Мое внимание привлекла выдававшаяся из воды скала невдалеке от песчаного берега. Она возвышалась над прозрачно-голубой гладью, словно распрямленная человеческая фигура. Я находилась на верху склона, и передо мной открывалась широкая панорама, вплоть до изгиба береговой линии, за которым проглядывала новая бухта: очевидно, их было немало на острове. Я успела узнать, что он имел тридцать миль в длину и шесть в ширину, то есть был одним из самых больших в архипелаге: главная причина, почему он был населен и до некоторой степени освоен. В мареве горизонта виднелись островки, скорей всего представлявшие собой осколки скальных пород, извергнутых тысячи лет назад.
Склон уходил вниз, в долину, заросшую густым лесом. Цветущие деревья были до того ярки, что невольно захотелось полюбоваться ими вблизи. Кроме того, меня распарил и утомил подъем, захотелось укрыться в сладостной тени. Я решила немного передохнуть и заодно собрать букет экзотических цветов, не устававших чаровать мой глаз. Я постоянно держала цветы в вазе, которую раздобыла для меня Перо.
Оказавшись вскоре в тенистом лесу, я сняла шляпу и, как веером, обмахивалась ею. Мы с Шантелью тоже приобрели цветастые ситцевые платья, какие носили островитянки, только немного переделали их по своему вкусу.
Между деревьями вилась невысокая земляная стенка. Странным образом она то уходила в глубь леса, то возвращалась, наводя на мысль об осмысленности постройки. Впрочем, на этом острове я постоянно наталкивалась на непривычное. Заметив провал в стене, я прошла вглубь. Деревья здесь росли гуще. Вскоре я наткнулась на еще одну стену, на этот раз высокую. Она явно что-то ограждала, чем возбудила мое любопытство. Я пошла вдоль стены, пока не набрела на ворота. Я открыла их и шагнула внутрь ограждения. Деревья здесь были выкорчеваны, а трава аккуратно, как на лужайке, пострижена. В центре лужайки стояло каменное изваяние. Приблизившись, я увидела, что фигура была обложена вокруг яркими камнями: розово-лиловыми, напоминавшими аметисты, темно-синими, смахивавшими на лазуриты, и бледно-зелеными "агатами". Кроме них, имелись большие раковины. Все вместе они окружали фигуру.
Меня осенило, что все это имело какой-то сокровенный племенной смысл и что я проникла в тайное святилище. В смятении я повернула и не помня себя кинулась прочь из этого места. Меня беспокоило одно: не была ли и вся роща заповедным тайником, и не нарушила ли я табу. Я желала скорей выбраться вон, но, к своему ужасу, только углублялась в лес. С верха холма я заметила, что он невелик, но оказался вроде лабиринта, из которого я никак не могла отыскать выход. На бегу мне попалось несколько протоптанных тропинок. Решив воспользоваться одной из них, я повернула вбок и вдруг увидела дом. Это была типичная туземная постройка из мазанных грязью бревен на деревянных опорах, крытая тростником и ветками. Естественно, одноэтажная, она была длинной и просторной по туземным стандартам.
Я сильно разгорячилась: не столько даже от физических усилий, сколько от охватившей меня тревоги. Не было сомнений, что я не только вторглась в чужие владения, но что мое присутствие здесь было крайне нежелательно. Это на меня нагнало страху изваяние в окружении камней и раковин.
Я повернула обратно - туда, откуда пришла. Каждая трещина под ногами наводила на меня ужас. Меня предупреждали о ядовитых змеях и насекомых, но не их я боялась. Мной овладевала паника.
Вернувшись к огражденной площадке, я пробовала угадать, каким путем набрела на нее первоначально, но троп оказалось много и все вели в разные направления. Испробовав поочередно несколько из них, я каждый раз запутывалась в лабиринте деревьев. Вдруг в просвете зарослей мелькнуло море. Я кинулась туда, не разбирая дороги. Деревья редели. Вскоре я оказалась на свободе. Трудно передать мое облегчение. Оно явно превышало грозившую мне опасность, убеждала я себя. Мне стало стыдно, что поддалась панике, испугавшись украшенного яркими камнями идола, что нечаянно подсмотрела нечто не предназначенное для моих глаз.
Я часто обмахивалась шляпой. Мне было даже жарче, чем когда я находилась на солнце.
Дело шло к вечеру. Я взглянула на пришпиленные к платью часы. Мне они всегда казались неуместными на туземной одежде, но на этот раз оказались полезны. Пять часов. И получаса не провела я в лабиринте. А мне показалось гораздо дольше.
Поднявшись на холм, я вдруг увидела знакомую фигуру, загадочно-задумчиво разглядывавшую море. Это была Щука. Тотчас до меня дошло, что она следила за мной.
- Щука, - по возможности твердым голосом позвала я.
Она обернулась ко мне.
- Я вас вижу, мисс Брет, - сказала она в ответ.
- Сколько времени вы здесь находитесь?
Она пожала плечами.
- У меня нет этой штучки. - Она показала на мои часы.
- Кажется, я заблудилась, - сказала я.
- Вам нельзя было туда ходить.
- Боюсь, я в самом деле вторглась в чужие владения, но это вышло нечаянно.
Она глянула на меня, словно не понимала, о чем я вела речь. Впрочем, не исключено, что в самом деле не понимала. Нам с Шантелью часто приходилось упрощать свой язык.
- Вы ходили на землю Талуи.
- Как вы сказали?
- Земля Огненных людей.
- Вот оно что. Наслышана о них.
- Это мудрые люди.
Я подсела к ней. Меня изнурили только что пережитая паника, духота и подъем, который я одолела.
- Они танцуют на огне. Огонь их не трогает. Они могут то, чего не могут другие.
- Я видела там фигуру вроде идола в окружении камней.
Ее лицо сделалось пустым, словно не слышала меня.
- Они танцуют. Вы увидите, как они танцуют. Огонь их не трогает. Они приплыли из Огненной страны много-много лет назад, когда на Коралле не было белых людей.
- Где находится их Огненная страна? - осведомилась я.
Опять она словно не слышала вопроса.
- Огонь не трогает их, как других людей.
Мне стало ясно, что это было туземное табу.
- Буду с нетерпением ждать их огненных танцев.
- Они мудрые. Очень умные. - У меня было такое чувство, что она пыталась улестить их. - Я скажу вам кое-что. Когда был пожар… большой страшный огонь… горело сразу двадцать домов, даже земля занялась, никто не мог потушить, а Огненные люди остановили.
- Как интересно.
- Они останавливают огонь еще большим огнем. Выгоняют из домов людей и поджигают. Они все знают и понимают про огонь. Когда не стало домов, больше нечему было гореть. Огонь уничтожил все, что мог, и остановился.
- Разумно, - согласилась я.
- Так Талуи одним большим взрывом остановили огонь. Пламя сделает, как велят Огненные люди. Они очень умные.
Сидя с ней, я дивилась, как недалеко она ушла от первобытного состояния и как легко обнаруживалось логическое объяснение "чудесам" мудрецов.
Я засмотрелась на торчавшую из воды скалу. Заметив это, Щука с улыбкой сказала:
- Вам она нравится.
- Не могу оторвать глаз. Я ее раньше не видела.
- Какалота здесь стоит с начала мира.
- Могу себе представить, - восхитилась я. - Что за странное имя Какалота?
Явно неумное замечание: на мой слух все островные названия были странны.
- Оно значит "Роковая женщина".
- Как?! - Я даже вздрогнула.
- Тут был один корабль, - продолжала она. - Тоже назывался "Роковой женщиной". Однажды ночью пропал. Взорвался…
- Так же, как Огненные люди взрывают дома? - уточнила я.
- Должно быть, не ужились две "роковые женщины" в одной воде.
У меня перехватило дух. Не это ли был ответ? Не эти ли странные Огненные люди, судя по всему, умевшие обращаться с порохом, подобрались и взорвали "Роковую женщину"? Мне хотелось вытянуть из нее, как можно больше.
- Расскажите мне про ту ночь.
- Какую ночь?
- Когда исчез корабль.
- Я ничего не знаю. Стоял и вдруг не стало.
- Но вы сказали, что она, - кивнула я на торчавшего из воды идола, - не потерпела другой "Роковой женщины" в одной воде. Как она могла уничтожить корабль?
- Не знаю. Я не такая умная.
- Возможно, ваши Огненные люди знают, - вырвалось у меня.
Она долго не отвечала. Наконец, заговорила:
- Она все видит…
- Кто?
Она кивнула на идола.
- Сейчас следит за нами.
- Неужели? - подзадоривала ее я.
- Видит вас, меня. Знает, что мы сидим и говорим о ней.
- Но это же камень, скала.
Щука испуганно прикрыла ладонью рот и быстро замотала головой.
- Пятнадцать лет назад в нее вселилась душа.
- Всего пятнадцать лет? Я поняла, что она стоит здесь с начала мира.
- Этой душе только пятнадцать лет. До нее были другие. Эта нетерпелива. Хочет вырваться на волю. Это душа Кароки.
- Кого?
- Она захотела мужа другой женщины, и жена ушла и собрала в лесу траву. Она умела сварить из нее, что ей было нужно, и подлила варево в чашу разлучницы. Та умерла в муках, но и жену тоже казнили. Повесили на вершине вон того дерева, что смотрит на Какалоту, и оставили на ночь, а когда пришли утром, ее душу захватила скала. Будет сидеть в ней до тех пор, пока ее место не займет другая.
- Странная, однако, легенда!
- Это роковая женщина… та, что любит и тайно вожделеет чужого. Всегда водились такие женщины и сейчас есть - по всему свету разбросаны. Пытаются увести чужих мужей, варят ядовитое зелье, а когда их ловят и вешают на дереве напротив изваяния, то их души захватывает камень, и они сидят, пока не придет замена.
Я чувствовала, как у меня по спине пробежал холодок, несмотря на еще высокое солнце.
Нарочно меня выслеживала, чтобы в назидание рассказать легенду?