принадлежать мне.
Он подхватил кружку и ушел.
Проследив, как он смешался с толпой, Грегсон вытащил ленту, принадлежавшую Эдвине, и пропустил шелк сквозь пальцы.
Однако это не принесло ему утешения.
Роган прибыл домой и увидел, что Петерсон уже ждет его. Раздраженный господин нетерпеливо расхаживал у входа в конюшни. Когда он увидел Рогана, то набросился на него, преисполненный гнева.
– Ничего себе, – начал он, как только Роган спешился с Гефеста. – Мало того что вы заставляете меня ждать, так еще ваши люди не позволяют мне зайти в конюшни, чтобы посмотреть на мою собственную лошадь!
– Она больше вам не принадлежит, – сказал Роган, проверяя, не слишком ли устал его жеребец.
Удовлетворенный, он отвел лошадь к стойлу, и Петерсон не отставал от него ни на шаг, как надоедливая муха.
– Напротив, мистер Хант, она моя, пока не улажены финансовые вопросы. А это событие, – с сарказмом добавил он, – так и не произошло.
Тон этого господина безмерно раздражал Рогана. Он схватил щетку и начал вытирать пот с крупа жеребца.
– Вы получите свои деньги!
– Это только слова! Я требую, чтобы вы выписали мне банковский чек, иначе я тут же заберу свою лошадь.
Роган с отвращением посмотрел на него. Каждый раз, когда он вспоминал, как Петерсон обращался с животным, ему хотелось стереть самодовольное выражение с его лица. Он пошевелил пальцами, представляя хруст костей от удара его кулака.
Но затем он подумал о Кэролайн, и это помогло ему сдержать порыв.
– Хант, вы меня слышите?
Роган даже не потрудился взглянуть на собеседника.
– Вы получите свои деньги, как только я закончу приводить в порядок Гефеста.
– У вас разве нет слуг для такого рода работы?