Дом оказался многоквартирным. Привратник в зеленой ливрее проводил ее до лифта и отвез на верхний этаж. Дверь в квартиру мистера Данстена открыл слуга в ливрее. Салли объяснила, кто она. На секунду ей показалось, что в глазах слуги промелькнуло удивление и недоверие, но, не проявив своих чувств открыто, он с достоинством провел девушку через холл, открыл еще одну дверь и громко объявил:
- Мисс Гранвилл.
Салли оказалась в большой светлой комнате, вероятно, детской. Большие окна выходили в парк, повсюду лежали, стояли всевозможные игрушки. Салли подумала о том, что в жизни не видела такого большого кукольного домика и таких нарядных, дорогих кукол. Была там и игрушечная лошадка, и множество мягких игрушек, больших и маленьких, но все они выглядели так, будто никто никогда не играл в них.
В кресле у камина сидела седая пожилая женщина, а на подоконнике спиной к комнате стояла на коленях маленькая девочка и смотрела на улицу. Няня встала.
- Здравствуйте, - сказала она. - Полагаю, вы мисс Гранвилл от миссис Беллоус?
- Да. Миссис Беллоус попросила меня прийти немедленно, - ответила Салли.
- Я рада, что вы смогли прийти. Задала нам задачу мисс Харрис, уйдя так неожиданно. Не могу я понять этого, ей-богу! Ушла из-за небольшого спора за завтраком. Элейн и сказала-то всего несколько слов. Так нельзя! Я так и сказала миссис Беллоус. Нельзя так поступать! Я и мистеру Данстену скажу то же самое, когда он вернется.
- Думаю, мисс Харрис заболела, - примирительно заметила Салли.
Она посмотрела на девочку, которая стояла на том же месте, не шелохнувшись. Няня тоже посмотрела на свою воспитанницу.
- Элейн, иди поздоровайся с мисс Гранвилл. Иди, дорогая, будь хорошей девочкой.
Элейн не шелохнулась.
- Ну же, Элейн, не упрямься и поздоровайся! У нее такие прекрасные манеры, когда она сама этого захочет, - тихо добавила няня, чтобы слышала только Салли.
Элейн по-прежнему не двигалась с места. Няня начала терять терпение.
- Элейн, пора начинать урок, ты же знаешь. Будь хорошей девочкой и не показывай сразу мисс Гранвилл, какой упрямой можешь быть.
- Я не буду заниматься, - медленно и очень четко проговорила Элейн.
Напряженный высокий детский голосок как будто вернул Салли в далекое прошлое. Так говорила Мэриголд, когда капризничала или обижалась. Уговоры няни начали надоедать Салли.
- Не беспокойтесь, няня, - тихо сказала девушка. - Мне кажется, сейчас Элейн не расположена заниматься уроками.
- Надеюсь, мисс Гранвилл, вам удастся справиться с ней как-то по-своему, - ответила старушка. - Оставлю-ка я вас вдвоем, чтобы вы могли познакомиться и подружиться. Надеюсь, Элейн будет паинькой, - многозначительно добавила няня, глядя в сторону девочки, но та никак не отреагировала. - Если я понадоблюсь, мисс Гранвилл, только позвоните в колокольчик, и кто-нибудь из слуг позовет меня.
- Большое спасибо, - поблагодарила Салли.
Няня ушла, закрыв за собой дверь, а Салли села в кресло у камина. На полу лежала газета. Она подняла ее и стала просматривать страницу за страницей. Через несколько минут маленькая фигурка на подоконнике зашевелилась и обернулась. Девочка окинула взглядом комнату, увидела, что Салли все еще здесь, и отвернулась снова. Молчание длилось довольно долго, но любопытство все же взяло верх. Она снова обернулась. Салли продолжала читать газету. Элейн поерзала на подоконнике, желая привлечь к себе внимание. Но, не добившись этого, вынуждена была повернуться к Салли. Девочка прямо смотрела на новую гувернантку.
- Я не хочу делать уроки, - заявила она.
В голосе ее прозвучал вызов. Салли оторвалась от газеты.
- Прости, что ты сказала?
- Я не хочу делать уроки, - повторил ребенок.
- А я и не заставляю тебя, - дружелюбно ответила Салли. - Я тоже не хочу тебя учить.
Элейн изумилась.
- Вы не хотите учить меня? А зачем вы тогда здесь?
- Мне нужна работа, - просто сказала Салли. - Видишь ли, мне нужны деньги. Мне платят за то, что я здесь.
Элейн стало любопытно. Она подошла к креслу, в котором сидела Салли.
- Разве у вас нет денег? - спросила девочка.
Салли отрицательно покачала головой:
- Нет. Вот поэтому я и мои сестры приехали в Лондон: искать работу и зарабатывать деньги.
- Вы хотите работать гувернанткой?
Салли снова покачала головой:
- Нет, я хочу работать в детском саду, но там не было места, и мне пришлось прийти сюда, посмотреть, понравится ли мне здесь.
Элейн, глубоко вздохнув, переспросила:
- Понравится ли вам? Гувернантки обычно уходят из нашего дома, потому что они не нравятся мне. Я терпеть не могла мисс Харрис. Она тупица и ужасно боялась меня. Она боялась всех, даже няню и Бейтса.
- Кто такой Бейтс?
- Наш дворецкий. Он ужасный старик: он пьет папин портвейн, когда папочка уезжает.
Салли ничего не сказала на это, только вздохнула и проговорила:
- А мне жаль мисс Харрис.
- А мне нет, - сердито возразила девочка.
- Я видела ее совсем недавно. Она бедная, пожилая больная женщина. Жаль, что у меня нет денег. Тогда я могла бы хорошо кормить ее, присматривать за ней, покупать хорошую одежду. Она стала бы совсем другим человеком. Бедность делает людей запуганными. Видишь ли, они боятся, что у них не будет крыши над головой, боятся злых людей.
Элейн переваривала информацию несколько минут, а затем сказала:
- Но вы не боитесь.
- Не боюсь. Потому что я еще очень молода и могу многое сделать. Кроме того, я не всегда была бедной. Папа хорошо меня кормил и одевал. Денег стало не хватать, когда он умер.
- Вы его очень любили? - спросила Элейн.
- Очень. - У Салли ком подкатил к горлу. Несколько минут они обе молчали, а потом первой заговорила Элейн:
- И я очень любила свою маму, а она умерла… умерла почти три года назад. Здесь никто никогда не говорит о ней. Папа тоже никогда не вспоминает о маме.
Вот так неожиданно Салли узнала секрет маленькой девочки. Вот и причина непослушания и капризов: одиночество и тоска по матери. Прежде чем Салли успела сказать хоть что-нибудь, выражение нежности на лице девочки снова сменилось, видимо, обычной для нее угрюмостью. Салли подумала, что Элейн - красивая девочка, только немного бледная, и уголки рта опущены.
- Вы заставили меня разговаривать с вами, - сказала Элейн. - Это, наверное, такой трюк, чтобы понравиться мне. Все гувернантки пытались провернуть со мной подобные штучки. Я же сказала, что не буду заниматься.
- А я сказала тебе, что понимаю, почему ты не хочешь ничего делать. Знаешь, у меня тоже была когда-то гувернантка. Она учила меня и моих сестер. Она была очень пожилая и вечно сердитая. Как-то моя сестра Мэриголд заявила, что больше не желает делать никакие уроки, и мой отец отослал гувернантку и стал учить нас сам. Но сперва он заставил нас самих захотеть учиться.
- Заставил, и вам захотелось учиться? - с любопытством переспросила девочка. - Как это может быть?
- Ну, знаешь, когда Мэриголд сказала, что не будет заниматься, он ничего не стал с нами делать. Мы очень удивились: мы-то думали, что получим хорошую взбучку. Так прошло несколько дней. И вот однажды отец заговорил с нами об Индии, а когда нам стало очень интересно, он сказал, что мы небось и не знаем, где находится Индия.
Энн, моя старшая сестра, заявила, что знает. Мэриголд не была уверена, а я и вовсе ничего не знала. Тогда папа велел нам разузнать об Индии все, что сможем. Мы отправились в его кабинет, нашли книги об Индии, какие-то картинки, а потом папа показал нам на глобусе, где находится эта страна. А когда закончил рассказ, сказал, что это был наш первый урок географии, и рассмеялся, потому что на настоящий урок все это не было похоже.
На следующий день мы захотели сами пойти в магазин, и отец заставил нас точно подсчитать, сколько денег нам придется потратить. И это был наш первый урок арифметики. Так учиться было очень весело. Если из-за границы приходило письмо, мы узнавали все об этой стране; если кто-нибудь из гостей упоминал какое-то место в Англии или рассказывал о какой-либо другой стране, мы отправлялись в отцовский кабинет и из книг узнавали и об этих странах, и о городах и о важных событиях.
- И у вас не было настоящих уроков? - удивилась Элейн.
Салли покачала головой:
- Того, что ты называешь настоящими уроками, не было, но тем не менее мы узнавали очень много. Единственное, что всегда переживал отец, - это наш почерк. Он не любил, когда люди плохо писали, и когда нам нужно было записать что-то, сказанное по телефону, или написать письмо, он всегда настаивал на том, чтобы все было написано аккуратно и без ошибок. Мне иногда приходилось переписывать работу по четыре раза, пока папа не одобрял ее.
- Звучит забавно. Я бы тоже хотела так учиться.
- А ты можешь, потому что я только так и могу учить тебя.
Элейн посмотрела на гувернантку сначала недоверчиво, а потом захлопала в ладоши.
- Ну, это совсем другое дело! Когда начнем?
- Объясню тебе, что мы будем делать, - сказала Салли. - До моего прихода утром берешь газету, просматриваешь ее и находишь что-нибудь, о чем тебе интересно узнать: город, страна, событие или какой-то человек, - все равно. Затем, если в доме не найдется подходящих книг, мы пойдем в библиотеку. Надеюсь, поблизости найдется такая, где мы найдем все, что нужно. Сделаем небольшое научное исследование.
- Вот здорово! - воскликнула радостно Элейн, но потом засомневалась. - Думаю, не стоит никому рассказывать об этом, правда? Наверняка все скажут, что это неправильно и вы не настоящая гувернантка.