- Мы не говорим о Фиджи, Даниэль. Она хочет отправить меня в психиатрическую больницу. Психиатрическая больница!
- Это не психиатрическая больница, это жилой дом.
- Лечебное учреждение, да, - сказала я, тут же слезы выступили на глазах, я сморгнула их яростно. - Значит, ты на их стороне?
- Я на твоей стороне. И это только на некоторое время, чтобы они могли обследовать тебя для того, чтобы справиться с ситуацией. Ты прошла через - нет никакого способа, чтобы я смог выразить то, через что ты прошла.
Я попыталась сглотнуть назад комок в горле.
- Что сказал папа? - удалось мне спросить.
- Он чувствует, что это частично его вина, - сказал он.
Ошибочность этой идеи открылась мне.
Что ему не следовало браться за это дело, - продолжал мой брат. - Он доверяет маме.
- Даниэль, - взмолилась я. - Я клянусь, я клянусь, что говорю правду.
- Это часть диагноза, - сказал он, и его голос дал трещину. - То, что ты веришь в это. Галлюцинации вписываются в посттравматический стресс. Но когда все проходит, ты знаешь, что это было в твоей голове. Сейчас ты веришь, что это реально, - сказал Даниэль, его голос дал трещину, - всё, что ты сказала им вчера подходит под диагноз психоза.
Он яростно моргнул и сильно ударил глаз тыльной стороной ладони.
Я не могла поверить, что это происходит со мной.
- Так вот оно что. - Мой голос казался мёртвым. - Я даже не могу сначала сходить домой?
- Ну как только они признают, что имеют право держать тебя в течении семидесяти двух часов, а затем они осмотрят тебя заново, прежде чем сделать окончательные рекомендации для мамы с папой. Так что я думаю, что это будет завтра.
- Подожди, только семьдесят два часа? - и другой осмотр...
- Ну, да, но они настаивают на большем.
Но прямо сейчас, это временно. Не постоянно. Пока нет.
Если я смогу их убедить, что я не верю в то, что Джуд был жив, что я не верю в то, что убила Рэчел, Клэр и других, что ничего из этого не было реальным, что это всё было в моей голове; если я смогу лгать убедительно, то они могут подумать, что мой случай в полицейском участке был временным. Это было то, во что моя мать хотела верить. Ее нужно было подтолкнуть.
Если бы у меня получилось, я смогла бы пойти домой.
Я бы смогла увидеть Ноя.
Его образ стоял перед моими глазами, его лицо было твёрдым и полным решимости в здании суде, уверенным, что я не сделаю того, что сделала. Мы не разговаривала с ним с тех пор.
Что если я изменилась для него, как он и сказал?
Что если он не захочет видеть меня?
Эта мысль сжала горло, но я не могу плакать. Я не могу потерять его. С этого момента я должна быть ребенком с плаката для психического здоровья. Я не могла позволить себе остаться здесь надолго. Я должна была понять, что, черт возьми, происходит.
Даже если я должна понять это сама.
Стук в дверь напугал меня, но это была просто мама. Она выглядела так, будто плакала. Даниэль встал, разглаживая складки на синей рубашке.
- Где папа? - спросила я ее.
- Все еще в больнице. Его выпишут завтра.
Возможно, если бы я смогла разыграть достаточно хорошее представление, меня могли бы выписать вместе с ним.
- Джозеф с ним?
Мама кивнула. Так у моего двенадцатилетнего брата сейчас был отец с огнестрельным ранением и сестра в психиатрическом отделении. Я стиснула зубы ещё сильнее. Не плачь
Потом мама посмотрела на Даниэля, и он прочистил горло. - Люблю тебя, сестренка, - сказал он мне. - Скоро увидимся, хорошо?
Я кивнула с сухими глазами. Моя мать села.
- Всё будет в порядке, Мара. Я знаю, сейчас это звучит глупо, но это так. Будет лучше.
Я пока не была уверена что сказать, кроме как,
- Я хочу пойти домой.
Моя мать посмотрела с болью, и почему бы и нет? Её семья разваливалась на части.
- Я сильно хочу, чтобы ты вернулась домой, дорогая. Просто для тебя сейчас нет никакого графика дома, если ты не в школе, и я думаю, что может быть на тебя слишком много давления. Я люблю тебя, Мара. Так сильно. Я не переживу если ты….меня вырвало, когда я впервые услышала о разрушенной психушке... Я было плохо. Я не могу оставить тебя ни на секунду. Ты мой ребенок, и я хочу, чтобы все было в порядке. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была в порядке. - Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и улыбнулась мне. - Это не твоя вина. Никто не обвиняет тебя и не наказывает.
- Я знаю, - сказала я спокойно, создавая впечатление спокойного, нормального взрослого.
Она продолжила.
- Ты через многое прошла, я знаю, мы этого не понимаем. И я хочу, чтобы ты знала, что это - она указала на комнату - не ты. Это может быть химическое, психологическое или даже генетическое...
Изображения тёмной воды встали в моем сознание. Картина. Чёрный. Белый. Размытое.
- Что? - быстро спросила я.
- То, как ты чувствуешь себя. Все, что происходит с тобой. Это не твоя вина. С посттравматическим стрессом и всем остальным, случившееся...
- Нет, я знаю, - сказала я, останавливая ее. - Но ты сказала...
Генетическое.
- Что ты имела ввиду под генетическим? - спросила я.
Моя мать смотрела на пол, и ее голос стал профессиональным.
- То, через что ты прошла, - сказала она, четко избегая слов психическое заболевание, - может быть вызвано биологическими и генетическими факторами.
- Но кто в нашей семье имел какие-либо...
- Моя мать, - сказала она спокойно. - Твоя бабушка.
Ее слова повисли в воздухе. Картинка в моем сознании, заостренный портрет молодой женщины с загадочной улыбкой, сидящей с руки сложенными на коленях. Волосы были разделены на прямой пробор, а ее повязка сверкала между бровями. Это была фотография моей бабушки в день ее свадьбы.
А затем мой разум заменил ее лицо моим.
Я сморгнула изображение и покачала головой.
- Я не понимаю.
- Она покончила с собой, Мара.
Я сидела там, на мгновение ошеломленная. Мало того, если бы я не знала, но...
- Я думала... я думала, она погибла в автокатастрофе?
- Нет. Это то, что мы сказали тебе.
- Но я думала, что ты выросла с ней.
- Так и было. Она умерла, когда я уже была взрослой.
В горле пересохло.
- Сколько тебе было лет?
Мамин голос вдруг стал тонким.
- Двадцать шесть.
Следующие несколько секунд были ужасно долгими.
- Ты родила меня, когда тебе было двадцать шесть.
- Она покончила с собой, когда тебе было три дня.
Глава 5
Почему я этого не знала?
Почему мне не сказали?
С чего бы ей это делать?
Почему тогда?
Я, должно быть, выглядела настолько шокированной, насколько чувствовала, потому что моя мать бросилась извиняться.
- Я никогда не собиралась рассказывать тебе об этом вот так.
Ты вообще никогда не собиралась мне рассказывать.
- Доктор Вэст и доктор Келлс думали, что это нормально, так как у вашей бабушки было много таких же одержимостей, - сказала моя мама. - Она была параноиком. Подозрительной...
- Я не... - чуть не сказала я, что не была подозрительной или параноидальной, но я была. С серьезным основанием, но все же.
- У нее вообще не было друзей, - продолжала она.
- У меня есть друзья, - сказала я. Потом я осознала, что более подходящими словами были "был" и "друг", единственное число. Рэчел была моим лучшим другом и, на самом деле, моим единственным другом, пока мы не переехали.
Еще есть Джейми Рот, мой первый (и единственный) друг в Кройдене - но я его не видела и не слышала о нём, с тех пор как его исключили за то, чего он не совершал. Моя мать, вероятно, даже не знала, что он существовал, и так как я не собиралась возвращаться в школу в ближайшее время, она вероятно о нем никогда и не узнает.
Еще был Ной. Он считается?
Моя мама прервала мои мысли.
- Когда я была маленькой, моя мать иногда спрашивала меня, могу ли я творить волшебство. - На её губах появилась грустная улыбка. - Я думала, что она просто играет. Но когда я стала старше, она, то и дело спрашивала меня, могу ли я делать что-то "особое". Особенно когда я была подростком. Я, конечно, понятия не имела, что она имеет в виду, и когда я спросила ее, она ответила что расскажет мне все, что необходимо знать и попросила сказать ей, если что-либо измениться. - Моя мать сжала челюсти и посмотрела в потолок.
Она пыталась не заплакать.
- Я не обращала на это внимание, говоря себе, что моя мать просто "другая". Но были все признаки. - Ее голос перешел от задумчивого к профессиональному. - Магическое мышление...
Что ты имеешь в виду?