— Простите, — сказал психиатр, — но у меня это третья подряд ночная смена, я сейчас и от ванной не стал бы отказываться. Как вы полагаете, подойдет она к телефону?
— Вряд ли, — сказал доктор Тахеци. — Я подумал, не могли бы вы сами сюда…
— Не получится, — сказал психиатр. — Я должен сидеть у телефона, в эти дни у нас тут сотни родителей на стенку лезут. У вас есть долото?
— Что это такое? — спросил доктор Тахеци.
— Вы философ? — спросил психиатр.
— Филолог, — сказал доктор Тахеци.
— Ага, — сказал психиатр, — знаете что? Может, вы ей скажете, что с ней хочет поговорить директор школы?
— Простите, — сказал доктор Тахеци, — я принципиально не лгу…
— Пан доктор, — сказал психиатр, — возможно, в эту минуту мне звонит кто-то, кому я действительно могу помочь. Пока вы позволяете себе принципиальничать, ваши дела совсем не так плохи.
Доктор Тахеци медленно положил трубку. В эту минуту его жена вышла из ванной. Она была празднично причесана и ярко накрашена, словно собралась на бал. Не глядя на мужа, она вынула из сумочки золотую записную книжку, подошла к телефону, набрала номер и стала ждать, постукивая каблучком. Потом звонким голосом спросила:
— Оскар?
— Да, — сказал Оскар. — Кто это?
— Люси, — сказала пани Люция.
— Какая Люси? — спросил Оскар.
— Люция Александрова, — сказала Люция Тахеци.
Доктор Тахеци сглотнул слюну.
— Люция Александрова! — сказал Оскар. — Фантастика! Люси!
— Что поделываешь, Оси? — спросила пани Люция. — Все еще не женился?
— Естественно, — сказал Оскар. — А ты все еще замужем?
— Естественно, — сказала панн Люция. — Я подумала, что неплохо бы заскочить к тебе на стаканчик вина.
Доктор Тахеци воззвал с порога ванной:
— Люция…
— Фантастика! — сказал Оскар. — Только…
— Ты не один, — сказала пани Люция.
— Естественно, — сказал Оскар.
— Можно и в другой раз, — сказала пани Люция, — сегодня мне больше нужен твой совет.
— Тачку покупаешь? — спросил Оскар. — Или квартиру?
— Нет, — сказала пани Люция. — У меня дочь.
— Поздравляю, — сказал Оскар. — Место в яслях надо?
— Она у меня уже пятнадцать лет, — сказала пани Люция.
— Что? Ах да, извини. Неужели пятнадцать? Фантастика!
— Ее не приняли в училище, — сказала пани Люция. — Она там показалась то ли чересчур красивой, то ли чересчур умной.
— Тогда зачем ей вообще училище? — спросил Оскар.
— Я хочу, чтобы из нее что-нибудь получилось, чтобы с ней не произошло то же, что со мной.
— Люция… — сказал доктор Тахеци, стоя на пороге ванной.
— Училище, — сказал Оскар. — Черт побери, у кого бы… кто мне это… погоди, ведь есть же какая-то комиссия по этим делам… секундочку, ягодка!
— Ты давно меня так не называл, — сказала пани Люция.
— Что? А, извини, это я не тебе.
— Жаль, — сказала пани Люция.
— Неделю терпит, — спросил Оскар, — пока я не вернусь с гор? Совместили бы приятное с полезным.
— Не вспомнишь хотя бы, что это за комиссия?
— Ага, — сказал Оскар, — уже вспомнил. Городская комиссия по профориентации. Фамилию председателя я забыл, но ты спокойно можешь сослаться на меня, я ему устраивал гараж.
— Пока всего лишь спасибо, — сказала пани Люция. — Теперь беги, а то простынешь.
— Как ты догадалась?.. — спросил Оскар.
— Да вот так, — сказала пани Люция. — Скажи котику, что тебе звонила тетя. Счастливой Пасхи, Оси.
Она бросила трубку. Вместе с трубкой она отбросила и свою лучезарную улыбку.
С порога ванной раздался голос доктора Тахеци:
— Люция, кто это?
— Один человек, — сказала пани Тахеци, — который когда-то хотел на мне жениться. Разреши-ка.
Муж посторонился, пропустил ее в ванную.
— Почему ты позвонила именно ему? — спросил он.