Утренний ветерок грустно шуршал по камышам… У только что вырытой широкой братской могилы неподвижно лежали шестьдесят восемь джигитов - и среди них Палтахун. Длинные черные усы его слегка шевелились под ветром. Спокойно и безмятежно было лицо с застывшей улыбкой, не верилось, что он мертв.
Ходжанияз и Пазыл осунулись от горя. В траурном молчании стояли все бойцы. Казалось, вот-вот заплачет верный иноходец Палтахуна - так низко опустил он свою голову…
- Начинайте! - горестно и тихо сказал Ходжанияз.
Но джигиты медлили предавать земле тела своих товарищей и стояли неподвижно, будто не слышали Ходжанияза.
- Борьба не обходится без потерь, братья! - заговорил Пазыл. - Без жертв мы не добьемся победы. Погибли наши верные друзья, боевые товарищи, но мы победили, и наша победа - новый шаг на пути к свободе…
Первым в могилу опустили Палтахуна, потом - в ряд с ним - других джигитов… Вскоре над ними вырос высокий холм. Воины во главе с Ходжаниязом прочли молитву за упокой душ павших.
С того дня место это стали называть Могилой шахидов - павших за веру, и каждый путник останавливался возле нее, воздевая в молитве руки.
Глава тринадцатая
1
Ранним утром разнесся над Кумулом радостный звон литавр, - такой бывает лишь в дни мусульманского праздника - хейта.
Но сегодня не хейт, сегодня праздник победы. Накануне была разгромлена и уничтожена бригада генерала Доу Цзигана, того самого, который грозился жестоко наказать "этих чаньту", и гоминьдановский гарнизон Кумула сдался. Кумульцы, вот уже сколько времени жившие в ожидании расправы и под угрозой голодной смерти, высыпали на улицы и поздравляли друг друга так, словно живыми выбрались из могилы.
Сегодня все четверо ворот кумульской цитадели раскрыты настежь, и в них, не прекращаясь, вливается людской поток из окрестных сел. Люди едут на конях и ослах, идут пешком. Все несут в руках узелки, ведут коней, коров, баранов - это подарки победителям. В толпе пляшут под бубны и карнаи, распевают только что сложенные в честь Гази-ходжи частушки.
Сегодня все улицы и тупики Кумула чисто подметены, политы водой. Жители извлекли из сундуков праздничные одежды и принарядились - женщины и мужчины, старики и молодые. Радостное чувство упоения свободой влечет всех на улицы. А там звуки литавр - гум-галан, гум-галан, галан-галан-гум, - будто опережая друг друга, несутся с балкона дворца кумульского вана, сзывая народ на праздник.
Сегодня дворец ломился от простого люда, а ведь сюда допускались только беки да сборщики податей. Для угощения победителей зарезали десятки коров, сотни баранов. В огромных черных котлах варилось мясо, поспевал плов, в тандырах пеклись ароматные лепешки и самса, на мангалах жарились жирные, сочные шашлыки…
На площади перед дворцом под звуки литавр танцевали "кумульский санем", в танце по обычаю участвовали и женщины, и мужчины. Кто-то из танцующих воскликнул:
- Слава Гази-ходже!
Другие голоса подхватили:
- Салам Гази-ходже!
- Станем воинами Гази-ходжи!
- Если умрем - погибнем за правое дело! - полетели громкие крики над толпой.
Пазыла, пробиравшегося сквозь толпу, потянул за рукав один из бойцов отряда:
- Пазыл-ака, Пазыл-ака, в медресе переполох…
Когда они вошли в медресе, то увидели, что главный мулла - Хатипахун - вместе с четырьмя-пятью имамами, собрав полсотни пожилых китайцев и китаянок, принуждает их принять мусульманство и произнести слова молитвы: "Аллаха илалла, Мухамадул расулилла". Китайцы, дрожа от страха, лепетали:
- Ла… ла… ла…
Пазыл громко рассмеялся.
- Не смейтесь, афандим, - с укором сказал Хатипахун. - Дорога исламу теперь открыта, и наш долг наставить на путь истинный этих неверных.
- Кто же открыл дорогу исламу? - насупил брови Пазыл.
- Гази-ходжа, разумеется, иншалла…
- Если вы хотите открыть дорогу исламу, пойдемте, я дам вам винтовки. Вы будете сражаться с врагом, как и мы!
- Не все… могут держать… ружья, - пролепетал, заикаясь, Хатипахун.
- А мучить мирное население? Это вы можете?..
- Мы хотели совершить благородное дело…
- Глупцы! Такие глупцы могут испортить все дело! Наша цель - не обратить в ислам иноверцев, а освободить трудовой народ от общих угнетателей. Вы же хотите натравить трудящихся друг на друга… Отпустите их!
- О пророк…
- Мы подняли оружие против гоминьдановцев. Мирное население не враг нам! Если вы снова затеете что-нибудь подобное, я вас проучу! - прикрикнул Пазыл и отпустил китайцев по домам. Те, обрадованные, без конца благодарили Пазыла, кланяясь чуть не до земли.
А Хатипахун поспешил к Ходжаниязу жаловаться на "неверного" Пазыла.
2
Сато появился перед Ма Чжунином внезапно, будто из-под земли.
- Вы, наверное, не ждали меня, Га-сылин? - спросил он после приветствий.
- Сказать честно, даже не думал, что наша встреча здесь возможна.
- Вы ошиблись, дорогой друг. Мы просто все время держали вас в тени, как духа жалости.
- Да ну? - с нескрываемой издевкой переспросил Ма. Его укололи слова "дух жалости".
- Конечно! Бросить в беде такого друга, как вы, было бы недостойным делом. Наступило время протянуть руку помощи - и вот я здесь. Или вы считаете нашу встречу излишней? - вдруг спросил Сато.
- Почему же… Но что касается "беды", то не понимаю, о чем вы говорите, на что намекаете. Результаты наших военных походов заслуживают иной оценки.
- Гордиться и радоваться еще рано, Га-сылин, - начал поучать Сато, словно учитель ученика. - Две-три случайные победы не решают дела.
- Случайные? - Ма Чжунин покраснел от гнева. "Как распоясался этот коротконогий японец!" - подумал он.
- Скромность иногда не вредит, Га-сылин, - Сато уловил настроение Ма Чжунина. - Никто не отрицает вашу доблесть в бою. Но и ошибок допущено немало.
- Ош-шибок?..
- Да. Ошибок. В методах работы.
- Например?
- Во-первых, - заговорил спокойным, уверенным тоном Сато, - ваша собственная прямолинейность и грубость ваших единомышленников насторожили Пазыла, Ходжанияза. Теперь они, если даже останутся вашими спутниками, всегда будут держать нож при себе…
- Ха!.. - вскочил с места Ма Чжунин.
- Во-вторых, - продолжал Сато, - вы отпугнули местное население, вместо того чтобы привлечь к себе. Опираясь на одних дунган, вы ничего не добьетесь. - Сато помолчал немного, а потом продолжал: - Надо было довольствоваться золотом и деньгами, взятыми из банков Жимисара, Кумула, и подарками баев. А вы? Перегнали в Цинхай захваченный скот - коней, коров, баранов, верблюдов - и посеяли в народе недоверие. Какой толк от спешки? Возьми вы в свои руки Синьцзян, богатство не ушло бы от вас. Или я ошибаюсь, дорогой Друг?
Ответить Ма Чжунину было нечего. Его охватили сомнения. "Выходит, у этого коварного лазутчика есть человек, знающий каждый мой шаг! Кто же он - Ма Шимин или Ма Хусян?"
- Истинные друзья не имеют тайн. Прочитайте вот это! - и Сато протянул листовку Шэн Шицая. В ней подробно рассказывалось о грабежах "разбойников Ма". - Вы утратили авторитет среди местного населения, раскрыли свои цели и этим сослужили хорошую службу Шэн Шицаю. В современной обстановке оружие политики сильнее винтовок. Шэн Шицай умеет пользоваться и тем, и другим.
Последние слова Сато задели Ма Чжунина за живое, ибо себя он ставил неизмеримо выше Шэн Шицая.
- Этот провокатор еще узнает меня! - крикнул он и разорвал листовку в клочки.
- Ее-то вы можете уничтожить, но как быть с множеством других листовок, гуляющих по рукам?.. Не горячитесь, Га-сылин. В любом деле лучше всего спокойствие и рассудительность…
- Мне надоели ваши назидания… Вам больше нечего сказать?
- Есть совет: необходимо временно покинуть Синьцзян…
- Покинуть?.. Мне - покинуть Синьцзян? - вскочил в ярости Ма, не поверив своим ушам.
- Да. Так будет полезнее для дела.
- Я побеждаю! Отступление подобно смерти. Нет, нет! Это не укладывается у меня в голове. Не лезьте в мои дела! Если… - Ему хотелось сказать: "Если будете вмешиваться, я порву с вами", - но он не решился.
- Вы не откажетесь от нас и, кроме нас, не найдете подходящего союзника, - уверенно заявил Сато. - Японская винтовка в ваших руках стала известна всему миру.
Ма Чжунин промолчал. В этот момент он искренне сожалел, что связался с японцами. Стать марионеткой у них в руках?.. Нет, нет и нет!.. Но было уже поздно что-либо менять.
- Наш первоначальный план сохраняется, - вновь заговорил Сато после продолжительного молчания. - Мы отступили лишь на шаг назад.
- Но почему же?..
- Шэн Шицай собрал большие силы. Сейчас вам его не одолеть. Нужно набрать новых солдат, обучить их. Мы поможем вам подготовить армию, а за это время Шэн Шицай обескровит себя в схватках с Ходжаниязом, с повстанцами Кашгара и Хотана.
- Но если я покину Синьцзян… Смогу ли я вновь появиться здесь?
- Мы подумали об этом. Вы оставите Ма Шимина и Ма Хусяна. Они поднимут местных дунган, организуют партизанское движение и подготовят почву для вашего возвращения. Надеюсь, теперь все ясно?
- Ясно.
- Выступить против Ходжанияза сейчас нельзя. Но Пазыла пора убрать. - Сато уже не довольствовался ролью советника - он распоряжался.
Ма Чжунин сдерживал себя: "Ладно, пусть пока будет по-твоему…"