Начало XVII века. Время крови, разногласий и войн на Руси. Время Великой Смуты.
Именно в это время судьба сводит литовского шляхтича Владислава Заславского и Ксению, дочь московского боярина Калитина. Они не должны были встретиться, они слишком разные по вере и обычаям. Они должны быть врагами, ибо их народы схлестнулись меж собой в жестокой и кровавой войне. Они должны ненавидеть друг друга, ибо его сестра была угнана и убита русским боярином, а один из ее братьев погиб при битве под Кромами от руки польского наемника.
Но у судьбы свои правила и свои планы. Для каждого на этой земле. Судьба решила, что они должны встретиться. Судьба решила соединить их. Наперекор всем событиям, наперекор остальным людям, наперекор их собственной воле…
И придет любовь. Как благословенный дар…
Вот только каким будет это дар судьбы для них - на счастье или на горе? И каково это, когда сама судьба обручила тебя, навеки соединяя твою руку с тем, кого ты любить не должен?
Содержание:
Пролог 1
Глава 1 3
Глава 2 6
Глава 3 9
Глава 4 12
Глава 5 16
Глава 6 19
Глава 7 22
Глава 8 26
Глава 9 29
Глава 10 33
Глава 11 36
Глава 12 39
Глава 13 43
Глава 14 47
Глава 15 50
Глава 16 53
Глава 17 57
Глава 18 61
Глава 19 65
Глава 20 69
Глава 21 72
Глава 22 77
Глава 23 81
Глава 24 84
Глава 25 88
Глава 26 92
Глава 27 96
Глава 28 100
Глава 29 104
Глава 30 107
Глава 31 111
Глава 32 114
Глава 33 118
Глава 34 121
Глава 35 125
Глава 36 129
Глава 37 133
Глава 38 137
Глава 39 141
Глава 40 145
Глава 41 149
Глава 42 152
Глава 43 157
Глава 44 161
Глава 45 165
Глава 46 169
Глава 47 174
Глава 48 178
Глава 49 182
Глава 50 186
Глава 51 191
Глава 52 195
Глава 53 199
Глава 54 204
Глава 55 208
Глава 56 213
Глава 57 218
Глава 58 221
Глава 59 225
Глава 60 230
Глава 61 234
Глава 62 238
Глава 63 242
Глава 64 246
Эпилог 250
Марина Струк
Обрученные судьбой
Пролог
Из небольшого сруба под соломенной крышей, едва не стукнувшись лбом об низкую притолоку двери, в темноту двора усадьбы боярина Северского вышел невысокий крепкий мужчина, потирая левое плечо через толстую холстину рубахи. Сторожевой - худой парнишка с растрепанными вихрами непослушных русых волос, стоявший на дозоре на стене у самых ворот усадьбы - тут же встрепенулся, распрямил спину, каким-то шестым чувством распознав движение в неясном свете месяца, что тускло разливал свои лучи из-за темных облаков.
Он сразу же узнал вышедшего по этому движению - у Владомира, правой руки боярина Северского, постоянно в холодные ночи, как эта, ныло плечо, напоминая тому о старой ране, полученной в одной из приграничных стычек с поляками. Потому-то и не встревожился, когда Владомир поднялся на пост у ворот вотчины - это было обычным делом у сотника проверять сторожевых, когда тот встал за его спиной и стал глядеть куда-то вдаль, на широкий простор поля за высоким частоколом ограды, на деревеньку, темнеющую вдали, на серебряное мерцание речушки в свете полумесяца.
Это было его ошибкой. Едва сторожевой расслабился и снова оперся на рукоять бердыша, чтобы хоть как-то ослабить напряжение в ногах от долгого стояния на одном месте, как что-то больно кольнуло в спину чуть пониже лопатки, и тут же навалилась дикая слабость. Владомир быстро подхватил падающее тело и аккуратно положил его у ног, стараясь не шуметь, с горечью отметив, что парнишка снова не внял его наставлениям и не надел на поддоспешник кольчугу. Затем так же споро повернулся к спящему тут же, на мешке с соломой напарнику сторожевого в эту ночь и перерезал ему горло.
Затем спустился по лестнице со стены, быстро, стараясь действовать бесшумно, перебежал через двор и запер в срубе толстым засовом мирно спавшую в этот ночной час боярскую чадь {1} . Оставались только домашняя челядь да воины, что были подле боярина в эту ночь. Женский же терем был пуст, отметил Владомир, накидывая кольчугу, что до этого припрятал за большой кадкой с водой, стоявшей неподалеку от сруба. Затем он тихо пробежал в самый глухой конец вотчины, туда, где располагался скотный двор, подальше от основных построек боярского двора. Именно там, в тыне были расшатаны Владомиром бревна, чтобы нынче ночью их можно было без особого труда и шума удалить из частокола, образовав ход в боярский двор для незваных гостей.
- Прости мне грех мой, Боже! Не могу совладать с огнем в душе моей! - прошептал Владомир, тронув иконку, что висела поверх кольчуги. И он ничуть не кривил душой ныне - именно слепящая жажда мести, желание крови боярина Северского и толкнули его на этот шаг. Именно они придали ему ныне сил, когда он, ухнув филином, и получив ответ с той стороны тына, принялся за бревна.
С той стороны частокола Владомиру уже помогали крепкие руки, и постепенно в ограде образовался узкий ход, но достаточно широкий для того, чтобы один за другим на двор стали проникать черные тени. Даже оружие и легкие кольчуги и наручники не бряцали в этой напряженной тишине, что установилась сейчас в усадьбе. Лица скрывались от постороннего взора под шлемами с узкими щелями для глаз. Казалось, будто это и не люди вовсе проходят сквозь этот лаз, а темные блазени {2} , подумалось Владомиру, и он вдруг испугался тому, что творил ныне ночью, тому, что вот-вот свершится под этим темным небом. Он заколебался на миг, не обмануть ли визитеров, не открыть ли тайком чадь да крикнуть криком о пришельцах, но в этот миг крепкая рука со стальным наручником легла на запястье его руки, сжимающей иконку.
- Веди, рус, - тихо и требовательно произнес голос, и Владомир даже вздрогнул, будто и вправду призрак явился перед ним. Не с этим высоким мужчиной в кирасе со шляхетским гербом на груди имел сговор Владомир, с другим, его наставником, дядькой, пожилым воином с седыми висящими по польскому обычаю усами. Он заглянул в темные глаза стоявшего перед ним воина. Последний раз он видел этого ляшского рыцаря в застенке вотчины, едва держащегося на ногах, слабого, как кутенка. Ныне же тот твердо стоял на ногах, доставая из-за пояса длинный меч. Сильный, высокий воин, движимый огнем мести, жаждущий смерти своего врага. Этой ночью и этот воин, и сам Владомир нежданно стали своего рода братьями по оружию, нежданными союзниками. Месть породнила их, врагов в обычной жизни. Не раз им приходилось скрещивать мечи, не раз смотрели они вот так же, как ныне в глаза друг друга, но поверх скрещенных лезвий.
- Коли что худое задумал, то лучше сразу Богу своему поповскому молись, - внезапно раздалось позади. Владомир даже головы не повернул, знал, кто это говорит - усатый дядька шляхтича обошел его со спины и ныне стоял чуть поодаль от него.
- Нет обмана, - глухо ответил русский сотник, мысленно прося прощения у Господа за невольную ложь. - Одного желаем.
Темные глаза рыцаря буквально впились в лицо Владомира, высматривая что-то в его чертах в неровном свете месяца. Тот взгляда не отвел, изо всех сил пытаясь не выдать своего волнения.
Нет, никто не ждал, притаившись в темном углу боярского двора, чтобы ударить внезапно со спины проникшим в усадьбу. Но одно Владомир все же утаил от польского рыцаря - нынче ночью тот получит не все, что так страстно желал, и сотник планировал быть как можно дальше от него, когда тот поймет это.