- Скучаете по Дому Королевы?
- Немного.
- Увы, на борту нет диванов в стиле Людовика Пятнадцатого.
Я засмеялась.
- Меня бы очень удивило, если бы они здесь оказались: в любом случае они были бы здесь некстати. В этом и состоит смысл подбора мебели. Среда не менее важна, чем сама мебель. - Вдруг я удивилась тому, что вырвалось у меня: - Я рада, что уехала из Дома Королевы.
Это мое признание изменило наш разговор. Он сразу посерьезнел.
- Могу вас понять. Я вас часто вспоминал.
- Вы?
- Из-за того вечера. Необыкновенно теплое воспоминание для меня. А для вас?
- Для меня тоже.
- И вдруг все резко изменилось, верно? Только когда явилась ваша тетя, я понял, какой это был необыкновенный вечер. Как сейчас вижу ее стоящей в позе ангела-мстителя с разящим огненным мечом. Несчастные грешники, прочь из Эдема!
- Ваше уподобление идет слишком далеко, - усмехнулась я.
- А потом она умерла.
- Это случилось много позже.
- И пошли слухи. Простите, возможно, мне не следовало касаться этого. Может, вас расстраивает, когда об этом вспоминают.
- Только не вы, - ответила я. Мне вдруг стало безразлично, что я себя выдавала. Я переживала то же счастье, что и в тот вечер в Доме Королевы. Только он обладал способностью заставить меня отбросить осторожность.
- После ее смерти возникли некоторые сомнения в обстоятельствах того, как это случилось, - продолжал он. - Представляю, как вы переживали из-за них.
- Да, - призналась я. - Видите ли, казалось невероятным, что она способна была лишить себя жизни. Это было так не похоже на нее. Правда, она сделалась инвалидом. Если бы не Шантель - сестра Ломан, - не представляю, что бы случилось. Думаю, это было бы ужасно.
- Люди делают странные вещи. Никогда нельзя быть уверенным в их мотивах. Если не она сама покончила с собой, кто еще мог это сделать?
- Сама часто об этом думаю. Элен отчаянно хотела выйти замуж и опасалась, что мистер Орфи никогда не женится на ней, если она не принесет приданого, обещанного тетей Шарлоттой - после ее смерти, разумеется.
- Вполне достоверный мотив.
- Но это так тривиально! Кроме того, я не представляю Элен убийцей. Куда легче могу вообразить в этой роли миссис Мортон. Она всегда была сплошная загадка. Оказалось, что у нее имелась больная дочь и она мечтала жить вместе. Я знала, что она терпит жизнь у тети Шарлотты только в надежде на то, что получит после ее смерти. Несмотря на долгие годы, проведенные в Доме Королевы, я так и не раскусила миссис Мортон. И естественно, подозревалась я - основная наследница, которая была с ней не в лучших отношениях и которой доставалось все.
- Как я догадываюсь, не очень много.
- Этого я не могла знать. Только после смерти выяснилось, что она безнадежно погрязла в долгах.
- Могу представить, что вы тогда пережили.
- Это было ужасно. На меня оглядывались на улицах, шептались за спиной.
- Я знаю, - сказал он.
- Вы - знаете?
- Знаю, что значит быть под подозрением.
Я смотрела на серые в лунном свете силуэты берега, на усыпанное мириадами звезд сине-фиолетовое небо; воздух казался напоен томным ароматом мускуса.
- До вас доходили слухи обо мне? - спросил он.
- Какие слухи? Не понимаю.
- Я думал, вы, возможно, что-нибудь слышали. От Каллума, к примеру. Кто-нибудь заговаривал о "Роковой женщине"?
- Имя корабля я, кажется, слышала, но Дик ничего мне о нем не говорил.
- Вполне может статься, что вы о нем еще услышите, - сказал он, - и, если это случится, я предпочел бы, чтобы вы услышали от меня.
- Это корабль, на котором вы отплыли после…
- Да, наутро после вечера, когда вы принимали меня в Доме Королевы. Я хотел рассказать вам об этом плавании. Оно оказалось роковым и по сей день остается загадкой.
- Так расскажите.
- Каллум был у меня казначеем на "Роковой женщине", как и теперь. Несколько членов команды, которые плавали со мной в тот раз, сейчас тоже здесь. Это было совсем другое судно по сравнению с "Невозмутимой леди". То был парусник.
- И вдобавок женщина, - вставила я.
- Да, как ни странно. Видимо, это как-то сказалось. Настоящая была красавица. Баркинтина, построенная для плавания в китайских морях. Я провел ее вокруг мыса Доброй Надежды до Сиднея, а после отправился к островам. Как и в нынешнее плавание мы взяли несколько пассажиров. Один из них был торговец драгоценными камнями, некий Джон Филлимор. Он вез замечательную коллекцию бриллиантов и намеревался посмотреть австралийские опалы. По характеру он был болтлив, любил прихвастнуть своими сделками, любил пустить пыль в глаза. И он умер…
- Вы хотите сказать…
- Хочу сказать, что он умер. Доктор Грегори диагностировал апоплексический удар. Однажды вечером, после того как мы пообедали, он отправился в бар и выпил, кажется, одну-две рюмки бренди. Вообще, он пил довольно много. Потом пошел в свою каюту. Наутро, когда к нему вошел стюард, он оказался мертв.
- Значит, и доктор Грегори был на "Роковой женщине"?
- Да, был судовым врачом, как и сейчас. Это особенность наших линий, что мы всегда берем в рейс врача. Обычно это делается только на чисто пассажирских судах. Джона Филлимора мы похоронили в море, но бриллиантов не нашли.
- Он их держал в каюте?
- В этом и была его глупость. По его словам, они стоили целого состояния. Мы его предупреждали, что было бы разумнее поместить их в наш сейф, но он не желал и слушать. Ни за что, отвечал. Что если при заходе в порт кто-нибудь взломает сейф и сбежит с его бриллиантами? Он никому не доверял. Вообще, был очень подозрителен по натуре, и, по-моему, его подозрения были направлены против кого-то из команды. Помнится, как-то вечером мы сидели в узком кругу - кажется, Каллум и Грегори были среди нас, - и он проговорился, что о его намерении отправиться в плавание со столь драгоценным грузом могли прознать опытные воры драгоценностей и специально наняться в команду, чтобы ограбить его. Он хорошо сознавал стоимость своей коллекции. В тот вечер он рассказывал нам страшные истории о том, как вламывались в его дом и контору, заявил, что не желает рисковать бриллиантами. Он никогда не держал их больше двух дней на одном месте. Я подозревал, что они были у него на поясе в кожаном ремне, который он носил под одеждой. Однажды вечером он выпил лишнего, и пришлось помогать ему добраться до каюты и укладывать в койку. Наутро он был в ужасе, что кто-нибудь мог заметить мешочек с бриллиантами. У нас даже было обыкновение подшучивать на этот счет. Все мы считали, что вздохнем с облегчением, когда придем в Сидней и избавимся от опасного груза. Как вдруг он умирает, и мы хороним его в море. А бриллианты исчезают. Мы перевернули вверх дном его каюту - ничего не обнаружилось. Если бы кое-кто из нас не видел их своими глазами, мы бы усомнились, что они вообще существовали. Когда мы добрались до суши, о случившемся было заявлено властям. Обыскали весь корабль, но так и не нашли бриллиантов. Все считали, что они спрятаны где-то на судне.
- И вы их так и не обнаружили?
- Так и не обнаружили, - повторил он. - Но вы можете себе представить, какие пошли слухи. Джон Филлимор умер, хоть ему не было и сорока, а прежде за ним не наблюдалось никаких болезней. Загадочно само по себе, но, разумеется, меркнет в сравнении с загадкой пропавших бриллиантов. Это при том, что считается: один человек больше всех осведомлен обо всем, что происходит на судне. Вы знаете, кто этот человек.
- Капитан? - уточнила я.
- Вот именно. Я видел бриллианты, даже держал в руках. Найдутся такие, кто присягнет, что я с вожделением смотрел на них.
- Это действительно было?
- Никогда в жизни не видел в бриллиантах достойного предмета вожделения.
- Они стоили больших денег.
- В том-то и дело. Кое-кто считает, что за деньги можно совершить любое злодейство.
- К сожалению, это так.
- Однако я должен досказать вам эту историю. Из Сиднея мы отправились на Коралл.
- Коралл?
- Да, Коралл. Там мы простояли двое суток: два дня и две ночи. На острове нет подходящего причала, и судно стояло на якоре в заливе.
- Оттуда ваша супруга.
- Да, там она жила с матерью в старой полуразвалившейся усадьбе. Сами увидите, когда попадете туда. На острове было празднество: туземные танцы, костры, весь день не умолкали барабаны, созывая людей в городок, где с наступлением сумерек были назначены торжества. Все хотели видеть это красочное событие. После смерти Джона Филлимора из-за вызванной ею всеобщей подозрительности на судне создалась нездоровая обстановка. У каждого корабля есть нечто, неподвластное суду логики. Он словно живое существо, во всяком случае, на взгляд моряка. Так вот, "Роковую женщину" словно подменили. Вдруг вся насторожилась, сделалась тревожной. Я почувствовал, что на борту воцарился дух мятежа. Только моряк способен чувствовать такое. У меня было ощущение, что я командую "Летучим голландцем" - слыхали о таком судне? По-моему, о нем знают все.
- Вы о корабле-призраке, который замечали в штормовую погоду у мыса Доброй Надежды?