В качестве тенденций данного периода можно отметить рекордный рост численности армий (возможно, отчасти объясняемый тем, что контингенты италиков перешли в разряд легионов) - например, на стороне Суллы сражалось 23 легиона, а в год битвы при Акции число легионов обеих сторон вместе взятых равнялось 75, а также продолжающуюся профессионализацию армии. Профессионализация коснулась и высшего командного состава. Все наиболее знаменитые полководцы конца Республики командуют своими армиями по много лет и повсеместно утверждаются практика брать в легаты (помощники) уже опытных военных и передавать им командование легионами, не доверяя его военным трибунам. Растет и значение центурионов - так, Цезарь многократно упоминает о роли рекомендаций центурионов на военном совете в своих "Записках о Галльской войне". Один из центурионов Цезаря, Гай Фуфиций Фангон, даже стал сенатором - явление, совершенно немыслимое в предшествующую эпоху. Растет жалование войскам - Цезарь устанавливает в своей армии жалование в 150 денариев для простого легионера и 300 для центуриона (вместо обычных в предшествующий ему период 75 денариев).
Однако если римская тактическая организация имела явное преимущество над всеми соседями (кроме, разве что, парфян) и римские полководцы не испытывали серьезной потребности что-либо в ней менять, то военная система в целом оказалось чрезвычайно тесно связана с социально-политической организацией Республики, и, как и она, оказалась не приспособлена к превращению полиса в мировую империю, будучи подвержена тем же кризисам. "Марианские" солдаты, набиравшиеся из пролетариата, были вовлечены во все социально-экономические беды государства и надеялись получить от военной службы удовлетворение своих чаяний. При этом мало что связывало их с традиционным устройством Республики. Солдаты все более становились преданы своим полководцам, а не Республике, и римляне все больше сражались друг с другом, а не с внешним врагом. И хотя все угрозы извне и отражались даже в годы Гражданских войн, несостоятельность этой организации стала ко времени битвы при Акции всем очевидной.
5. Римская армия периода принципата (I в. до н.э. - II в. н.э.).
После завершения Гражданских войн в Риме установился новый политический строй - принципат, органически соединивший личную власть, основанную в значительной мере именно на военной силе, и республиканские учреждения. Из сказанного в конце предыдущего раздела ясно, что создатель принципата, Октавиан Август, не мог в своем всестороннем преобразовании римского общества обойти стороной армию. И действительно, именно в его долгое правление создается военная система, просуществовавшая в основных чертах до конца II в. н.э. Именно она обычно имеется в виду, когда говорится о римском легионе.
Для ее исследования мы обладаем поистине уникальным для истории античности богатством источников - нарративных, юридических, эпиграфических, папирусных и археологических, в результате чего этой теме посвящено практически необъятное количество научной литературы.
Можно предполагать, что Август поставил перед своей военной реформой ряд задач (или, по крайней мере, что реформа привела к решению этих задач), а именно - обеспечение политической стабильности и ликвидацию угрозы военного переворота; отсутствие угрозы социальной структуре империи при сохранении военной эффективности; соответствие финансовым возможностям; надежная охрана границ империи от вторжений извне и защита провинций от попыток восстания. При самом Августе армия еще должна была вести завоевательные войны (в действительности он был крупнейшим завоевателем в истории Рима), но преемникам он завещал не расширять границ Империи, и чем далее, тем более наступательная война становится для римской армии экстраординарной задачей, хотя вплоть до начала III в. н.э. ее удавалось, при необходимости, успешно решать.
Армия подверглась решительному сокращению: от 75 легионов в год битвы при Акции до восемнадцати. Правда, уже к моменту смерти Августа их число возросло до 25, а ко времени Септимия Севера до 30, а численность нового легиона была несколько выше, но все равно сокращение было значительным. Даже с учетом гвардии, вспомогательных войск и флота империя имела во II в. вооруженные силы всего в 350 - 400 тыс. чел. на 60 млн. чел. населения (т.е. всего ок. 0,67% от населения). По отношению к числу собственно римских граждан призывного возраста число легионеров колебалось, по таблице, приводимой французским историком Ф. Жаком, от 10,5-15,5% при Августе до 11 - 16% при Клавдии. Это позволяет предположить, что распространение римского гражданства было обусловлено в значительной мере именно военными нуждами, т.к. процент оставался примерно одинаков для 18 легионов при Августе и 27 при Клавдии.
С целью нейтрализации политического влияния армии легионы, вопреки республиканской практике, были полностью выведены из Италии и размещены на границах империи (в Италии остались лишь части преторианской гвардии - см. ниже).
Согласно первому же "конституционному соглашению" Принципата (27 г. до н.э.), провинции были разделены между принцепсом и сенатом. Уже сразу в числе провинций принцепса оказались те, в которых находились основные военные силы (Галлия, Испания, Сирия), но все же поначалу сохранялись самостоятельные командования в Македонии и Африке. Македония лишилась собственных войск после завоевания дунайских провинций, а Африка продержалась дольше, до времен Калигулы, который вывел командира III Августова легиона из подчинения проконсулу Африки. В провинциях принцепса наместники (они же и командующие войсками, т.к. Рим и после Августа не знал разделения гражданской и военной власти) были лишь заместителями императора - легатами (legati Augusti pro praetore). Во избежание угрозы мятежей под командованием одного наместника не соединялось, со времен Клавдия, больше трех легионов. В результате принцепс концентрирует в своих руках как реальную военную власть (все назначения на офицерские должности, награды и т.д.) в подчиненных ему войсках, так и все почести, установленные римским обычаем для победоносных полководцев, - только принцепс справляет триумфы и только он носит титул императора, который становится одним из атрибутов верховной власти. Принцепс сам являлся патроном всех отставных солдат. Принцепсу были подчинены и воинские части, оставшиеся в Италии. Во главе их были поставлены префекты из числа всадников, которых римская традиция не допускала к военной власти и которые в силу этого были полностью зависимы от него в своем положении.
Ядром армии Принципата остаются легионы. Легион сохранил когортную структуру, введенную Марием, с небольшими изменениями. По сообщению Вегеция (Veget., II, 6), автора IV в., написавшего трактат о классической римской армии, в легионе насчитывалось 6145 пехотинцев (1150 в первой когорте, по 555 в остальных) и 718 всадников (132 в первой когорте, 66 в когортах со второй по восьмую и 62 в девятой и десятой когортах). Первая когорта, двойной численности, носила название тысячной (milliaria), остальные назывались пятисотенными (quingenariae). Имел каждый легион и свой собственный парк метательных машин - 55 карробаллист (по 1 на центурию) и 10 онагров (по 1 на когорту). Впрочем, как и в более ранний период, легионы далеко не всегда были комплектными. Исследователи считают более надежным принимать реальную среднюю численность легионов за 5500-6000 чел. Легион представлял собой соединение вполне самостоятельное - он имел собственный лазарет, казну, канцелярию и даже собственные алтари.