* * *
Осень пришла, как всегда, в сопровождении гриппа. В троллейбусе чихали, в метро кашляли, на улице осипшими голосами интересовались, который час. Зачем им, болезным, время? Не все ли теперь равно? Езжай домой и хворай на здоровье."Главное - сиди в тепле и носа никуда не высовывай.
В газетах и по телевидению настойчиво рекомендовали принимать аскорбинку, запастись фервексом и пореже выходить из дому.
Последний совет казался особенно дельным - сидеть дома действительно лучше. Всегда. До конца дней своих. Ну, можно для разнообразия выйти в магазин…
Но и спускаться лень. Игорь уже четвертый день проводил безвылазно в родной квартире. Явившаяся на дом врач бюллетень дала запросто, заметив, что больных - уйма, и тотчас резво ускакала лечить других.
Совсем заскучав к вечеру, Игорь, немного потрепавшись по телефону с Юрием, набрал тот телефонный номер, что оставила ему летняя девица в розовом. Прошло несколько месяцев, и Скудин внезапно (вспомнил о ней.
Злая и, похоже, сонная бабка-дежурная с ходу заявила, что в той комнате никого нет.
- А если поискать? - стал вежливо настаивать Игорь. - Бабуля, да куда они в такой грипп и дождь могли подеваться?
- Куда надо - туда и подевались! Им никакой грипп нипочем! - резонно возразила вредная бабка. - Так что ты, внучек, будь здоров и не кашляй! Голосок-то у тебя вроде как охрип.
- Болею! - поделился новостью Игорь. - И жутко скучаю по любимой девушке Алечке. А вы ее не хотите подозвать. Ах, моя Алюня! Сладость поцелуев… Нежность объятий… Бабуля, вспомните, какой вы были в молодости и как вокруг без конца сходили с ума влюбленные в вас без памяти красны молодцы! И сколько их насчитывалось!
- Ну и плут! Ишь ты, скучает он… - ядовито протянула бабка и неожиданно смягчилась. - Ладно, так и быть, поищу твою шалаву. Только ждать тебе на проводе придется долго, путь наверх неблизкий.
- Сколько угодно! - возликовал Игорь. - Буду вам обязан до конца дней своих и стану вечно поминать с благодарностью!
- Льстец! Настоящий хитрый лис! - точно определила бабка. - Жди!
И ушла на поиски Алевтины. Ходила она действительно долго. Игорь соскучился ждать, закурил и пожалел о своей затее. Для чего ему понадобилась эта девица? Но положить теперь трубку - неудобно перед бабулей, согласившейся топтать ради него свои немолодые ноги.
Наконец он услышал Алино неуверенное "да".
- Алечка, надеюсь, ты меня помнишь, - бодро заговорил Игорь. - Мы познакомились в Парке культуры. Еще летом. Но позвонить раньше я не мог, хотя все время о тебе думал. Вообще давай на "ты" - так короче!
Алевтина молчала, то ли пытаясь его вспомнить, то ли обидевшись за такое длительное его отсутствие.
- Помню, - наконец выдавила она и вновь подумала о его своеобразной логике.
- О'кей! - обрадовался Игорь. - Нам нужно повидаться. Я сижу дома, грипп симулирую, кошу под эпидемию. Может, приедешь? Заодно прогуляешься под дождем. Это полезно для здоровья - очень закаляет.
- Сегодня поздно уже… Оказывается, она покладистая…
- Зачем обязательно сегодня? Давай завтра. У тебя когда рабочий день заканчивается? Сразу и приезжай. Я ждать буду, на стол накрою… Ты, наверное, сладкое любишь?
- Куда ехать?
- Записывай…
Игорь радостно продиктовал адрес, подробно объяснил, как добираться, и попрощался до завтра.
- Да, не забудь бабуле низкий поклон от меня передать!
- Кому?
- Дежурной вашей, которая тебя нашла.
- А-а… - протянула Аля. - Ладно, передам. Игорь положил трубку.
Но Алевтина преподнесла ему неожиданный сюрприз. Явившись на следующий день в его квартиру, она заявила прямо с порога очень серьезно и осмысленно: , - Ты ведь еще не знаешь, кто я…
- А кто? - усмехнулся Игорь. - На мой взгляд, вполне симпатичная молодая девушка.
- Нет, - сосредоточенно покачала головой Алевтина. - Я - ведьма!..
Игорь с интересом взглянул на нее. Е-мое… Неужели пациентка психдиспансера? Во вляпался… Правильно предостерегал Юрка…
- Ты на меня так не смотри, - сурово отрезала Алевтина. - Я все это запросто могу доказать. Я - ведьма… Настоящая, потомственная…
С ее появлением жизнь Игоря и пошла совсем другим путем…
18
Анатолий быстро разгадал состояние Полины. Он был внимателен, а кроме того, учился в медицинском и собирался стать врачом-гинекологом.
После аборта Полина в себя приходила долго.
- Почему ты не захотела рожать? - поглаживая ее ладони, мягко спросил Толя. - И даже ничего мне не сказала…
Полина молчала. К чему обсуждать свершившееся?.. Да и вообще… Она понятия не имеет, как сложится ее жизнь… И Анатолий, кстати, об этом тоже молчит.
- Мне еще рано, - нехотя пробурчала Полина. - И потом, у меня Роман и Алик…
- Сначала рано, а потом будет поздно, - разумно возразил Толя. Рассудительный… - А твои Роман и Алик будут всегда! Все-таки я тебя не понимаю…
- А себя? - хмуро спросила Полина. - Себя-то ты понимаешь?..
Анатолий ничего не ответил. Полина попала в больное место и в самую точку.
* * *
Толя Халфин ненавидел родителей. И лет в тринадцать дал себе зарок вырасти не похожим на них ни в чем. Прежде всего, он не желал нищенствовать.
После уничтожения и распада всех НИИ мать и отец, инженеры, окончившие Институт стали и сплавов, остались без работы. Отец подрабатывал дворником, сторожем, курьером. Мать попробовала переквалифицироваться в бухгалтеры, но поскольку соответствующего образования не имела, да и возраст был не подходящий для начала жизни, то получала очень смешные деньги.
Толя ненавидел и стыдился бедной одежды родителей, маминых штопаных старушечьих кофт и отцовских лоснящихся до блеска на заднице брюк.
Сгорал от стыда, глядя на стертый до белизны линолеум в родной квартире и пожелтевшие, в пятнах, обои.
Однажды он случайно вычитал в газете размышления известного педагога о семье. И запомнил их.
Педагог сравнивал семью с живой лабораторией человеческих судеб, личных и народных. Каждого народа в отдельности и всех народов вместе. Хотя эти две лаборатории сильно отличались друг от друга. В настоящей обычно знали и представляли себе, что делают, и действовали целенаправленно и осмысленно. А в семье, наоборот, обычно не понимали, что творят, а потому поступали, как придется. Природа допустила здесь серьезный просчет. Одно из самых ответственных и священных призваний человека - быть отцом и матерью - доступно каждому. Имей лишь минимальное телесное здоровье да достигни половой зрелости. И все! Дальше рожай детишек в свое удовольствие, ни о чем серьезном не помышляя…
Халфины так и делали. У них в семье было четверо детей. Поэтому в маленькой квартирке быстро стало тесно. И тогда маме с папой пришла в голову спасительная и, казалось, хорошая мысль - переселить старшего, Анатолия, к бабушке с дедушкой. Старики с восторгом приняли идею. Они души не чаяли во внуках, особенно в старшем, и всегда хотели облегчить жизнь детям.
Сначала все шло замечательно. Спокойнее стало у молодых Халфиных, радостнее - у пожилых. Но надвигалась беда, уже запрограммированная родителями. Они оказались слишком посредственными психологами.
Анатолий и его брат, второй сын в семье, Антон, учились в одном классе, поскольку очень способный младший опередил сверстников и оказался в двенадцать лет в девятом - рядом с братом. Только как раз не рядом, а всегда вдалеке. Маленький Антон, пугливо и часто моргая, садился в самый угол класса за последнюю парту, потому что на первой сидел Анатолий. А старший брат ненавидел младшего.
Бесконечно добрый и ласковый с бабушкой и дедушкой, с учителями и приятелями, которые его очень любили, всегда готовый помочь, улыбчивый Анатолий просто менялся на глазах, когда видел и слышал Антона. Толя переставал владеть собой. Понимал, что так нельзя, но ничего поделать не мог.
Старший брат высмеивал младшего, иронизировал над его замедленной речью и крупным детским почерком, дразнил, а на переменах часто яростно, исступленно бил, доводя Антона до слез. И девочки в классе с грустью констатировали:
- Опять Халфины подрались!
Одноклассники - абсолютно все - были на стороне Анатолия. Они понимали, кому приходится труднее и живется хуже. Дети нередко оказываются проницательнее взрослых. Именно высокомерного отличника Антона в классе избегали. И это еще больше подогревало ненависть Анатолия. Порой ему казалось, еще немного, и он убьет этого боязливо моргающего Антона. Ну почему, почему именно его так любят, просто обожают родители?! Почему Антон живет дома, а Анатолий оттуда словно выброшен к бабушке с дедом?!
А Халфины-старшие упорно не желали ничего видеть и слышать, хотя учителя не раз говорили им о ненормальной ситуации, о нехороших, по сути, страшных отношениях между братьями. Родители закрывали глаза и на ревность Анатолия, и на его ощущение изгоя. Будто не верили в это. И продолжали из чувства тщеславия лелеять и баловать Антона, явно более одаренного, необычного ребенка, словно принося в жертву младшему старшего.
Анатолий догадывался, что в семьях довольна часто есть любимчики. Но почему? Как же так можно?! Разве взрослые не понимают, что тем самым заботливо, своими руками куют основы ненависти, озлобленности, агрессивности у одного и эгоцентризма, вседозволенности и самодовольства у другого? Как могут родители делить детей, выбирая себе любимого, лучшего? По какому принципу?
Какой безграничной ни была любовь бабушки и деда к Анатолию, она не смогла заменить материнскую и отцовскую.