Разумеется, им необязательно об этом знать. Но вам это известно лучше, чем мне.
Уже половина четвертого.
Еще раз извините меня за возможные опечатки и орфографические ошибки, просто в этот час я уже себя плохо контролирую…
Элли
Месье
Когда я вас читаю, часто вздрагиваю от неожиданности… Иногда мне кажется, вы - само воплощение моего подсознания и памяти вместе взятых… Питер Пен… мое первое незабываемое эротическое переживание…
- Вчера я сначала с удовольствием проглотил все строки вашего блога… одновременно просматривая фотографии в вашем профиле Facebook… Признаюсь, это повлияло на содержание моих снов. Я жду вашего пробуждения с нетерпением… однако мне нравится представлять вас беспомощной и сладострастной, спящей в незнакомом одеянии, и от этого по телу пробегает приятная дрожь…
- Я медленно просыпаюсь - моя комната заполнена солнечным светом. Сладострастная… вы умеете подбирать слова. Да, я сладострастная, едва проснулась и жду водопроводчика.
- В этот момент я жалею, что потратил четырнадцать лет на изучение хирургии, тогда как сегодня мне с лихвой хватило бы корочки водопроводчика…
- Нет, а как же поэзия? Я не знаю ничего прекраснее, чем ваша профессия. И потом, хирург мне тоже нужен. Я умудрилась растянуть руку. Поэтому мне просто необходим ваш визит. Чтобы меня лечить, разумеется.
- Разумеется… чтобы вас лечить… А вы одна?
- Отец работает в своем кабинете… Почему вы спрашиваете? Хотели заехать?
- Невозможно удержаться… честно говоря, мои мысли полны вами… а вторник еще так далеко…
- Ожидание - это как нежные покусывания кожи живота.
- Замечательно… покусывания помогут мне исследовать вас… вы будете дрожать от нетерпения… а я принимаю больных, надеясь, что они не заметят неприличной выпуклости на моих строгих темных брюках…
- Остановитесь! Не то я раздроблю себе руку!
- Будет очень жаль, если пострадает ваша маленькая ручка, так вы не сможете расстегнуть ремень моих брюк… бесстыдно глядя мне в глаза своим светлым взором…
- Милый, я сейчас на совещании со своими друзьями журналистами. Прекратите вгонять меня в краску.
(На самом деле я окопалась в своей кровати, словно застигнутая врасплох кокетка, не зная, что ему ответить и даже не представляя себя бесстыдно глядящей ему в глаза и расстегивающей ширинку на его брюках.)
- Мне нравится вгонять вас в краску… Вы меня тоже… волнуете… сильно… Разве это плохо? А если и так, что это меняет? Я могу вам позвонить?
Этот человек на другом конце Парижа, на другом конце провода, в тысяче световых лет от меня, демонстрирует старомодную деликатность, поняв, что отпугнул меня своими непристойными речами взрослого самца. Теперь, когда я открылась ему в письмах и сообщениях, вибрирующих на его мобильном телефоне хирурга, он хочет услышать мой голос. А я буквально оглушена его жаркими комплиментами моему телу и губам, которых он никогда не видел. Я не представляю себе его голос, то, как он смеется, когда я упражняюсь в остроумии, или когда понимает, что я в очередной раз залилась краской смущения. Однако не сомневаюсь: голос у него дьявольски обворожительный, будь он низкий и глубокий или чистый и сильный. И поскольку я не знаю, как продолжать держать марку, то смотрю на его пропущенный вызов с виноватым видом девчонки, обманывающей мужчин на форуме Интернета.
Во второй половине дня я отправляюсь, поскольку мне нечем заняться, на авеню Домениль, чтобы сделать себе эпиляцию в заведении для старушек. По крайней мере, к такому выводу я пришла, увидев озадаченную физиономию косметички, после того, как заявила, что хочу сделать себе полную эпиляцию. Рядом глухо вибрировал мобильный. Частный вызов. Частный вызов. Частный вызов.
Лишившись всей своей растительности, я наконец нашла в себе силы ему ответить.
- Элли?
Я знала, что это он. Это мог быть кто угодно, но у голоса уже было имя. Замерев под солнечным потоком, в очках Wayfarer на носу, я ответила:
- Добрый день, Месье.
Я говорила вам, как хорошо дышалось в тот день? В лучах заходящего солнца фасады всех домов окрасились в оранжевый цвет. Стоя посреди улицы Дюгомье, я щелкала пальцами, робко прислушиваясь к тембру этого голоса, к глубине этого смеха. Вокруг меня люди двигались в том неторопливом ритме, который характерен лишь для лета, - не подозревая, какая интрига завязывалась здесь, прямо на их глазах.
Несмотря на легкое жжение после эпиляции, под моей одеждой пробежали странные мурашки, и, испугавшись, что Месье так или иначе догадается об этом, я перевела разговор на невинную тему. Он отвечал медленно, вежливо, даже любезно, но в какие-то моменты это звучало еще хуже, чем разговоры о сексе. Он все знал. Он считал с меня информацию, как с книги. Возможно, только из галантности делал вид, что верит в мою реакцию испуганной студентки. Понял ли он когда-нибудь, до какой степени я была ею в тот момент? До какой степени всегда была ею?
Можно назвать спонтанным лишь мой возглас удивления, который я не смогла сдержать:
- У вас такой молодой голос!
Он рассмеялся и заразил меня своим смехом, и, смутившись, я пустилась в неловкие оправдания.
- Нет, я не хотела сказать, что вы старый! Просто ваш голос кажется моложе по сравнению с… то есть, мне кажется, я ожидала услышать…
- Дряхлый голос! - закончил он со смехом.
- Нет, более низкий!
Под легкой шелковой блузкой моя спина вспотела.
- Мне уже не хватает вашего голоса…
- Когда я сказала, что у вас молодой голос, это был комплимент. У вас очень красивый голос, одновременно чистый и низкий. Молодой - но вы и сами еще молоды. Конечно, не такой, как я, - я вообще чувствую себя младенцем, особенно после того, как побывала в руках косметички.
- М-м-м-м, как мне это нравится… мои губы дрожат от нетерпения - так им хочется оказаться там…
- Прекратите присылать мне такие сообщения! Я подавилась сигаретой!
- Какие сообщения я должен прекратить присылать?
- О моей стрижке.
- Я не могу не думать об этом бугорке, покрасневшем после недавнего вмешательства.
- Вы просто дьявол во плоти. Я имела неосторожность сказать вам, что осталась без растительности, и вы тут же этим воспользовались. Наверняка вы не преминете злоупотребить моим доверием и при встрече.
- Еще как злоупотреблю… безгранично… вы почувствуете, какой я твердый… когда я прижмусь к вашей коже младенца…
- Каким ароматом вы будете пахнуть?
- Habit Rouge, Герлен. Плюс мой собственный запах.
- Вы разговариваете? Я имею в виду - во время…
- Я говорю, слушаю.
- Чудесно.
(В пять лет эквивалент утренней эрекции - это шоколадка из рождественского подарка, которая терпеливо ждет, пока ее развернут. Пятнадцать лет спустя - сообщения Месье, доводящие до инфаркта.)
- Я только что приехал в Голландию… мои мысли полны вами… Светлые пряди волос, шаловливые улыбки, подростковый лобок… я одержим вами, мадемуазель… считаю часы до нашей встречи… я не буду шуметь… тихо разденусь… мой язык прильнет к вашему спящему животику… мои любопытные руки пробегут по вашему телу… мой член лихорадочно будет искать вас… Вы притворитесь, что спите… но когда мой язык проникнет в ваши сладкие складочки… когда я слизну несколько прелестных капелек, блестящих между ваших бедер… я почувствую, как учащается ваше дыхание… ваши руки вцепятся в простыни… я вопьюсь поцелуем в вашу шею, почти вырвав у вас крик, который вы все же прибережете на тот момент, когда примете мой твердый член в свою очаровательную маленькую киску… а мои пальцы в это время будут ласкать вашу вздрагивающую попку… Мой член проникнет еще глубже… и заставит вас пробормотать непристойности… которые я даже не могу здесь написать… но я выполню все ваши просьбы… вы будете сдерживать оргазм, и это будет похоже на пытку… но в надежде на более сильный взрыв вы будете держаться до последнего… ругаться, потеряв всякий стыд… изнывая… покрывшись испариной от возбуждения… с безумным взглядом… с маленьким розовым язычком, выглядывающим из полуоткрытых губ…
- Вы получили мои ночные сообщения? Я был не слишком распущенным?
- Нет… нисколько! Может, и распущенным, но довольно пикантным. Я сейчас занята, поэтому не могу ответить вам сразу. Подождите немножко.
- Мне трудно ждать, мадемуазель… вы меня околдовали… Можно вам позвонить?
- Я в машине моего отца. Не заставляйте меня краснеть!
- Мне придется это сделать - раз вы не даете мне высказать свои мысли! Расскажите мне, какая вы будете во вторник, перед тем, как я войду в комнату… и какая у вас грудь… Я перешел в более прохладное место, чтобы мои джинсы выглядели менее… подозрительно…
- Грудь у меня маленькая. Округлая. Соски очень быстро твердеют. Но только посмотрите, как неправильно все устроено!
Из-за ее размера мужчины часто ею пренебрегают, к моему великому сожалению, - ведь маленькая грудь самая чувствительная!
- О, я не стану пренебрегать вашей грудью! Я буду ее боготворить, ласкать, целовать, мять, лизать… и возможно, даже кончу на нее.
- Это довольно необычно. Так же как и на лицо.
- Я подавился своим обедом…
- Вот что бывает с чересчур развратными людьми. Еще скажите, что я виновата.