- Думаю, ты не права, дорогая. Пусть Ева останется с Луизой. Полагаю, она приглашена на несколько партий в теннис и один-два пикника, верно? Так почему же нам не провести несколько дней на свежем морском воздухе? Очень скоро жизнь девочки заполнят свидания и новые наряды!
- Ей будет трудно без нас, - не слишком уверенно возразила мадам Кудер.
- Вздор! Немедленно напиши Мари-Франс, что мы завтра же выезжаем. Я сейчас закажу билеты на поезд.
- Ну хорошо, если ты так решил, Дидье.
- Да, я настаиваю на этом. - Поцеловав жену, доктор Кудер натянул перчатки и весело подумал, что Шанталь, без сомнения, глупеет от этих вечных сомнений. К счастью, ему всегда нравились и будут нравиться глупые женщины. После тяжелого рабочего дня с ними отдыхаешь, как ни с одной умницей.
- Сегодня я могу не спешить домой, - радостно объявила Ева, войдя в гримерную Алена. Неожиданный отъезд родителей стал для девушки сигналом, что выдумка о мадемуазель Габриэль отслужила свое.
- У старой крокодилихи случился припадок набожности, и она задохнулась от избытка благоговения? - пошутил Ален. - Или ты наконец устала изображать Золушку?
- Не угадал. Мадемуазель Габриэль на несколько дней уехала в гости к сестре и оставила мне ключи от дома. Я не должна возвращаться слишком поздно. Соседи могут заметить и доложить ей, но, по крайней мере, сейчас дверь не будет запираться в полночь.
Ева, ликуя, показала Алену ключ от маленькой дверцы в воротах дома на улице Бюффон.
Ален взглянул на ключ, скептически усмехнувшись. Несмотря на старания Евы, он не верил ни одному слову в этой истории с мадемуазель Габриэль. Общаясь с девушкой несколько вечеров, Ален очень скоро убедился, что она не та, за кого себя выдает.
Сегодня, впервые с тех пор, как Ева пришла к нему за кулисы, она надела новую шляпку из превосходной соломки с широкими полями и низким верхом, с элегантной лентой из черного бархата вокруг тульи. Она позаимствовала ее у матери, раз уж та уехала в Нормандию. Эта шляпка подтверждает его подозрения, подумал Ален, хотя Ева этого не понимает.
В том, что Ева из богатой семьи, Алена убедила не только ее речь, но и те мелкие признаки, которые безошибочно свидетельствуют о хорошем воспитании: манера держаться, осанка, бессознательное высокомерие девушки, привыкшей к обеспеченной жизни. Ева несомненно принадлежала к высшему классу, хотя по каким-то причинам скрывала это, но теперь, в элегантной шляпке, подчеркивающей врожденное благородство ее черт, это особенно бросалось в глаза. Если Ева и бывала когда-либо в магазинах дамской обуви, подумал Ален, то только для того, чтобы купить себе башмачки.
Впрочем, он не собирался разоблачать ее. Пусть хранит свой секрет… Так даже лучше. Алена пугало в женщине лишь одно - стремление завладеть им, включить его в повседневную жизнь. Этого он всячески старался избежать. Ален никогда не позволял любовницам рассказывать об их житейских проблемах, мужьях и детях: даже выслушивая это, он рисковал угодить в ловушку.
- Значит, ты можешь сегодня после спектакля поужинать со мной в кафе? - спросил Ален, впервые уверенный, что Ева согласится и он выиграет заключенное с Жюлем пари. Однако, если он начнет форсировать события в гримерной, это лишит его того особенного удовольствия, на которое Ален надеялся, впервые коснувшись волос этой девушки.
- Только пойдем в какое-нибудь тихое и пристойное заведение. Ты же знаешь, как это бывает в небольших городах… Хотя мадемуазель Габриэль и уехала, я не рискну показаться где-нибудь в столь поздний час. Заметив меня, кто-нибудь из ее клиентов непременно сообщит ей об этом. Ты знаешь какое-нибудь маленькое, не слишком освещенное кафе?
- Обещаю найти такое.
- Это то, чего ты хотела? - спросил Ален, окинув взглядом помещение с низким потолком и толстыми стенами. Прохлада искупала непрезентабельность интерьера. Кафе походило на все те заведения, где он побывал с тех пор, как начал работать в мюзик-холле. Выбрав самый дальний от стойки столик с обшарпанной банкеткой, он заказал лучший ужин из предлагаемых меню блюд и бутылку самого дорогого вина.
- Отлично, - сказала Ева.
Она впервые была вечером в кафе, впервые сидела на банкетке рядом с мужчиной, впервые на столике стояла бутылка заказанного для нее вина. Оглядевшись и поняв, что здесь нет никого из знакомых ее родителей, Ева успокоилась и вздохнула с облегчением.
- Выпей вина, - предложил Ален.
- Позволь мне выпить из твоего бокала, - попросила Ева таким грудным голосом, что у Алена перехватило дыхание от нахлынувшего на него желания. Сознает ли она, что подобные слова воспламеняют мужчину? Нет, конечно, не сознает, подумал Ален, иначе вела бы себя осмотрительней.
Он протянул девушке свой бокал и смотрел, как Ева с нескрываемым удовольствием, словно это был premier cru, не отрываясь, выпила почти все вино. Еве понадобилось немало мужества, чтобы прийти в кафе. Теперь она надеялась, что вино укрепит ее решимость.
Она уже не раз видела Алена за кулисами; он рассказывал ей о Париже, о том, как стал звездой "Ривьеры", не имея музыкального образования. Этот шаг вызвал неодобрение его семьи, принадлежащей к рабочему классу. Из-за кулис Ева, замирая от восторга, смотрела на Алена Марэ - певца, который исполнял баллады о любви и околдовал ее своим удивительным голосом. Вдруг Ева поняла, что сейчас видит перед собой третьего Алена - щегольски одетого утонченного господина в соломенном канотье, прекрасном летнем костюме и шелковой рубашке. Этот изысканный парижанин был так красив и привлекателен, что незнакомые женщины то и дело оглядывались на него, пока они шли от театра к кафе.
Такого, как он, Ева не могла бы встретить в провинциальном Дижоне. Здесь Ален так же отличался от других, как путешественник-европеец от островитян. Ева удивлялась, что нашел в ней Ален, почему позволял приходить к себе каждый вечер, предупреждая Жюля, чтобы никто не беспокоил его в гримерной. Ее внезапно смутило, что она не знает, как вести себя с этим новым Аленом Марэ - пришельцем из другого мира. О чем она станет с ним говорить? Полчаса в его гримерной пролетали незаметно, поскольку они точно знали, что ровно без четверти одиннадцать на пороге появится Жюль, предупредит Алена о его втором выходе на сцену, и им придется распрощаться. Но сегодня все было иначе.
- Можно мне еще глоток? - спросила Ева и жадно допила вино.
- Надеюсь, у мадемуазель Габриэль хотя бы хороший винный погреб? - поинтересовался Ален, размышляя о том, долго ли будет Ева цепляться за этот образ? Для такого неземного создания Ева довольно лихо пила вино.
- О, великолепный! Это единственная роскошь в ее доме. Нет, я несправедлива к ней. Стол у нее тоже хороший. Я ни разу не оставалась голодной с тех пор, как у нее работаю.
- Не слишком щедрая плата за то, что ты растрачиваешь у нее свою юность. Ева, неужели тебе не хочется чего-то большего? Не может быть, чтобы ты всю жизнь собиралась торговать туфлями.
- Конечно нет, - неосмотрительно ответила девушка. Зачем ей мечтать о чем-то большем, если она и так принадлежит к высшему кругу? Поняв свой просчет, она поспешно добавила: - Видишь ли, магазин мадемуазель Габриэль - самый модный салон обуви в нашей части города. У нас самая лучшая клиентура, самые уважаемые люди.
- Ты не хочешь выходить замуж или мадемуазель Габриэль подыскивает тебе жениха? - Выдумка Евы так забавляла Алена, что он продолжал расспрашивать ее, хотя это было неразумно.
- Ах! - задохнулась от возмущения Ева. Всю жизнь в ней воспитывали сознание того, что она - завидная партия, и родители заботливо растили ее для прекрасного брачного союза. Однако Ева не только не собиралась беспрекословно подчиниться планам родителей, но даже не допускала мысли, что кто-то имеет право распоряжаться ею по своему усмотрению, не принимая во внимание ее желаний.
- Прости, мне не следовало спрашивать тебя об этом, - быстро проговорил Ален, заметив ее реакцию. - Но все же мне очень хотелось бы это знать.
- Почему? Что это меняет? - живо спросила Ева.
- Просто из любопытства, - небрежно ответил Ален. - Мы всегда говорили только обо мне, и я не знаю о тебе почти ничего, даже того, что следовало бы знать. Наша дружба несколько однобока, не так ли?
- А… - Ева внезапно поняла, что Ален, знакомый ей по встречам в гримерной, изменился вовсе не из-за модного костюма, просто она увидела его с другой стороны.
- То, что девушка бегает каждый вечер через весь Дижон, чтобы послушать твои песни, а потом бегом возвращается в полной темноте, ты называешь дружбой?
- А как же можно это назвать, если девушка вечер за вечером сидит на жестком стуле, готовая мгновенно вскочить на ноги и с криком убежать, посмей я только подвинуть свой стул чуть ближе и коснуться ее хоть пальцем?
- Не знаю, - медленно проговорила Ева, затем мягко накрыла руку Алена ладонью. - Действительно, не знаю. Но у тебя гораздо больше жизненного опыта, чем у меня. Поэтому, если ты называешь это дружбой, значит, так оно и есть.
- Не надо! - вскрикнул Ален, отдергивая руку.
- Что "не надо"? - шепотом спросила Ева.
- Боже мой, ты хуже самой распроклятой шлюхи, когда-либо рождавшейся на свет! - Он схватил руку Евы. - Вот! Прикоснись к моей груди! Чувствуешь, как бьется сердце? Думаешь, оно всегда так бьется? Ты считаешь, что можешь прикасаться ко мне, когда тебе вздумается, а я не могу даже поцеловать тебя?
- Я… позволила бы тебе поцеловать себя, - протянула Ева, - но ты ни разу не попытался.