14
Первая девочка Воробьевых умерла почти сразу после рождения.
Аню из-за нехватки мест положили в коридоре, возле телефона, и она была вынуждена слушать, какие у одного новорожденного красивые и умные глазки и какой правильный носик у другого… Молодые мамочки без конца звонили домой.
Анюта без конца вспоминала, что ей месяца два назад рассказывала о родах мать, стараясь ее приободрить:
- Рожать, Аннушка, - это весело. Лежишь и гадаешь - а какой он, твой ребенок, с какими волосами, на кого похож? И ждешь, чтобы поскорее родился… А с ним такая радость… Вот она, Анина радость…
- Я не могу здесь лежать! - попыталась объяснить Аня врачу.
Та недоумевающе глянула на нее, пытаясь понять:
- Это почему же?.. Мест в палатах нет! Тогда Аня позвонила матери и закатила истерику. Мать немедленно забрала ее под расписку.
- Надо было рожать в платном роддоме! - сокрушался отец.
Хотя в следующий раз им не помог и платный… Только содрали бешеные деньги.
- Врачи всегда рожают отвратительно! - заявили Ане в роддоме.
- Я еще не врач, - прошептала она.
- Все равно… Вы же им станете!..
Юрий встретил Аню спокойно, постаравшись сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
Они оба учились. Он - в строительном, Аня - в медицинской академии.
Часто звонила Оля, спрашивала, как жизнь. Но Аня на все реагировала плохо, тупо, безразлично… И только часто вспоминала, какие нежные и тонкие были у ее первой девочки волосики на макушке… Прямо неживые…
После смерти первой дочки она поняла, насколько все хрупко и непрочно. Ей исполнилось всего-навсего восемнадцать лет…
"Ты еще не попадала ни в какие изломы. Они впереди", - сказал когда-то Юрий…
Иногда Аня думала, что потеряла девочку по вине врачей. Они без конца просили денег и подарков, иначе - угрожали. Вымогали и в женской консультации, и в поликлинике, и в роддоме…
- Мы вам сделали самое лучшее обследование, и никакой благодарности! - изумленно возмущалась врач в женской консультации.
- Ну что вы! - воскликнула простодушная Аня. - Я вам так благодарна!
И позже поняла, что доктор имела в виду совсем другую благодарность…
Раньше она просто плевала на это, не обращала внимания, даже матери ничего не рассказывала, а Теперь призадумалась…
В роддоме просто клали деньги врачам в карманы халатов. Ловкие доктора для этого предусмотрительно поворачивались слегка оттопыренными карманами к своим пациенткам… И все об этом знали…
Почему мать не научила Аньку таким простым вещам?
Но Евгения Александровна категорически долго отвергала даже саму возможность подобных товарно-денежных отношений.
- Это грязно и низко! - возмущенно заявляла она.
- Ты всегда была и осталась неисправимой идеалисткой! - посмеивался отец. - Рынок не про тебя! Ты просто создана для коммунистического общества! Но оно закончилось, Женечка, даже не успев толком начаться. Поэтому тебе надо перестраиваться. Пора!
- Мать перестраиваться упрямо не желала. И Анюта без ее помощи постигла, что людей стоит остерегаться. Если окажется негодяй - не Но ей тогда придется брать академический!.. - не сдавался Юрий.
- Пусть берет! - махнула рукой теща. - Лишь бы родила…
Но умерла и вторая девочка, появившаяся на свет через год… Первой удалось прожить на земле всего сутки, а второй чуточку больше - две недели. Тогда даже появилась надежда…
Потом жизнь превратилась в настоящий ад… Разве Аня и Юрий могли когда-нибудь предположить такое?.. Никто никогда не думает о плохом. Может, надо бы?..
Врачи развели руками и сказали странную вещь выживет только мальчик.
Юрий за прошедшие годы очень изменился, возмужал. Пропала мягкость линий юношеского, полудетского лица, пушок на подбородке превратился в жесткую щетину. Черты лица стали четкими, слегка резковатыми и обозначили настоящий характер, словно из наброска получился оконченный портрет. Голос зазвучал басовито.
А Анюта задумала рожать в третий раз…
Больная, грустно думал Юрий.
Хочу ребенка, тосковала Аня.
- Нюта… - начал очередной разговор Юрий.
- Будет мальчик! - категорически пресекла она его. - Потому что я видела сегодня сон… Очень странный… И жуткий.
Как надоели ее сны, тоскливо подумал Юрка. Вот шляхта упрямая…
- Будто я просыпаюсь в какой-то квартире с двумя дверями. Звонок. Иду к дверям, открываю первую, смотрю в глазок второй… На площадке стоит мальчик лет девяти. Худенький такой, бледный, в очках… Я спрашиваю, зачем и к кому. А он молчит. Потом идет к квартире напротив, звонит туда, а потом к квартире рядом. Ему нигде не открывают. Тогда он возвращается к моим дверям… И вдруг вижу… - Аня на секунду замолчала, - что первой двери, за моей спиной, уже нет. Мальчик провел руками - и она исчезла… Осталась только та, за которой я стою, и мальчик что-то с ней делает, и она тоже вот-вот исчезнет… И тогда он войдет… И мне страшно-страшно… А потом я проснулась… Это о чем, как ты думаешь?
Юрий с досадой пожал плечами.
- На редкость дурацкий жест, - прокомментировала Аня. - Просто у нас будет мальчик! Который должен войти… А ты эгоист!
- Допустим, - согласился Юрий. - А ты?
- Я думаю не о себе, в отличие от тебя, а о ребенке! - возмутилась Аня.
- Нюся, что ты несешь? Ты думаешь как раз о себе. Ты, именно ты хочешь иметь ребенка - и все! На остальных тебе наплевать…
- Да, наплевать! - признала правду Аня. - Я не могу тебе ничего объяснить…
И Юрий смирился в очередной раз. У Анюты были такие глаза, что им подчинился бы каждый…
* * *
Как же она его ждала, этого мальчика!.. Даже боялась верить УЗИ, когда ей сказали, что третьим будет парень… Но он родился, и завопил, и сломал радостью всю их жизнь… Да, сначала только радостью…
Какая она всегда коротенькая, эта радость, как ни старайся ее продлить… И каким долгим оказывается любое несчастье…
- Тише, он спит…
- Господи, да не шуми ты так! Что орешь? Ты его разбудишь!
- Тише, не топай, как лошадь! Он может проснуться!
Тише, тише, тише…
Это навязчивое, отвратительное слово стало преследовать Юрия. Давить на него, мучить, как болезнь, как страшные мысли о неотвратимости конца, смерти близких, войне… Хотелось все сделать наоборот: громче, громче, громче!.. Засмеяться во весь . голос, прямо-таки заржать как лошадь, включить на всю гашетку магнитолу… Но нельзя. Он понимал, что этого нельзя делать - малыш спит. Долгожданный, такой необходимый им обоим теплый малыш. Почему же все сразу в доме пошло наперекосяк, не так, как хотелось и мечталось?..
Синха по жесткому требованию Анюты безропотно забрал отец. Метод воспитания дочери у великого физика заключался в одной любимой фразе Маршака: "А то, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка!"
Евгения Александровна заскучала без собаки, но понимала, что иначе нельзя. С Аней стало опасно спорить. Без Синха мать грустила и вечерами упоенно слушала на кухне радио.
Аня с интересом наблюдала за матерью, а потом, наконец, спросила:
- Ты кого это с таким наслаждением слушаешь? Джо Дассена или Иглесиаса?
- А программу этого лохматого, у которого никогда нет денег на парикмахера! - объяснила мать.
Она слушала любимое "Эхо Москвы".
Анька присела в кресло и без всякого интереса выслушала вечерние новости. Снова где-то что-то взлетело на воздух - ни дня без взрыва! В кого-то стреляли популярные нынче "маски-шоу", планета содрогалась от возмущения и ужаса, а Небо заливало грешную землю страшными стенобитными ливнями, напоминающими потопы, - словно расстреливало.
* * *
Жизнь изменилась, а Юрий все не понимал, что так оно и должно быть. Он просто еще не знал, что такое дети и как непросто они приходят в этот мир, начиная сразу диктовать свои условия. Этот диктат неизбежен, и его нужно принять, иначе жить станет невозможно.
Но он не понял и не принял. Почему? Ведь когда-то хотел ребенка… Что случилось? Где и когда он перестал жить с Анютой одной жизнью и думать одними мыслями?
В семье такая одинаковость непреложна. Он не сознавал этого. И панически боялся крохотных пищащих комочков. И не собирался что-либо менять из-за них в своей жизни. Зачем?
Но они сами изменили его и Анюты жизнь.