- Кир, не мешай, мне нужно сосредоточиться…
- Прости… только помоги ей, умоляю!
- Я сделаю все, что в моих силах и даже больше.
*
В голосе любимого мужчины звучала боль. Почему ему плохо? Она не хотела, чтобы он страдал… но не могла приблизиться к нему, найти его, выйти из тумана.
Туман, густой, молочно-белый, сдавался плотным и осязаемым на ощупь, как клочки ваты. Она тонула в нем, вязла, с трудом переставляя тяжелые ноги.
Туман… Туман… Туман…
Кругом туман.
И холод.
Холодно… холодно, как же ей холодно… Зубы выбивали громкую дробь, за которой голос мужчины становился глуше. Зато все отчетливей слышался зов.
- Иди ко мне… Лиля, иди ко мне…
И она пошла в сторону, откуда доносился призыв, в надежде выбраться из тумана.
Глава 2
.
- Кир, мама права, ты не выходил из палаты больше суток, - увещевая, мягко проговорила Аня, - сходи домой.
- Не хочу. - Ладонь Булатова, накрывшая руку спящей невесты, чуть дрогнула. - И не могу.
- Все ты можешь, только не хочешь, вообразив себе глупости, - грустно прошептала Лидия.
- Поешь, освежись, переоденься - и назад. Тебе, правда, надо принять душ и смыть грязь. Или ждешь, чтобы она до конца осыпалась сама? - невесело пошутила Аня.
Вервольф, взглянув поочередно на озабоченных его состоянием родственниц, перевел взгляд на безмятежное лицо Макаровой и покачал головой.
- Никакие это не глупости, мама. Я больше не оставлю Лилю одну, в мое отсутствие с ней обязательно что-то случается. Нет, я не уйду, не уговаривайте. И да, Ань, - он строго посмотрел на сестру, и кивком подбородка указал на дверь санузла, - душ я принимал, так что не наговаривай.
Данилевская слабо улыбнулась.
- Зато небритостью и вчерашней одеждой ты похож на мятое чудище. Лиля проснется - и испугается.
- Вот взяла бы и принесла мне что-нибудь на смену.
- Иди сам и возьми.
- Жестокая ты, Анька…
- Аня права, Кир. - В голосе Булатовой звучало неприкрытое беспокойство. - С Лилей и ребенком все хорошо, сын. Опасность миновала, и она просто спит.
- Если уйду, с ней что-то случиться опять. И на этот раз я не успею.
Анна закусила губу. Ей было жаль брата до слез. Он не смыкал глаз, сидя рядом с невестой, больше суток. Понятно, что для вервольфа это пустяки, и дефицит сна незначителен. Однако не стоило забывать, что Киру и самому досталось вчера: сначала намял бока Вожак восточной стаи, затем бой с воинами жрицы Смерти и ранение посеребренным серпом. Ему следовало бы хотя бы выйти на свежий воздух.
- Ты преувеличиваешь, Кирилл. Больница под охраной, и Мара, я убеждена, еще не скоро осмелится приблизиться к Лиле. Все хорошо, братик.
- Нет, ты не понимаешь, да, Ань? И ты тоже, мама. Лиля осталась жива и не потеряла ребенка только благодаря везению. Чудо, что чистильщики открыли нам с Велигором переход к ней, да еще и не уехали, а наоборот доставили в больницу.
- Да, повезло, что это была группа Градовой, - кивнула Данилевская. - Другие вряд ли захотели бы вам помочь.
- А я о чем вам говорю? Счастливое стечение обстоятельств, которое, может, больше не повторится. Поэтому я больше никогда не оставлю Лилю одно дольше, чем на четверть часа.
Женщины быстро переглянулись.
- Но так нельзя, сынок…
- Почему, мама?
- Потому что вы не сиамские близнецы, нельзя быть постоянно рядом с любимыми. Ты задушишь Лилю своей заботой.
- Кир, не сходи с ума! - не выдержала Аня. - Ты нас пугаешь своей неадекватностью! Если ты отлучишься на пару часов, с ней ничего не произойдет! Мы будем рядом!
- Сын, твоя будущая жена в целительном сне и проснется ближе к вечеру или вообще завтра. Ты зря изводишь себя…
Оборотень выпустил руку Макаровой и спрятал лицо в ладонях.
- Я действительно схожу с ума, да?
- Да, сходишь, Кир, пора притормозить и вспомнить, что ты сильный и адекватный мужчина, а не дрожащий слюнтяй, шарахающийся от тени.
- Спасибо, сестричка, за красочность описания.
- Пожалуйста, братик, обращайся.
Улыбнувшись, Данилевская ласково взъерошила темные волосы мужчины.
- Хорошо. Я съезжу домой. - Он решительно поднялся со стула, и магички радостно встрепенулись. - Но я ненадолго.
Мать и дочь не сразу выдохнули с облегчением - ждали, что Кирилл, передумав, вернется.
- Мой брат одержимый, - потрясенно прошептала огневичка. - Сколько мы его уговаривали? Два часа или больше?
- Вервольфы обычно все трепетные по отношению к своей паре. Я бы не возражала, чтобы он сидел здесь безвылазно, но не в таком состоянии. Сейчас проедется по городу, увидит солнышко, синее небо, услышит птичек и его попустит. А то уж слишком он себя накрутил - ждет ужасов там, где их быть не может…
- Солнышко и синее небо, скорее всего, не увидит, - Аня указала на собирающиеся за окном грозовые тучи.
- Ты поняла, о чем я. Дело не в солнце и небе, а в потери чувства реальности.
- Да поняла я все… Так, к слову пришлось…
Мать и дочь некоторое время молчали. Лидия, откинувшись назад в кресле, сидела с закрытыми глазами. Аня, пересев на место брата, наблюдала, как портится погода. И чем темнее становился кусочек небосвода, который ей удавалось рассмотреть за стеклом, тем мрачнее становилась магичка.
- Ма, слушай, а если он прав? Что если та чокнутая вернется за Лилей?
Старшая огневичка вздохнула.
- Паранойя заразна… Успокойся, Хемминг заверил, что Велигор основательно потрепал дамочку в некромантском поединке, и она долго будет зализывать раны.
- Лиле повезло, что брат у нее сильный маг.
- Угу, это почти компенсирует то, что в родственники ей достается занятная семейка.
Аня фыркнула.
- Уж кто бы говорил! Про вас с Владленом и его братьями тоже всякое рассказывают. Дочка вампирозависимая, сын - неисправимый нарушитель законов, принимаете в стаю не только волков, но и вертигров…
Лидия светло улыбнулась.
- Да, мы такие, чем я не перестаю гордиться… Кстати, хочу кофе.
- Надо было не отказываться от электрочайника, когда предлагала медсестра-хозяйка, - веско заметила Аня.
Булатова поморщилась.
- Кто же знал, что он понадобится? Позвоню Киру, пусть привезет кофеварку, а пока схожу к автомату на первом этаже. Тебе брать?
- Могла бы не спрашивать - на убалтывание братца ушла вся энергия. Он, оказывается, еще тот энергетический вампирюга…
Стоило двери за Лидией закрыться, как Макарова застонала и заметалась на кровати. Испуганная сиделка собралась выскочить в коридор за дежурным целителем, но не успела. Лиля вцепилась ей в руку.
- Молчи… - хрипло прошептала она. - Никого не зови… Я сейчас должна уйти, и ты мне поможешь…
- Угу. С какого перепугу?
Данилевская испытывала одновременно радость, что Лиля очнулась, и тревогу, что она ведет себя странно. Особенно пугал дикий, затравленный взгляд. Разве с таким просыпаются после целебного сна? Нет, только после кошмара.
- Послушай, времени мало, - торопливо заговорила Макарова. - Я знаю, что Кир будет против… все будут против, но так надо.
- Что надо? Ты меня пугаешь!
- Еще и не начинала даже.
Нервный смешок и расширенные зрачки Лили тоже не понравились Данилевской, ну а затем последовал рассказ, повергающий в шок.
…Она брела в тумане. Осязаемом. Холодном. Липким, как паутина после дождя, когда влетаешь в нее лицом во время утренней пробежки.
- Иди ко мне, дитя. Не бойся…
Голос женщины, мягкий и тихий, манил, обещая покой. И она шла, безошибочно угадывая направление.
Туман раздался в стороны, открывая поляну с белесой травой и стоящую на ней фигуру.
Словно сотканное из мрака одеяние до пят. Откинутый капюшон, открывающий длинные черные волосы и усталое лицо, белое, как маска из папье-маше, на котором темнели омуты глаз.
- Неразумная моя девочка, что же ты наделала? Ведь я все равно получу свое. Оно мое по праву, веришь?
Молочно-серый туман леденил кожу, обжигал губы.
- Я… не хотела…
Каждое слово давалось с трудом, казалось, что рот набит ватой.
- Я должна забрать дар богини. Но я не хотела, чтобы ты умерла. Как и твой дед.
- Дед?..
- Платон добровольно заключил сделку. И я столько лет помогала ему, прикрывая его спину. И что в ответ? Он обманул меня… за что и был наказан.
В памяти вспыхнули картинки подсмотренных последних минут старого некроманта.
- Ты… ты его убила… натравив мертвецов…
- Я годами дарила ему неуязвимость, он же передал "Поцелуй" тебе, нарушив условия договора. И теперь ты умираешь. - В голосе женщины сквозила печаль. - Видит, богиня, я этого не желала.
- Умираю?..
- Да. И твой ребенок тоже.
Ребенок? Ее и Кирилла?.. Упоминание о малыше всколыхнули душу, став потрясением. И она вспомнила, кто она и что происходило до тумана.
- Мара, - прошептали беззвучно губы.
Страх победил апатию. Лиля по-новому взглянула на ту, что покусилась на жизнь нерожденного ребенка и ее собственную. Сердце забилось быстрей, она принялась лихорадочно искать выход. И, кажется, нашла.
- Ты говорила, что осталась должна деду три жизни. Врала?
- При нашей последней встрече ты использовала второй шанс из трех. И, нет, не врала. Я была честной с Платоном.
А с ней, его внучкой?.. Лиля, сжав пальцы в кулаки, удержалась от провокационного вопроса. Что-то подсказывало, что Мара играет на грани правды и лжи.
- Если ты не обманываешь, одна жизнь у меня все еще в запасе?..