От картины, вспыхнувшей в её возбужденном мозгу, Ирине стало плохо. Она на всю жизнь запомнила взгляд, которым смотрел на неё Ракотин. Похотливый, жадный. От внезапного приступа отвращения Ирина поёжилась. Ей уже доводилось сталкиваться с нечто подобным. Отец ни о чем не догадывался, но его подвыпившие друзья частенько делали Ирине грязные комплименты, и в их глазах святилась та же неприкрытая похоть.
По спине прошел озноб, и Ирина снова посмотрела на спину отца. Что тот задумал? Наверняка, он сочтет, что Ракотин скомпрометировал, опозорил её и потребует…. Чего он потребует?
Ирине стало страшно. Пока она не поговорит с папенькой, её так и будут терзать сомнения. Лишь бы он её выслушал! Не пошел на поводу разгневанных эмоции! Тогда пиши пропало! И Ирина легонько стегнула Зарницу, подгоняя её вслед удаляющемуся тарантасу.
Как только они оказались в имении, Ирина поспешила за отцом, но Василий Дмитриевич окинул её немилостивым взглядом, и грозно бросил:
- Приведи себя в порядок! Ты похожа на…, - граф запнулся, не имея точного определения. - Переоденься. Я буду ждать тебя в кабинете.
Ирина с трудом сдержалась, чтобы не броситься в комнату бегом. Слезы застлали глаза. Ей хотелось броситься на кровать и рыдать, рыдать…. Но вместо этого она кликнула Татьяну. С её помощью она быстро сменила мокрое платье на домашнее, расчесала волосы, и уложила их в привычный венок. Ждать, пока высохнут не послушные пряди, не было времени. В ушах звучали слова Ракотина, что он будет у графа через час. И этот час стремительно подходил к концу. У неё оставалось мало времени. А ей жизненно необходимо знать, что надумал отец, прежде чем появиться ненавистный сосед.
Ирина обнаружила отца стоящим около окна и курившим сигарку. Сейчас Василий Дмитриевич был похож на человека, только что принявший важное решение. Он даже не заметил, что в кабинет вошла дочь. Его взгляд был устремлен вдаль, плечи расправлены. Ирине не часто доводилось видеть отца таким серьезным, даже грозным. В последний раз это было, когда он сообщил, что они возвращаются в Россию. Её сердце дрогнуло в предчувствие нехорошего, рокового.
- Папенька…, - позвала она, но Василий Дмитриевич не отреагировал на её слова. - Папенька, вы хотели меня видеть?
Граф Палагин вздрогнул и обернулся.
- А как ты думаешь? - не любезно ответил он, даже зло. Заметив, как Ирина побледнела, поспешил добавить: - Извини, я был резок.
Он не находил слов. В течение того времени, что он был один, Василий Дмитриевич всё обдумал, ему казалось, он нашел правильное решение, но сейчас, видя перед собой старшую дочь с испуганными растерянными глазами, он почувствовал смятение. Вернулась неуверенность. Но он решил быть твердым. Ему необходимо выполнить отцовский долг.
- Папенька, я готова всё объяснить, - неуверенно начала Ирина, но граф покачал головой:
- Нет. Не надо никаких объяснений. Я видел всё собственными глазами. И это было ужасно! Я никогда, слышишь, никогда и в самом страшном сне не мог предположить, что буду стыдиться своей дочери! А сейчас я стыжусь! Стоять в чем мать родила перед незнакомым мужчиной! И ты…
- Нет! - порывисто выкрикнула Ирина и сделала несколько шагов навстречу отцу.
- Не смей меня перебивать! - граф Палагин в сердцах ударил по столу кулаком, некоторые бумаги взметнулись и спланировали на пол. - Ты совсем распоясалась! Согласен, здесь есть и моя вина! Я дал тебе слишком много свободы, ни в чем не ограничивал, и вот, полюбуйтесь, результат! Моя дочь превратилась в бесстыжую девку!
- Папа! - Ирина снова попыталась прервать поток ужасных изречений, смертельно ранивших её душу. Она никогда не видела отца в таком гневе. Казалось, ещё мгновение, и он начнет крушить мебель. Раньше ей всегда с легкостью удавалось погасить вспышки ярости, переубедить его, заставить выслушать. А теперь он не давал ей и слова сказать. Осыпал несправедливыми обвинениями и не позволял защититься!
- Что папа? - взревел, точно голодный медведь, Василий Дмитриевич. - Я не желаю слушать твои лживые оправдания!
- Я никогда тебе не врала! - уже не скрывая слёз, попыталась защититься Ирина. - Я всегда говорю правду! Поэтому мне больно слышать твои обвинения! Позволь всё рассказать!
- Рассказать что?
- Как обстояло дело!
- А что здесь рассказывать? - прорычал, а не проговорил граф Палагин. - Моя дочь разгуливала нагой перед своим полюбовником! И давно ты с ним съяшкалась? Сколько? Как только я уехал в Петербург?! Неужели у тебя совсем нет стыда!
- Да что ты такое говоришь! Отец, одумайся! Я никогда прежде не видела этого человека! Ракотин? Так его фамилия? Я купалась, когда он появился из ниоткуда! Я его увидела за какое-то мгновение до тебя! - горячо принялась говорить Ирина, но, заметив взгляд отца, приостановилась и тихо, обреченно, спросила: - Ты мне не веришь, да?
- Не верю, - признался Василий Дмитриевич и покачал головой. Его душили сомнения. Неужели он совсем не знает собственное дитя? Неужели он так мало уделял внимание детям, что старшая дочь превратилась в гулящую? И Ракотин…. Что это за человек, и как он связан с Ириной? Одни вопросы. А времени, чтобы во всем разобраться совсем не оставалось. Скоро должен приехать тот самый Петр Сергеевич. И Василий Дмитриевич знал, что тому скажет.
Ирина внимательно посмотрела на отца, и внезапно поняла, что если она и дальше будет упираться, всё отрицать, то он только сильнее убедиться в своей правоте. Он уперся и ничего не желает слушать. Ирина почувствовала, что отчаяние всё сильнее завладевает ей. Она сжала руки и дрогнувшим голосом спросила:
- О чем ты будешь говорить с Ракотиным? Что ты решил?
Граф Палагин помедлил с ответом. Он сел за стол и бросил сигарку в золотую пепельницу.
- Здесь только два варианта, - медленнее, и более спокойно проговорил Василий Дмитриевич, но Ирина внутренне сжалась. Её плечи поникли. - Ракотин скомпрометировал тебя, мы все это понимаем. Понимает и он. Поэтому…. Мы сегодня или договоримся о вашей помолвке или о том, когда я смогу к нему прислать секундантов.
Ирина невольно пошатнулась, побледнела.
- Помолвка?… - одними губами выдохнула девушка.
- Именно! И я, надеясь, что именно этот вариант предпочтет Ракотин. Мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до дуэли.
У Ирины закружилась голова, перед глазами всё поплыло, но ей удалось глубоко вздохнуть и взять себя в руки. В сей ответственный момент она не должна раскисать.
Решалась её судьба.
- Батюшка, но я не хочу выходить за него замуж! Умоляю тебя, одумайся! Не губи меня!
- Замолчи! - снова прикрикнул на неё Василий Дмитриевич и подался вперед. - Всё решено!
- Ты не можешь так говорить!
- Могу, и говорю! Я твой отец, и пока я принимаю все решения, и требую беспрекословного повиновения!
Ирина подошла к столу, встала напротив отца.
- Папенька, мы не знаем этого человека! Ты мне не веришь, но я говорю правду, поверь! Неужели ты готов отдать дочь неизвестно за кого, лишь только потому, что мужчина увидел меня нагой?
Уж лучше бы Ирина молчала. Лицо Василия Дмитриевича побагровело от ярости.
- Перестань мне перечить! Я твой отец, и как я решу, так и будет! Ты ведешь себя просто отвратно! Я не узнаю тебя, Ирина! Ты опозорила себя, и готова опозорить всю семью! Подумай о девочках!
- А обо мне ты подумал? Ты, папенька, готов выдать меня замуж за незнакомого человека! - снова сорвалась на крик Ирина. Эмоции хлыстали через край. С каждой прошедшей минутой её охватывал всё больший ужас.
- Прочь! Иди вон! Видеть тебя не могу!
Ирина зажала рот руками, последний раз взглянула на отца, резко развернулась и выбежала из кабинета.
Её душили слёзы, и, не разбирая дороги, не заметив притаившихся в углу близнецов, она пробежала в свою комнату, и там, не скрывая громких рыданий, бросилась на кровать.
Отец даже не представлял, какую участь готовил ей.
Глава 4
Петр действовал быстро и решительно.
Приехав в поместье, он не стал звать камердинера, переоделся без посторонней помощи, но перед этим всё же умудрился побриться и ни разу не порезаться. Ему не хотелось ни с кем встречаться и объяснять, почему он мрачнее тучи. Единственным его желанием было напиться, и напиться хорошенько, так чтобы нельзя было двинуться с места, и чтобы все мысли улетучились прочь.
Но, видимо, сегодня был не его день, потому что, как только он вышел из комнаты, то натолкнулся на Романа:
- Петр, ты куда собрался? Мне на кухне сообщили, что видели тебя. Не успел приехать, как снова куда-то отправляешься?
Петр усмехнулся.
- Я, брат, еду свататься.
- Что?!
- Вот так, дружище.
Петр намеревался пройти мимо Романа, но тот схватил его за рукав.
- Ты серьезно? Петя, да в чем дело?! Объясни, побойся Бога! Вы меня с вашими внезапными свадьбами с ума сведете!
- Это у нас в роду! - Роман имел в виду, что его сестра тоже объявила о своей свадьбе со старшим Ракотиным лишь за две недели до венчания. - Потом, Роман, всё потом. Я и так опаздываю. Извини. Увидимся после ужина.
И Петр поспешил по коридору к лестнице, вниз, оставив растерянного Романа стоять возле спальни. Тот нахмурил брови, но потом его тонкие губы дрогнули в улыбке. А веселье намечается, черт побери! Роман даже не мог подозревать к кому поехал свататься Ракотин, ни одна местная барышня не вызвала в нем маломальского интереса, но уж если он не метает гром и молнии, ни крушит мебель вокруг и не грозиться уничтожить недруга, то ему, Роману, волноваться не стоит. Дело сладится. У Ракотиных всегда так.