Юнус, ожидая появления слуг, корил себя: "Глупец! Пустил в свои объятия змею… И чего я ждал сегодня? Надо было вот сейчас, когда говорил с ним, связать по рукам и ногам и бросить и зиндан…"
- Байвачча, вы меня звали? - спросил появившийся в дверях Рози.
- Где вы все пропадаете? Приведи ко мне этого подлеца!
- Кого?
- Скотина! Свяжи и приведи Замана!
- Слушаюсь, байвачча!
Халидам добежала до первого извозчика и попросила везти ее как можно быстрее - куда, она укажет. Как назло, улицы были забиты тележками с фруктами, зерном, мукой, овощами - люди спешили на базар.
- Быстрее, быстрее, ака, поторопитесь, пожалуйста, - нервничала, Халидам.
- Тр-р-р-чу! Хоть сто раз ударь, быстрее не идет, бездельница! - отвечал извозчик, настегивая лошадь, но та нисколько не убыстряла шаг, а лишь ниже наклоняла голову.
Халидам хотелось сойти с тележки и бежать, но она боялась, что ее опознают. Прошла, казалось, целая вечность, и она тревожилась все больше и больше. Когда наконец добрались до дома Замана, ее охватила нервная дрожь. Расплатиться было нечем, Халидам сдернула с пальца золотое кольцо. Извозчик от удивления растерялся, потом воскликнул:
- Сам бог послал ее мне! - и, стегнув коня, быстро исчез из виду. На этот раз лошадка, видно, послушалась его.
Халидам открыла калитку.
- Заман дома, апа? - спросила она, приподнимая паранджу.
- Заманджан… - Женщина во дворе раскрыла рот от удивления, увидев, какая красивая девушка спрашивает Замана.
- Я спрашиваю, апа, где Заман? - повторила девушка.
- Заман? Заманджана нет дома…
Халидам исчезла так же быстро, как появилась. Она выбежала на улицу и теперь стояла, размышляя, что делать дальше. В это время появился на коне Рози.
- Вы видели Замана? - спросила Халидам, не открывая паранджи.
- Я ищу его, маленькая ханум, - ответил Рози, узнав ее по голосу. - В конторе его нет.
- Найдите его где бы то ни было, родной Рози-ака, и спасите… Отец хочет его выдать… торопитесь… быстрее…
- Идите домой, сестренка! Я найду, я сообщу ему! - И Рози пустил коня вскачь.
- Заман, мой Заман… - шептала бедная девушка. Голова у нее закружилась, и Халидам села прямо на дорогу…
Вдруг она почувствовала прикосновение ласковых рук и очнулась - перед ней была мать Замана. Женщина подняла девушку, завела во двор, дала воды. Халидам положила голову на плечо тетушки Раушанхан и расплакалась.
В это время Заман сидел у Лопяна, рассказывая о случившемся.
- Плохо, что ты выдал себя, - заключил Лопян, внимательно выслушав Замана, - нас сегодня же могут арестовать.
- Но ведь он только подозревает?
- Сегодня не показывайся нигде. И домой не ходи. Посмотрим, как развернутся события…
Лопян не успел закончить фразу - вбежал запыхавшийся Рози…
- Заман, тебе нужно бежать! Они хотят схватить тебя…
- Вот видишь… Немедленно скрывайся. - Лопян побледнел.
- Куда же скрываться? Будь что будет…
- Брось глупости! Повредишь делу, - оборвал Лопян и, подумав, добавил: - Вечером встретимся на китайском кладбище. Идемте, нужно торопиться.
Выйдя, они разошлись в разные стороны…
2
Как всегда в пятницу, кульджинский базар кипел с раннего утра, напоминая потревоженный муравейник. Расхваливали свой товар торговцы, озабоченно сновали взад и вперед или рядились до седьмого пота покупатели… Когда же в мечетях закончилась утренняя молитва, людей на базаре стало еще больше. В бурлившей толпе тут и там шныряли юнусовские прихвостни, разбрасывая какие-то листовки.
- Братья! - закричал кто-то во всю мочь с крыши ларька. - До каких нор будем терпеть? Гнет стал невыносим!
- С нас дерут по тридцать налогов! - вторил другой с арбы. - Неужели будем ждать, когда у нас вырвут душу?
Толпа ответила гулом. Торговля прекратилась, все смотрели на ораторов. Гнев и тревожное предчувствие охватывали людей. В толпе поползли слухи: "Прибыли люди Ходжанияза - освобождать ислам!"
Ораторы сменяли один другого, и каждое выступление подогревало ненависть к гоминьдановцам. Толпа возбуждалась все больше и больше.
В своей коляске подъехал Юнус вместе с друзьями Садыком и Муталлибом. Они попытались пройти поближе к ораторам, но это не удалось. Тогда они вернулись к коляске и встали на нее, стараясь с возвышения рассмотреть, что творится.
- Конечно же, это дело красных! - заявил Юнус.
Муталлиб ответил:
- Это страшно. Народ способен на все… Если гнев его усилится…
- А вы станьте его вождем… - ехидно предложил Юнус.
Муталлиб отпарировал:
- Нам с вами никогда не удастся повести за собой народ!
- Если это превратится в бунт, будет плохо… Почему попустительствуют власти? - взволнованно проговорил Садык.
К ним донесся крик очередного оратора:
- Сколько еще угнетатели будут мучить нас?
"Молодец!" - одобрил его про себя Юнус, а Муталлиб толкнул Садыка:
- Да-а… Речи приобретают серьезный характер. Чем все это кончится?
Садык не успел ответить. Раздался крик:
- Люди! Пойдем к губернатору!
- Пошли!
Над толпой взметнулось знамя со звездой и полумесяцем, и люди двинулись по улице за знаменосцем, подобно тому как отара овец идет за козлом.
- Это уже лишнее. Может плохо кончиться, уедем отсюда, - начал тормошить своих друзей Садык.
Взмыла вверх и разлилась по толпе широко известная, запрещенная властями песня.
Мы сыны родины,
Народные барсы…
Неорганизованное вначале шествие на глазах превратилось в могучую, стройную, монолитную колонну, направлявшуюся к ямыню - резиденции военного губернатора. Юнус перепугался. "Как бы затеянная мной игра не обернулась бедой!" - подумал он в страхе. Друзья поспешили уехать.
А многострадальный народ, долго переносивший гоминьдановское иго, теперь как бы расправлял плечи, изливая свое возмущение в лозунгах.
- Долой гоминьдановских разбойников!
- Пусть убираются с нашей земли!
В колонне шли Зикри, Касым и их друзья, такие же молодые парни. Все они участвовали в распространении листовок Замана.
- Куда исчез Заман? - спросил Зикри у Касыма. Он был встревожен.
- Не знаю. Не видел его сегодня.
- Кто затеял все это?
- Клянусь богом, не понимаю.
- Не Заман ли, а?
- Нет. Но какие-то зачинщики тут есть.
- Одного из выступавших я узнал. Он человек Юнуса.
- А ты не ошибся?
- Кто знает… - покачал головой Зикри.
- Лучше найди-ка Замана.
- Попробую. - И, отделясь от толпы, Зикри побежал.
Тем временем колонна остановилась перед ямынем. Послышались крики:
- Пусть выйдет к народу губернатор!
- Пусть выйдет! Пусть выйдет!
- Губернатора!
- Сам не выйдет - выведем! - подстрекал кто-то.
Народ заволновался еще сильнее.
- Не будем упускать момент, - сказал друзьям Касым и взобрался на каменного льва перёд воротами. Его охватило такое волнение, что он не сразу смог заговорить.
- Дорогие соотечественники! - наконец крикнул Касым. - Во всех уголках нашего края поднимаются знамена освобождения… Если мы не будем сражаться за свободу сами, то никто нам ее не даст!
- Правильно говорит! - раздалось в толпе. Рядом с Касымом встали его друзья.
- До каких пор будем прятать голову? - продолжал Касым. - Так мы никогда не избавимся от рабства!
- Молодец! Настоящий джигит! - вновь раздались голоса, и толпа всколыхнулась. Пламенные слова Касыма придали ей энергии. Откуда-то появились камни, ими начали бить в запертые ворота ямыня.
В эту самую минуту с крыш ударили по толпе заранее установленные там пулеметы. Раздались вопли раненых, люди в ужасе кинулись прочь, давя друг друга. Навстречу им из прилегающих улиц вынеслись вооруженные всадники, рубя шашками направо и налево, сбивая бегущих лошадьми. Ворота ямыня распахнулись, и оттуда хлынули с винтовками наперевес пешие солдаты. Они избивали и связывали всех, кто попадал им в руки…
В этой кровавой трагедии десятки людей были убиты, сотни ранены, многие схвачены. Среди арестованных оказались Касым и его друзья.
Так Шэн Шицай "предотвратил" назревавшее в Кульдже народное восстание.
Глава восемнадцатая
1
Черные клубки облаков словно гнались друг за другом. Казалось, им не хватает места на небе и они вот-вот продолжат погоню на земле, где померкли все краски, кроме навевавшей грусть желтизны. Листья на деревьях и кустах пожелтели, малейший ветерок срывал их с веток, и, покружившись в воздухе, они падали на землю, устилая ее слой за слоем. Вершины гор окутались, будто чалмой, белыми облаками. А у берегов горной речки искрились прозрачные горошинки льдинок. Все напоминало о том, что скоро наступит хмурое зимнее безмолвие.
Таким же хмурым и безрадостным было настроение Замана и его друга Рози, уже несколько дней пробиравшихся по безлюдным тропам.
- Мы не сбились с пути, Рози-ака? - спросил Заман, когда вдали зачернели кустарники.
- По этим дорогам я пройду даже с завязанными глазами, - шутливо похвастал Рози, хотя дорога измучила и его. - Мы идем правильно: видите, справа - горы Богдо, а слева степи Идигуша. А эти темные кусты впереди расположены под небом Турфана.