Мой дед - суровый, очень умный шотландец, и уж он-то никак не видел вреда в том, чтобы я занялся физическим трудом для разнообразия. Он разрешил мне отправиться на верфь, но начинать мне пришлось с самых низов. А поскольку я очень рассердился на бабушку, то убедил и себя, и деда в необходимости сменить имя. Так я стал Питером Эрдом и пошел работать на верфь.
Я проработал год на севере, когда началась война. Я значился в резерве, был призван немедленно и вернулся в свой полк. Нас перебросили во Францию. Оттуда я возвратился целым и невредимым и был отправлен теперь на восток.
Мне невероятно везло. Я должен был погибнуть не единожды, но пули меня не задевали. Я был ранен только один раз, когда мы уже вступали в Италию.
- Ты был ранен? - воскликнула Мэриголд. - Ты никогда не рассказывал об этом.
- Ранение не было серьезным, но на некоторое время у меня была парализована левая нога, и после курса лечения меня комиссовали, к моему великому огорчению, даже ярости. Я бы еще больше рассердился, если бы война не кончилась через несколько месяцев после этого. Вот тогда я почувствовал себя измученным и уставшим.
Дальше последовали шесть очень напряженных лет. Мне нужен был отдых, но как раз этого не хотел мой дед. На верфи не хватало рабочих рук, и он требовал, чтобы я немедленно приступил к работе. А я не мог заставить себя начать все снова.
Годы службы в армии сильно повлияли на мои взгляды. Мне нужно было время, чтобы приспособиться ко всему, все обдумать, понять, чего я хочу от жизни. В юности я хотел просто работать, но теперь мне хотелось понять, почему и ради чего я должен работать. В армии у меня появилось много друзей. Многие из тех, кого я любил, погибли у меня на глазах. Я близко видел смерть, я видел невероятное мужество и самоотверженность обычных людей. Я чувствовал, что не могу работать только ради собственной выгоды. Я хотел трудиться во имя какого-то идеала, как я сражался во имя идеалов.
Мои раздумья и нерешительность стали раздражать дедушку Эрда. В этом смысле он не отличался от герцогини: не выносил, когда ему перечили. Он, можно сказать, приказал мне отправляться на север, а я ответил, что приеду, когда буду готов, или не приеду вообще. Дед ответил на это так же, как бабушка: пригрозил лишить меня финансовой поддержки. Но меня это не беспокоило. У меня еще оставались наградные деньги и некоторая сумма на счету в банке. Я всегда неплохо рисовал и решил попробовать жить на свои заработки, не прибегая к помощи богатых родственников.
Признаться, большого успеха я не добился, но и не голодал. Я снял студию в Челси и делал иллюстрации для всех, кто готов был заплатить за них. Не то чтобы я был счастлив, но у меня было время на размышления, на поиски собственного направления в жизни. А потом я встретил Мэриголд.
Питер погасил окурок в пепельнице, подошел к Мэриголд и взял ее за руку.
- Тогда я понял, чего хочу, - тихо сказал он. - Все эти годы я ждал. Я ждал ту, ради которой буду работать, с которой буду строить будущее.
- О, Питер! - У Мэриголд перехватило дыхание. - Так ты полюбил меня сразу, как только увидел?
- С самой первой секунды. Ты тот идеал женщины, что мне грезился.
Он глубоко вздохнул и, вспомнив, что здесь еще присутствует Салли, продолжил рассказ:
- Все то время, что меня не было, я провел на севере, боролся за кусок пирога, если можно так сказать. Потребовалось немало времени, чтобы помириться с дедом. Он не хотел легко сдаваться. Наконец мне удалось убедить его в том, что я раскаиваюсь в своих прошлых поступках, но у меня далеко идущие планы на будущее. Он взял меня на работу, и я много и усердно работал. Мне пришлось изрядно потрудиться, но это было очень интересно и стоило того. Корабли скоро всем понадобятся. Эти корабли принесут процветание Англии. Когда-нибудь и мы с тобой, дорогая, будем процветать благодаря кораблям, - добавил он, глядя на Мэриголд, - но только если ты поможешь мне сейчас пережить трудные времена.
- Я больше не боюсь бедности, - улыбнулась Мэриголд. - Ничего не боюсь, когда я рядом с тобой. Я наговорила много глупостей о деньгах, роскоши, дорогих нарядах, но теперь точно знаю, что мне нужен только ты. Я буду работать, сколько нужно. Я согласна делать все, что угодно, лишь бы мы были вместе.
- Мы всегда будем вместе, - нежно произнес Питер. - Вот и вся моя история. Так я прощен?
- Не мне тебя прощать, - сказала Салли, - но, Питер, я очень хочу, чтобы ты помирился с герцогиней.
- А с какой стати? Мы прекрасно обойдемся без нее.
- Но она не может обойтись без тебя. Видишь ли, Питер, герцогиня уже очень стара. Она может умереть в любую минуту, но она хочет успеть помириться с тобой.
- Что-то не похоже на мою бабулю. Насколько я ее знаю, она довольно упрямая леди, которая никогда не умрет.
- Герцогиня постарела с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Она, конечно, потрясающе держится для своего возраста, но очень слаба. - Салли на секунду замолчала и добавила: - Не забывай, Питер, твой отец был ее любимым сыном. Любовь проявляется по-разному. Вы с Мэриголд уже столкнулись с этим и, думаю, узнаете еще немало, когда у вас появится собственный сын.
Мэриголд крепко сжала руку Питера.
- Салли права, Питер. Ты должен пойти на примирение.
- Ну, если ты этого хочешь, я помирюсь.
- Конечно, хочу. Кроме того, я хочу рассказать ей о нас.
- Пойдем к ней вместе. Я попрошу прощения, и меня снова примут в семью.
- Забавно думать, что и я стану членом этой семьи, - с улыбкой сказала Мэриголд. - Они все мне нравятся, а герцогиня особенно.
- А я ее боюсь, - с усмешкой заметил Питер. - Придется тебе защищать меня.
- Ты трус, - поддразнила Питера Мэриголд. - А герцог очень милый.
- Он очень обрадуется за вас, - сказала Салли. - Ведь это он изо всех сил старался прекратить ссору.
- О да, дядя Стебби - молодец! Никогда не забуду, как он был добр со мной после гибели родителей.
- Ну, разве не забавно, - вдруг воскликнула Салли, - ты станешь герцогиней, а ведь это Энн всегда мечтала выйти замуж за герцога.
- Герцогиней? Что ты хочешь этим сказать? - Мэриголд укоризненно взглянула на Питера. - Только не говори, что ты наследник герцогского титула. Я этого не вынесу! Это кошмар!
- Дорогая, ты будешь самой красивой герцогиней Чейнской.
Питер поцеловал ее в лоб, и она прижалась к его плечу.
- Мне безразлично, стану я герцогиней или поденщицей, раз я выхожу за тебя, - прошептала Мэриголд.
- Это единственное, в чем ты можешь быть абсолютно уверена: ты выйдешь за меня замуж.
- Когда же? - спросила Салли.
- Завтра или послезавтра.
Обе девушки вскрикнули от неожиданности.
- Так скоро! Это невозможно! Нам нужно время.
- Время? Для чего?
- А наряды? - напомнила Салли.
- Ерунда! У Мэриголд есть все, что нужно.
- Но она должна познакомиться с семьей.
- Это не займет много времени.
- У меня есть замечательная идея, - сказала Салли. - Почему бы вам обоим не поехать в Корнуолл? Сначала повидаетесь с герцогиней, навестите герцога, если он в Лондоне, а потом приезжайте в Корнуолл и обвенчайтесь там. Я найду, где вам остановиться. Вы сможете венчаться в церкви, где всех нас крестили и где столько лет проповедовал наш добрый отец.
- Мне кажется, это замечательная идея, если только Питер согласен, - обрадовалась Мэриголд.
- Отличная идея, - одобрил Питер. - Я так боялся, что ты захочешь какую-нибудь модную свадьбу.
- Значит, решено! - радостно подвела итог Салли. - Но завтра - это слишком скоро. Мне нужно сначала устроить Энн, а потом найти комнаты для вас. Кроме того, Питер, ты должен уделить внимание своей семье. Все будут очень рады увидеть тебя и Мэриголд.
- Значит, мы приедем послезавтра, - решил Питер. - Таким образом, у тебя и у моей семьи целых двадцать четыре часа. И ни часом больше.
- Мне не в чем замуж выходить, - воскликнула Мэриголд.
- Надин тебя принарядит, - заявил Питер.
- Надин? Думаю, она и пальцем не пошевелит ради меня! А что, собственно, она для тебя значит, Питер?
- Полагаю, лучше сказать тебе правду, хотя мне немного неловко. Надин - дочь лучшей подруги моей матери. В детстве мы много времени проводили вместе, и, думаю, втайне они надеялись, что мы поженимся. Когда мы повзрослели, само собой разумеется, я повсюду сопровождал Надин. Затем неожиданно отец Надин потерпел финансовый крах. Они потеряли все свои деньги. Надин переехала в Лондон и поступила на работу к Майклу Соррелю. Мне было очень ее жаль. Мы часто виделись, и, думаю, из-за чувства одиночества она испытывала ко мне все большую симпатию.
- Она любит тебя, - с укором произнесла Мэриголд.
- Я бы не стал это утверждать. Надин очень умна и всегда понимала что к чему. Кроме того, она намного старше меня. Я всегда был предан ей и относился как к старшей сестре. Она все знала обо мне, поэтому мне было нетрудно попросить ее взять тебя на работу, но не раскрывать мой секрет. А вот то, что Энн стала компаньонкой герцогини, - удивительное совпадение. Надин хорошо хранила мою тайну, не так ли, Мэриголд?
- Да, - ответила Мэриголд, - но не думаю, что я ей нравилась.
- Это сейчас не имеет никакого значения, - понизив голос, заметил Питер.
- Да, действительно, - согласилась Мэриголд. - Теперь ничто не имеет значения, кроме нас самих.
- Неужели мы такие эгоисты, Салли? - спросил Питер.
- Вы имеете на это полное право. А теперь прошу извинить меня. Я должна уложить вещи.