- А почему бы и нет? Признаю, любовь в юные годы прекрасна своей непосредственностью, но и у взрослых есть свои забавы и приятные моменты. Может возникнуть связь попрочнее, чем просто физическое влечение.
- А что, если этого не произойдет?
- Тогда останемся друзьями. Именно поэтому я прошу тебя дать мне год. Если мы поймем, что не можем так жить, разрешим это дело иначе. А дети хотя бы на какое-то время почувствуют себя уютно, находясь среди людей, которые их любят. Да и ты познакомишься с ними получше, а они узнают тебя.
- С этим я согласна. А что касается другой стороны дела… интимной…
- Я все прекрасно понимаю, Кэролайн, поэтому не прошу твоего ответа сегодня. Я всего лишь сделал предложение и прошу тебя подумать над ним.
Ей бы с радостью вцепиться в это предложение обеими руками, но его холодный, расчетливый тон смутил ее и остудил весь энтузиазм.
Помолчав, Кэлли сухо проговорила:
- Хорошо, я подумаю.
- Отец решил, что мы должны остаться здесь на неделю, но я думаю, надо продлить этот отдых еще на вторую. За это время ты смогла бы принять решение, правда?
- Надеюсь, мне не потребуется столько времени.
- Но если ты согласишься - на что я очень надеюсь - дополнительное время позволит детям привыкнуть к мысли о том, что их ожидает новая жизнь в новой семье. А когда решение будет принято окончательно, мы сможем вернуться в Рим и сосредоточиться на поисках дома.
- Это разумно, - согласилась она.
- Что-то вы долго гуляли, Паоло, - сказала его мать, выходя на террасу, где он стоял, прислонившись к перилам лестницы и потягивая бренди. - Твой отец уже лег спать.
- А ты почему не спишь, мам? - спросил он заботливо, заметив, что под халатом у нее ночная рубашка, а на ногах тапочки.
- У меня слишком тревожно на душе, сынок. Во-первых, Кэролайн сказала, что заберет детишек в Америку…
- Да, и мы ожидали этого от нее. Так чего волноваться-то?
- Ожидать-то мы ожидали, но я чуть не сошла с ума, когда услышала эти слова от нее самой. К тому же вы сразу ушли из дома, а близнецы сидели на крылечке, обнявшись, и тосковали. Понимаешь, они слышали наш разговор.
- Да, отец постарался на славу. Возможно, его было слышно даже на другом конце фазенды. Тебе удалось их успокоить?
- Я пыталась, но… Малыши хорошо знают английский и поняли каждое слово, которое сказала Кэролайн. Они думают, что ее решение разрушит их жизнь.
Она покачала головой. Да… смерть Эрманно сказалась на матери больше, чем на других, подумал Паоло. Седины в ее волосах прибавилось, и походка стала какой-то неуверенной.
- Кэролайн заняла невозможную позицию. Конечно, она по-своему любит детей, поэтому для нее их жизнь тоже многое значит. Но ведь силой она не заберет их в Америку, нет?
- Да не волнуйся ты так. Конечно, близнецы и правда наполовину американцы, как и сказала Кэролайн, но сердцем они все равно итальянцы. Кроме того, у них тоже есть право голоса, они уже способны решать самостоятельно.
- Господи, да как же нам быть?
- Я уже кое-что придумал - так все будут счастливы.
Мать подошла к сыну и с надеждой заглянула ему в лицо.
- И что же ты придумал?
- Тебе придется чуть-чуть подождать. Скоро я все расскажу.
Идея этого брака пришла к нему неожиданно, как гром среди ясного неба. Возможно, сам Господь внушил ему эту мысль через своего ангела-хранителя. Или это действительно было самое разумное решение. А может быть, еще у него была вина за то, что он тогда взял ее невинность и оскорбил равнодушием?
Глубина собственных чувств мучила Паоло безмерно, и это его пугало. Тогда, в восемнадцать, она была молоденькой девушкой, полной радости жизни. Она заслуживала лучшего человека, и поэтому Паоло сразу разорвал с ней всякие отношения.
Теперь же Кэролайн стала блестящей женщиной. И Паоло вдруг увидел, насколько пуста его жизнь. Он понял, что хочет семью и детей, чего раньше для него не существовало даже в помыслах.
Дети, брак, семья, дом - все это приобрело другое звучание. А был-то всего лишь один-единственный поцелуй. И он так все изменил в его мировоззрении. Вдруг эти вещи стали для него желанными.
Конечно, он не отец близнецов, а Кэролайн не их мать, однако так сложилась ситуация, что они оба вынуждены заменить родителей этим детям. И для него это тоже надо принять и понять. Он еще не свыкся с этой мыслью, ему трудно было отказаться от одинокого образа жизни и стать совсем другим.
- Мама, тебе надо попытаться уснуть, - сказал Паоло и, взяв Лидию за руку, повел ее домой. - Ты измучена.
- Как я могу спать, когда в семье творится неладное?
- А ты уповай на Господа Бога, пусть все идет своим чередом. Отложи все свои заботы, да и я постараюсь все уладить.
Мать медленно стала подниматься по лестнице, держась за перила. Как же она постарела! Она тяжело дышала, и былая легкая поступь сменилась тяжелой походкой. Никогда Паоло не было так жаль свою мать.
Он помог ей добраться до постели и оставил ее одну.
Возвращаясь обратно, Паоло услышал вдруг слабый вздох. Кажется, он шел из комнаты Джины, располагавшейся в конце коридора. Он подумал, что это ему почудилось, однако вздох раздался во второй раз, и тогда Паоло заглянул в комнату девочки. У ее кровати стояла Кэролайн и гладила девочку по голове.
- Тише, дорогая, - шептала она. - Это был всего лишь плохой сон. Теперь же все хорошо.
- Хочу, чтобы пришла моя мама, - рыдала та.
- Твоя мама сейчас на небесах, но я же рядом с тобой, - утешила ее Кэролайн. - Я никогда вас не брошу.
Увидев в дверях Паоло, Джина оттолкнула Кэлли и протянула руки к нему.
- Уходи! - закричала девчушка Кэролайн. - Не хочу тебя, хочу моего дядю Паоло.
Кэролайн прижала руки к груди, как будто ее ударили в самое сердце. И без слов она бросилась вон из комнаты.
- Не уходи, - остановил он ее. - Давай побудем тут вместе.
- Но ты же слышал ее просьбу, - сказала она.
- Ты не поняла, она хочет видеть своих родителей. Так что я тоже только третий в этом списке.
- А я на последнем, - прошептала Кэлли, ужаснувшись, и слезы задрожали в ее глазах. Она нетвердой походкой направилась к двери.
Слишком много горя. Паоло решил не трогать Кэролайн на этот раз, пусть успокоится чуть-чуть. Да и Джине нужен покой.
Когда через пять минут Паоло проходил мимо двери Кэролайн, то увидел полоску света под дверью. Кажется, она не спит. И действительно, прислушавшись, он понял, что она тихонько плачет.
- Можешь, конечно, прогнать меня, Кэролайн, но я все равно зайду, - сказал он.
- А зачем? Чтобы увидеть меня заплаканную и порадоваться на это зрелище?
- Впусти меня, и мы проясним ситуацию, - ответил он, не желая разговаривать через дверь.
Дверь скрипнула и чуть-чуть открылась.
Паоло, ловко воспользовавшись ситуацией, проскользнул в небольшую щелочку и таким образом оказался в ее комнате.
- Боишься установить дружеские контакты с врагом?
- Да. Возможно, я была воспитана в старинных обычаях, но тем не менее я их впитала в себя с молоком матери. И один из таких обычаев гласит: незамужняя дама не должна приглашать к себе кавалера на ночь, когда она находится у него дома.
- Строгие же у тебя устои. Неудивительно, почему тебе так понравилось тогда в хижине…
Возникла некоторая пауза, во время которой Кэролайн, успев снова вернуться на девять лет назад, немного покраснела.
- Кэролайн, - подал голос Паоло. - Я не хочу быть твоим врагом. Я попросил тебя выйти за меня замуж, и на этот раз я не передумаю. Очень надеюсь, что ты сможешь понять меня и решишь, что это мудрое решение.
- Нет, не согласна! - против воли воскликнула Кэлли. - Джина меня ненавидит, так же как и Клементе. И тебя они тоже возненавидят, когда поймут, что ты сделал из меня мачеху для них.
- Но ведь один я не смогу заботиться о них. Мне требуется помощь, да и им тоже, как бы там ни было.
- Ты не понимаешь, им нужна их семья, их родители.
И Кэролайн со слезами опустилась на кровать. Тут Паоло совершил ошибку, сев рядом с ней, потому что руки его сами собой обняли плечи девушки, а губы коснулись влажной от слез щеки. И вдруг он осознал, как сильно она нуждается в мужской поддержке. И он готов был эту женщину защищать от всего плохого в этой жизни.
Глава шестая
Кэлли могла вынести от Паоло многое: насмешку, отвращение, презрение. Это только поднимало ее боевой дух. Однако, когда он становился таким добреньким, это приводило ее в ужас.
И вдруг, к удивлению Кэлли, она обнаружила себя в его объятиях, рыдая как дитя. Все преграды были сломлены. Поток слез хлынул, и она дала волю своим чувствам. Удивительно: он не сказал ни слова. Вместо этого терпеливо ждал, пока буря закончится.
Наконец ее рыдания стали стихать. Теперь в ее душе стало так же свежо, как в летний день после дождя. Время шло, а они не очень старались изменить ситуацию, так и сидели обнявшись. И проходившие секунды отмеряли только звуки их собственных сердец. Наконец, боясь снова разбудить ее чувства, Паоло тихонько проговорил:
- Уже лучше, Кэролайн?
И она ответила, всхлипнув:
- Полагаю, да. Просто мне так трудно принять то, что Джина выпроводила меня из комнаты… - и она закрыла горящее лицо руками. - Я ведь и правда чужая для нее. Но мое сердце не может принять такое положение дел.
Паоло с удивительной нежностью погладил ее по голове.
- Ты ведь знаешь, Джине так тяжело все это осмыслить. Ведь они всего лишь дети.