Но искать всех этих милых лжецов, выставлять на обозрение публики и оглашать обвинительный вердикт - дело, повторяю, не моё, а профессиональных историков и юристов.
Вот недавно папа римский признался, наконец, публично, что дело тамплиеров было сфабриковано Церковью. Значит, было на момент его покаяния, помимо него самого, сколько-то сознательных лжецов: это, как минимум, те, с кем папа обсуждал и принимал решение: будем сознаваться или нет?
А раз они многовековую тайну сегодня знали, значит, все семьсот лет, что утекли со времён того грустного и гнусного события, кто-то это знание правды в недрах папской курии хранил и передавал преемникам. И, значит, всё это время, вплоть до публичного выступления папы - все они, посвящённые, сознательно лгали и были в том очевидно виноваты.
Но всё-таки ничтожно это малое, как я уже говорил, количество людей в масштабах Человечества, на протяжении веков, на всей планете. Хотя не уверен, достаточный ли это повод для амнистии, которая словно бы сама по себе, по умолчанию тут же от имени всего Человечества применилась к намеренно лгавшим папам со-товарищи.
Действительно категорично по этому поводу могу сказать только одно. Когда в обвинениях в чей-то адрес нарушены правила риторики и систематически используется, как сегодня говорят, чёрный пиар (настоящий профессиональный термин: чёрная пропаганда), тогда никакое справедливое суждение об этом человеке и уж тем более никакой качественный перевод его трудов невозможны без дотошного выяснения всех обстоятельств.
Люцифер в Аду
ПРАВИЛА риторики былые хулители макиавеллианских идей нарушали примерно одинаково и почти всегда одним и тем же образом.
Главные обвинения в адрес Макиавелли - преимущественно вариации на тему "Государя". "Государь" же - это короткий, вполне прозрачный и жёстко струкрурированный трактат чисто прикладного свойства, состоящий из цепочки однотипных блоков, каждый из которых выстроен по принципу:
- обозначен конкретный проблемный аспект управления государством;
- приведён пример решения проблемы такого типа в античности; приведён пример решения проблемы такого типа в новейшей истории (современной, естественно, Макиавелли);
- дан анализ приведённых примеров, показывающий, какие меры позволили решить проблему, а какие - нет.
Практические примеры в этих блоках, спору нет, полны безнравственности, вопиющих коварств и злодеяний. Но ни одно из них Макиавелли не выдумал из головы, не подсунул втихаря читателю. Все они почерпнуты из современной ему и вполне обычной тогда международной дипломатической, политической и военной практики. Которую к тому же Макиавелли знал не просто так, по чужим книгам и рассказам, а изнутри, благодаря своему личному опыту многолетней службы в должности посла по особым поручениям флорентийского правительства.
Это значит, что Макиавелли в своей книге не учил ни какому-то невиданному в его время коварству, ни неслыханному тогда злодейству. Он просто наставлял готовившегося к большой политике очередного юного Медичи: Вот как сегодня в реальном мире на практике управляют государствами. Тебе в этом мире предстоит жить и править. Поэтому сии правила игры тебе непременно надлежит знать и соблюдать: иначе тебе и твоему народу наступит скорый и бесславный конец.
В таком случае, чтобы обоснованно, то есть достойно, не нарушая правил риторики, обвинить Макиавелли в пропаганде зла и насилия, нужно обязательно сначала последовательно, блок за блоком найти и привести верные доказательства того, что он в своих наставлениях мухлевал, передёргивал для пущего удручения факты, клеветал на власти предержащие и сам сочинял злодейства, которые потом выдавал за примеры из жизни.
Если же таких доказательств нет, если ничем таким Макиавелли всё-таки не занимался, и если отобранные и приведённые им конкретные примеры - независимо от степени их злодейства и безнравственности - соответствовали действительности и правдиво и точно отражали тогдашнюю политическую теорию и практику, то тогда Макиавелли был не злодей, а действительно прекрасный знаток политических наук своего времени и посему дельный наставник для будущих государственных мужей.
Склоняюсь именно к этому мнению, потому что довольно долго специально искал и читал в том числе и критику в адрес Макиавелли. И пока ещё ни разу - ни разу - не встретил ни в одном из этих осуждений даже хотя бы просто предположение, что хоть что-то в прозвучавшей в "Государе" фактуре может быть неправдой. Во всех смертных грехах обвиняли Макиавелли, во всём, чём угодно - но только не в подложности выбранных им исторических примеров.
А значит, по правилам риторики пока нет и не может быть места всей этой хуле; пока можно только развести руками, вздохнуть глубоко и покачать печально головой: в какой жестокий, нелёгкий век и мир сей Никколо родился… Ну или вот по примеру Томаса Фридмана; взять да и начать его перечитывать, если уже подзабыл.
ТЕПЕРЬ перехожу к чёрной пропаганде ("чёрному пиару").
Самое краткое и доходчивое описание этого достойного рода занятий я для себя нашёл не в специальной, а в художественной литературе, в романе "Убийцы" Джойс Кэрол Оутс. Часть этого романа - что-то вроде потока сознания постепенно и очевидно впадающего в безумие карикатуриста (чем и обусловлена рваность и некоторая внешняя бессвязность его речи). И вот в одном месте этот персонаж вспоминает выпущенный им когда-то отдельным альбомом сборник карикатур некоторых выдающихся личностей и восторгается тем, как он их всех там тогда отделал (повторяющиеся в тексте многоточия - авторские, отражают не разрывы в цитируемом тексте, а паузы в скачущей мысли персонажа):
Свести весь облик человека к одной-двум чертам, исказить их и уподобить животному… распластать на двухмерной доске объёмные и такие неуловимые контуры лица… это лёд и пламя в работе, это искусство карикатуриста… искусство нравоучителя… пуританское, безличное, беззаветное… даже временами, может быть, фанатичное. Это - мастерство. Мастерство работы с жизнью. Куда как более эффективное, нежели даже убийство как таковое. Высмеянные… униженные издёвкой… с выставленными напоказ тайными слабостями… секретами… Я сделал так, что человечного в них почти не осталось, что они потому стали посмешищем, убить которое ничуть не жалко и не зазорно. Не зазорно их убить потому, что нечего в их нелепости жалеть… нелепы они, потому что никого их убийство за душу не возьмёт.
Применительно к Макиавелли это мастерство работы с жизнью использовали, например, вот как.
Через все гневные приговоры, вынесенные Макиавелли, особенно Церковью, красной нитью проходят две его знаменитые "крамольные" мысли:
Цель оправдывает средства
и
Если выбирать между Раем и Адом - я предпочту Ад: там собеседники интереснее.
Это и есть главные, неопровержимые доказательства Макиавеллиевой считай что сатанинской безнравственности.
А на самом деле?
Про свой выбор в пользу интересных собеседников в Аду Макиавелли сообщил в свои самые последние часы собравшимся вокруг его смертного одра родным и друзьям. Сообщил, поделившись перед тем только что увиденным во сне: сначала привиделись ему люди истощенные и оборванные, которые на вопрос, кто такие и куда путь держат, ответили: "Мы праведники и дорога наша - в Рай"; а затем привиделись ему люди строгие и серьёзные на вид, в опрятных и дорогих одеждах, углублённые в обсуждение предметов государственных и философских, и среди них Платон, Плутарх, Тацит; они на тот же вопрос отвечали: "Мы проклятые из Ада".
И вот считается, по укоренившейся легенде, что именно после этого пересказа якобы увиденного сна Макиавелли и сказал свою знаменитую, ставшую такой проклятой в его исторической судьбе фразу. (На бумаге, во всяком случае, сам Макиавелли её своей рукой не выводил.)
Что античных философов и политиков римская Церковь записала в свой христианский Ад - это понятно и более или менее известно всем. Но вот что Ад, в представлении и понимании таких людей, как Макиавелли, когда-то был для Человечества ещё и Аидом, Гадесом, или иначе всё тем же Адом, но в толковании не современной Церкви, а античных язычников - это уже от внимания нередко ускользает.
А ведь именно эта деталь имеет принципиальное значение для правильного понимания предсмертной шутки Макиавелли. Не зная, о каком именно аде он в данном случае вёл речь, понять, почему то была, скорее всего, именно шутка - не получится.
Различие же заключается в том, что наказание в Гадесе (Аиде) было гораздо менее изощрённым и трудоёмким, нежели в христианском Аду: в Гадесе совершивших неправедные поступки просто лишали возможности что-либо забывать - и всё. В отличие от них, все остальные безгрешные испивали воды из реки Лета, избавлялись таким образом с большим облегчением от памяти о жизни земной и отправлялись в Элизий (Рай), на Елисейские поля - фланировать и болтать милые светские беседы ни о чём.
Если кратко, то в античные, до-христианские времена главная разница между Раем и Адом была в том, что пребывавшие в Раю не имели памяти, а пребывавшие в Аду, nolens volens, помнили всё (что справедливо, потому что и впрямь очень мучительно).
Ну и куда же тогда мог хотеть попасть сохранявший пока ещё свой здравый ум выдающийся, если не гениальный, историк, философ и правовед, который к тому же пол-жизни посвятил изучению и популяризации как раз этих самых античных времён?
Да и разве настолько уж сложно заметить, что этой до заурядного обычной в его устах античной аллегорией ведь речь-то о Платоне, Плутархе, Таците Макиавелли на самом деле сказал своим друзьям: