- Садитесь, сестра, ноги устанут стоять, - Рози потеснился. - Турап, Данахан, большого подарка я вам не принес. Вот, пусть дети полакомятся. - Рози развязал платок на поясе и высыпал на скатерть сладости.
- Это, это… излишне. Я увидел тебя целым-невредимым, и душа моя достигла неба, - Турап прослезился.
- Как заботливы вы, Рози-старший, - растрогалась Данахан. - Ешьте груши, порадуйте нас.
- Заман мне как брат, мы будто сроднились с ним. - Рози не терпелось похвалиться другом.
- Да, - подтвердил Заман, - мы делим поровну и горе, и радости, мы прошли через испытания товарищества и братства.
- Эх, будь у меня баран, заколол бы сейчас в честь вашей дружбы! - воскликнул Турап.
- Вон на стене равап, сыграйте на нем да спойте свои газели, это будет лучше, чем закололи бы верблюда, ака, - предложил Заман.
Брови Турапа от удивления прыгнули вверх.
- Рози… обманул вас! - Он взглянул на брата.
- Не хитри. Я так истосковался по тебе, по твоим детям, по твоим газелям, что притащился среди ночи, - притворно обиделся тот.
- Розикам никогда не обманывает. Сыграйте, если вам не трудно, - повторил просьбу Заман.
- Только б не сплоховать перед гостями, - заскромничал Турап, настраивая инструмент. - Мои газели оставим на другой раз, а сейчас, может, послушаете песни удалого Саита-ночи?
Как определяют по первым шагам скакуна, так по манере держать равап нетрудно было угадать в Турапе искусного музыканта. Едва заиграл он традиционный для равапа напев маргул, как сразу же привлек внимание слушателей. Быстрые движения гибких его пальцев напомнили Заману игру Зикри на дутаре, и мысли сами собой понеслись в далекую Кульджу, на Или… А Турап играл уже другую мелодию, и к трогательному звучанию равапа присоединился голос певца:
Стонет, стонет край родной -
И душой рванулся в бой,
Бросил эхом громкий клич
Саит-ночи удалой:- Уч-Турфан, родной приют,
Насмерть за тебя стою!
За твои хлеб, воду, соль
Жизнь свою отдам в бою!Уч-Турфан, услышь меня!
За простых твоих крестьян
В бой пошел лихой Саит,
С ним плечом к плечу друзья.Переняв врагов в пути,
Справа-слева охватив,
Прочь прогнали - далеко
От полей родных и нив…
Турап умолк. Все сидели, не шевелясь, будто не замечая, что не звучат уже ни музыка, ни пение. Печальная мелодия унесла слушателей в неведомую даль, и они витали там, не смея возвратиться. Даже дети замерли. А может быть, их слух привык уже к грустным напевам, и они покойно наслаждались ими сквозь сон.
- Очень, очень благодарен вам, Турап-ака, - чистосердечно произнес Заман. - Вы настоящий исполнитель, большой мастер!
- Чему не научишься, скитаясь по столовым, пекарням, сапожным будкам. В моей игре, конечно, много промахов, я ведь не учился у больших мастеров…
- Не скромничайте, Турап-ака. Вы жемчужина, затерявшаяся в куче мусора.
- В Кашгаре умелых рук немало. И, говоря по-вашему, они похоронены в здешней пыли, мой ходжа, - вздохнул Рози.
- С вашего разрешения мы пойдем. - Заман поднялся.
- Да куда же вы ночью… Наверное, недовольны угощением! - заговорили чуть не вместе жена с мужем.
- По-моему, большего удовольствия не бывает. Спасибо вам еще раз.
И как ни упрашивали хозяева остаться ночевать, гости распрощались и ушли.
Глава четвертая
1
Трое лазутчиков долго переругивались друг с другом, как старые сплетницы. Чжу-шожа, направленная в Кашгар под видом свояченицы Турди по линии жены-дунганки, которой он обзавелся еще в Шанхае, проклинала Шэн Шицая за непосильное задание:
- Ну подумай, Юнус, разве легко проникнуть к Ма Цзыхуэю, осажденному в цитадели Нового города?
- Пусть так! - Юнус раздраженно поднял вверх короткие усы. - А ты думала, Шэн Шицай прислал тебя сюда для развлечений? - Он схватил бутылку коньяку, налил себе и выпил, не предложив собеседникам.
- Не злитесь, байвачча, конь не пал, бык не сдох, еще ничего страшного не случилось. Что нам, умирать ради Шэн Шицая? Работаем в меру сил, не так ли? - Турди налил две рюмки коньяку. - Пожалуйста, милая шожа.
Но та сидела насупившись.
- Время идет, а мы уселись, как наседки, ничего не делаем. Думаете, Шэн Шицай не поручил присматривать за нами? - Юнус зло, уставился на Турди.
- Ладно! - Чжу-шожа, раздраженная упреками Юнуса, покраснела от злости. - Что, по-твоему, надо делать, а? Я-то не знаю здешних условий!
- Твоя главная задача - прибрать к рукам Ма Цзыхуэя. Знаешь сама, чего ж меня спрашивать?
- Знаю. В таком случае не ваша ли с Турди задача - создать мне условия для работы? А что вы сделали? Важничаете, будто У Сунь, убивший свирепого тигра… - не осталась в долгу Чжу-шожа, сравнив перетрусивших лазутчиков с храбрым героем романа "Речные заводи".
- Зачем спорить? - остановил ее Турди. - И так на столе все остыло. Давайте поедим, а потом решим что-нибудь. - Он проглотил одну за другой две рюмки коньяку и занялся фаршированными легкими.
Чжу-шожа и Юнус к еде не притрагивались, курили и осуждающе смотрели на обжору Турди. "Соломенное брюхо, - морщилась шожа. - Да и я тоже дура, закрутилась с этими чаньту. Как жаль Шанхая…" И она мысленно перенеслась в далекую двадцатиэтажную шанхайскую гостиницу, где ей было так весело.
- Послушайте, байвачча, мне пришла в голову одна мыслишка, - заговорил Турди, успевший уплести добрую половину фаршированных легких, целую жареную курицу и приступивший к запеченной утке. - Если мы втянем в наше дело этого осла Масака… - Турди поперхнулся, закашлялся и выхаркнул на Чжу-шожу плохо прожеванный кусок мяса.
- Эй-я! - вскричала китаянка и бегом выскочила из комнаты.
Юнуса тоже затошнило.
- Да-a, приятель, вы наловчились выплевывать мясо, как из пращи, - презрительно заметил он, предчувствуя, как будет стыдно перед шожой.
- Мало ли претерпел я из-за проклятого кашля, - начал без зазрения совести изворачиваться Турди.
Он вытер хотанским полотенцем блестевшее от жира лицо, выпил две чашки кислого молока, блаженно выдохнул. "Ну и обжора! - мысленно укорял его Юнус. - И как можно заниматься вместе с тобой таким тонким делом? Ты же куча свежего навоза!"
- А тот Масак…
- Оставьте, приятель, своего осла! Тут не знаешь, как избавиться от других ишаков!
В этот момент появилась Чжу-шожа со скрещенными на груди руками. Она спросила:
- Есть у вас надежный дунганин или человек, который среди дунган сумеет сойти за своего?
- А тебе зачем? - удивился Юнус.
- Замуж выйти…
- Что? - Юнус подпрыгнул как ужаленный, он ревновал свою красотку ко всем и каждому.
- Другого выхода нет, - жеманно произнесла шожа и игривой походкой, будто впервые показывая себя Юнусу, подошла к столу, подняла рюмку вина.
- Ну, скажи, зачем тебе понадобилось выходить замуж? - серьезно спросил Юнус.
- Вместе с мужем я "убегу" к Ма Цзыхуэю, - торжествующе произнесла Чжу-шожа, довольная тем, что оказалась хитроумнее толстопузых чаньту и взяла над ними верх.
- А поверит твоему "бегству" Ма Цзыхуэй?
- Чтобы поверил, придумай что-нибудь убедительное. Это твое дело, не то какой же ты нам начальник, Ю-шангун! - улыбнулась она Юнусу.
- А у нее мозги на месте, байвачча! - воскликнул Турди, начавший новое наступление на утку.
- Вы, приятель, обо всем судите так же легко, как жрете готовое!
- Придумаете что-то более подходящее - еще лучше. А я устала. - Чжу-шожа, покачиваясь, ушла к себе.
Юнус, хоть и понимал, что ее предложение наиболее разумное, не хотел ни при каких обстоятельствах отпускать красотку от себя и потому решил найти какой-то другой выход из положения. Лишь в самом крайнем случае мог он временно отказаться от своей любви. И тут вспомнил, как один из руководителей шэншицаевской разведки - Чжао Ян - сказал перед отправкой в Кашгар, что при необходимости Юнус может воспользоваться услугами агента по имени Ма Лин, и дал пароль для связи. "Вот его-то и надо завтра найти! - решил Юнус. - Это нетрудно, у него заведение, где делают сладости из патоки".
- Завтра я буду у Сабита-дамоллы. - Юнус выпил три рюмки вина и облегченно вздохнул. - А к моему возвращению, приятель, ваш Масак должен быть здесь!
- Ладно.
- Через перекупщиков нужно побыстрее скупить продовольствие, и не только в Кашгаре, а в Яркенде, Хотане, Аксу.
- Что за шутки? - вытаращил глаза Турди.
- Если мы завладеем продовольствием, Ходжанияз и все прочие окажутся в наших руках. Питание солдат будет зависеть от нас…
- Вот это да-а-а! Вы оказываетесь наравне с Чжу-шожой по уму!
- Вонючие слова летят от вас, приятель!..
- Но ведь в самом деле так. - Турди, не обращая внимания на грубость Юнуса, выбрал два самых крупных граната, выжал из них сок, выпил.
Вбежала Чжу-шожа с телеграммой в руке:
- Новое задание!
- От дубаня? Самого?
- Да-а!
- Что там?
Китаянка пересказала содержание зашифрованной телеграммы:
- "Ма Цзыхуэем займутся другие, вы не вмешивайтесь. Усиливайте разлагающую работу среди его наемных китайских солдат…"
- Хм… Что-то новое, - заметил Турди.
- "В отношении Ходжанияза и Сабита изменений не будет".