- Что ты делаешь, - потребовала ответа Кейси, приблизившись к нему. – Он собирался ограбить тебя и изнасиловать меня. Он животное! Убей, пока он не причинил вред кому-нибудь еще. Ты должен ради мира покончить с его жизнью, чтобы сделать его безопасным.
От ее непрерывного ворчания, его гнев снова вспыхнул… Все поблекло, пока он не сосредоточился только на том, чтобы заставить Алана страдать.
"Я стану Малачай…"
И он ничего не мог сделать, чтобы остановить это.
Глава 11
Калеб оторвался от шумерского текста, который читал, и по его коже побежали мурашки. В эфире возникло древнее волнение, которое он не ощущал веками.
От этого он разозлился, а его кровь застыла.
Каким-то образом Ник быстро перекачивал силы отца в свое тело.
Это не хорошо. Ник то к своим силам не привык, не говоря уж о силах сформировавшегося Малачай.
- Что ты наделал, парень? – он встал и собрался идти за Ником, как почувствовал глубокие колебания, от небезызвестного источника.
Адариан призывал его к себе.
Как у личного раба Адариана, у Калеба не было выбора, оставалось лишь сделать, как сказано. И нельзя было упустить яростное волнение в этом зове. Адариан паниковал.
Может, он наконец умирает…
Стрела раскаленной добела надежды вонзилась в него. Он молился о смерти Адариана так давно, что уже и не помнил, когда последний раз наслаждался воздухом свободы.
"Да умри уже наконец, бесполезный кусок дерьма".
Превратившись в ворона, Калеб вылетел в открытое окно наверху и направился к тюрьме в Анголе, где отец Ника скрывался среди самых опасных преступников страны. Именно там Адариан мог заряжать свои силы, ничего для этого не делая. Именно там никто из его врагов и не подумает его искать. В конце концов кто добровольно уйдет в тюрьму, после того как сбежал из адской потусторонней тюрьмы, где Адариан провел большую часть своей жизни?
Ответ очевиден – Малачай. Другие существа не думали так, как он. Малачай воспитывали с перевернутым мышлением и моральными принципами.
Добравшись до знаменитой тюрьмы, Калеб влетел в окно одиночной камеры Адариана. Но старшего Малачай там не было. Калеб наклонил голову. Слишком поздно для прогулок Адариана по двору…
С тех пор, как он попал в список ожидающих смертельную казнь за самые гнусные убийства в истории Луизианы, его должны были держать в камере двадцать три часа в день.
"Он наконец умер".
На мгновение Калеб возликовал.
Пока не осознал, что его все еще призывает хозяин.
Вот дерьмо. Он жив…
Разочарованный в своей удаче, Калеб последовал за зовом, пока не достиг Медицинского центра им. Р.Э. Барроу младшего, куда заключённые приходили за медицинской помощью. Поменяв форму на человеческую, он проник в здание и оставался невидимым в поисках хозяина.
Он знал, что найдет Адариана, когда попадет в самую защищенную комнату, что было смешно, ведь тот мог выбраться из здания так же легко, как Калеб.
Без промедлений он прошел через охраняемую дверь, в скудно обставленную комнату, где Адариан всеми четырьмя конечностями был привязан к больничной койке… Ну точно. Как будто это остановит Адариана, если он захочет кого-нибудь убить.
Но к слову Адариан выглядел ужасно. Старший Малачай был бледен и изможден. Слаб. Калеб никогда его таким не видел. На голове Адариана даже была повязка и темные синяки покрывали его обнаженную кожу. Но все же не это поразило Калеба больше всего, а цвет крови, просачивающейся через марлевую повязку.
Темно-красная. Это могло значить лишь одно…
- Ты умираешь?
Адариан скривил рот от глупого и очевидного вопроса Калеба.
- Убери радость из своего голоса, раб. Я еще не умер, и у меня все еще достаточно сил, чтобы покончить с твоим жалким существованием, - но его предсмертные хрипы свели эту угрозу на нет. Калеб приблизился, чтобы рассмотреть многочисленные раны, покрывающие тело Адариана.
- Что случилось?
Его дыхание прерывалась, он облизал свои сухие, разбитые губы.
- Бунт. Вначале это усилило меня. Потом... – он приподнял привязанную руку, чтобы показать кровоточащую кожу. – Что происходит, Малфас? Я не должен ослабнуть, когда люди дерутся друг с другом. Я должен стать силен, как никогда. Как такое возможно?
Калеб и представить не мог, отчего Адариан так терял силы. Раньше было проще. Старший сохранял все свои силы, пока молодой Малачай не набирался своих. Затем молодой вызывал отца и иссушал его. Как только старший становился достаточно слаб, молодой убивал его и по праву занимал место единственного Малачай.
Отличная смена крови и унаследованных признаков.
Ну, не отличная, если ты мертвый Малачай…
Но Ник не был рядом с отцом, с тех пор как Адариан приходил в больничную палату к Нику и пытался первым убить его и впитать свежие силы Ника, пока тот не научился, как убить его.
- Что за демон напал на тебя? – спросил Калеб, думая, что это был один из хищников, преследующих Адариана, которому повезло достать чудовище.
- Человек, самое отвратительное существо. Меня ранил обычный смертный! – и у него было право негодовать. Калеб бы тоже очень оскорбился, если бы обычный человечишко довел его до состояния Адариана.
Челюсть Адариана напряглась.
- Найди, кто это сделал со мной и убей.
- А если это Ник?
- Приведи его сюда, чтобы я сам мог убить его.
Ах эта родительская любовь…
Как он это ненавидел. Как и Ник, он никогда не знал, что значит иметь настоящего отца. Его отец строил интриги против него и использовал, как и Адариан Ника. Но к чести его отца, этот ублюдок не пытался убить его.
Пока.
- Мое время на исходе, Малфас. Не предай меня. Знай, что если что-нибудь убьет меня, ты не будешь свободен.
Калеб нахмурился.
- Так не должно быть.
Адариан жестоко рассмеялся.
- Бывает, когда заключаешь сделку, - он самодовольно посмотрел на Калеба. – Я знаю твой тип, ты и пальцем не пошевелишь, если на кону не будет твоей задницы. Так что я связал твой дух с моим. То, что забирает мои силы, забирает и твою свободу. Навсегда.
Калеб выругался, когда холодная, жестокая реальность дошла до него. Лишь Малачай имел возможность привязать дух демона. Это было нелегко, но…
- И мне никак не добиться своей свободы? Никогда? – прорычал он Адариану.
- Ты лишь можешь контролировать, кто держит твой поводок.
Ну не прекрасно ли? То, что он и хотел услышать. Как раз на одном уровне с "Простите, вас сделали евнухом, пока вы спали...".
В этот момент он хотел убить Адариана больше, чем когда-либо. Но по закону его людей, это отнимет его собственные силы и убьет его, если он просто попытается сделать это. И пока он будет умирать в рабстве, его дух будет заключен в ужасном Нижнем мире, где ему никогда не видеть покоя.
Вечный ад, как насмешка над самым большим страхом смертных.
Беспомощная ярость затуманила его зрение.
- Ненавижу тебя.
Адариан закрыл глаза, словно наслаждаясь его словами, да почему бы и нет? Ненависть Калеба лишь подпитывала Адариана и делала его сильнее.
Через секунду он открыл глаза и уставился на него.
- Иди, Малфас. Найди напавшего.
- Как пожелаете, мой вечно зудящий геморрой, - Калеб быстро испарился, чтобы его ненависть не подпитала Адариана еще больше. Он не хотел делать одолжений чудовищу.
"Как я стал жалким неудачником?"
Гнев и горе смешались в нем, когда он вспомнил, каким яростным и непобедимым демоном был. Боги, как он презирал свои воспоминания. Все что в них было- лишь совершенные им ошибки. Лица из прошлого, которые преследовали его, так что он ни одну ночь не мог спокойно поспать.
Он положил в ладонь самую ценную вещь, прежде чем остановил себя. Старинный золотой медальон, в котором был простой локон белоснежных волос, который он не видел веками. Он слишком боялся открыть медальон и потерять связь с единственной вещью, которую в прошлом он считал ценной. Слезы наполнили его глаза, когда он пробежался пальцами по гравировке снаружи, написанной на его родном языке…
Teria assim.
Вечно твой.
В своей голове он увидел самую прекрасную человеческую женщину из когда-либо рожденных. Нежная и добрая, она изменила его с орудия абсолютного разрушения на благородного героя, готового рисковать, чтобы спасти ее расу и защитить их всех, не важно, чего это будет стоить. Когда любое создание пыталось забрать его жизнь и злило его своим желанием выжить и захватить их, она успокаивала его своим нежным прикосновением. Она никогда не видела в нем бешеного монстра, которого надо уничтожить или поработить.
Когда остальные боялись и проклинали его, она пошла на встречу и предложила ему невинную дружбу. За все века, что он жил, она единственная, кто любил его. Агония ее потери была такой же глубокой и терзающей, как и в момент, когда она испустила последний вздох на его руках.
"Я все отдам за еще один момент с тобой… За то, чтобы ощутить запах твоей кожи…Чтобы услышать свое имя с твоих прекрасных губ".
И она умерла, защищая его бесполезную жизнь.
Уже одна несправедливость этого сводила его с ума. Но боги не позволяли ему комфорт сумасшествия, чтобы сбежать из этого ада, в котором он застрял. И он уже не был тем существом, до безумия любившим ее. Она забрала его благородство и любовь с собой в вечность, и оставила его вечно переживать утрату и боль.
"Я горе. Меня зовут Ненависть. Болезнь. Гнев".
Одинокая слеза скатилась по его щеке.