Незадачливая водительница послушно и с большим удовольствием вернулась на свое законное пассажирское место рядом с ним.
- Куда едем? - неожиданно спросил президент.
- Как - куда?.. - растерялась Валентина. - Мы разве…
По всей вероятности, он уже активно настроился на Тамару…
- "Мы разве"! - передразнил ее Артем. - Тина, ну почему сразу такая паника?! Сейчас ты скажешь, что у тебя разболелась голова, а сердце из груди выскакивает!
Диагноз он поставил безупречно, хотя жаловаться ему она не собиралась. Она отлично знала, что детям, мужьям и любовникам нужны лишь здоровые мамы и подруги.
Заходящее солнце било прямо в лицо. От него Валентине стало еще хуже. В висках глухо стучало. Тарасов искоса взглянул на нее.
- У самого дома такая же…
Валя поняла, что одного валидола ей сегодня будет маловато.
- А если такая же, тогда почему ты сейчас здесь, со мной?! Почему не сидишь дома с женой и дочкой?!
Кстати, у тебя кроме них имеется кое-кто еще!! Очевидно, тоже точно такая же! Вот только непонятки, как она любит повторять: зачем дублировать хорошо изученный вариант?! Не лучше ли тебе поискать что-нибудь новенькое?! И поскорее, иначе ты рискуешь упустить отличный шанс! Вон он, сзади стоит на дороге! Молодой и трепетный! Может, вернешься и подхватишь заодно?! Профессия секретарши всегда предопределяет другой статус!
- Тина… - сказал президент.
Он устало сгорбился за рулем, который мог вот-вот затрещать в его огромных руках.
- Тина, давай не будем продолжать, - тихо попросил он. - Не дави на меня, не стоит… Поедем… Нам обоим нужно прийти в себя и напиться чаю…
- Но сначала надо согреть квартирку! - отозвалась Валентина. - Наше неизбежное искушение холодом…
Усложнять и без того сложные отношения не хотелось.
- Без этого никуда! - хмыкнул Тарасов. - Хотя сейчас там уже значительно теплее. Ты как себя чувствуешь?
- Езжай, заботливый наш! - засмеялась Валентина. - До твоего морозильника как-нибудь дотяну!
- Это радует! - пробормотал президент и включил зажигание.
Рассказала ли что-нибудь Тамара Юльке?..
Непохоже… Иначе она тотчас бы категорически потребовала немедленно выкинуть Валентину вон.
- Кнопка, не лезь в чужие проблемы, - порекомендовал Тарасов. - У тебя навалом своих. Так как же насчет бюллетеня?
- Я подумаю, - сказала Юлька.
В дверь осторожно заглянула Валентина и тихо закрыла дверь за собой.
"Я всех могу отсюда выгнать, кроме Жанны, - думала Юлька. - А раз он упорно не хочет ее увольнять, значит…"
- Ты когда освободишься? - спросил президент. - Надеюсь, твой кашель не мешает всему остальному? А вообще тебе надо бросать курить!
Я тебе уже сколько раз говорил… И что думает по этому поводу твой личный доктор?
Роман в России больше чем роман…
Юлька, скучая дома в одиночестве, захлебывалась кашлем, несколько раз в день звонила на работу справиться о текущих без нее делах. Она болеть не умела, своим положением не наслаждалась и мыслями все время была в офисе; где без нее наверняка все идет не так, как надо. Поэтому бронхит лечению поддавался неважно. , Зато, бездельничая, Юлька пристрастилась смотреть телевизор вместе с ликующей и сходящей с ума от восторга Бланкой. И открыла для себя немало нового. Во-первых, ее, даму от телевидения далекую, потрясло количество каналов.
Затем наступил следующий этап открытий. Юлька сидела на диване, подобрав под себя ноги, рассеянно поглаживала Бланку и непрерывно удивлялась.
Прежде всего ее поразили страстно лобызающиеся лесбиянки в красном, которых стоило бы нарядить в розовое. Затем, в самое сердце уязвили "голубые", тоненько и нежно напевающие о неземной любви.
Несмотря на молодость и обилие мужей, Юлька склонялась к консерватизму и твердой уверенности, что не стоит столь широко рекламировать любые физиологические подробности и отклонения. Телевидение было с ней совершенно не согласно. Оно давно прочно и активно занимало прогрессивную позицию свободы слова и потому желало демонстрировать все как есть, вживую.
Юлька от души порадовалась, что ее целомудренная и праведная мамуля даже смутно не представляет себе, чем развлекает ее единственную дочь российское ТВ.
На экране вовсю мелькали красотки, с великосветской небрежностью прикрывшие свои чресла яркими обрывками ткани. На большее у бедных девиц не хватало денег. Всюду прижимались друг к другу, целовались и предавались любви где придется: на коврах, на траве и на столах.
Без конца стреляли, взрывали и метали холодное оружие. Курсы карате, по мнению Юльки, отпали за ненадобностью: можно было запросто постичь все приемы, не отходя от телевизора.
Нарядные дикторши и профессионально измученные корреспонденты без конца коверкали родные русские слова и путались в ударениях, что задевало и глубоко оскорбляло грамотную от природы Юльку. Она начинала нехорошо дергаться, услышав "инциндент", "обеспечение" и "вылазили".
Бланка по-прежнему наслаждалась.
Но сломалась Юлька на шоу. Судя по их количеству и названиям, на оригинальность не претендующим, стало ясно - великая иллюзия шоу заработала на полную катушку и добилась немалой мощности.
Юлю ошеломили заоконные и внутрисемейные разборки, их ненормативная лексика и количество желающих жить на публике, бить себя кулаками в грудь, метить в последние и предпоследние герои, искать друзей для постели при всем честном народе и получать дармовые телевизионные деньги за несколько правильных ответов на несколько вопросов.
Проигрыши участников каждое шоу преподносило по-своему, хотя и здесь никто находками не блистал. В одном шоу слабейший проваливался под землю, точнее, под пол студии, иначе - в преисподнюю. Почему неответивший попадал в ад, Юлька понять не могла. Ведь оценивались не грехи и проступки, а не правильные ответы, которые вряд ли относятся к тяжким прегрешениям. Впрочем, вполне вероятно, что авторы шоу путали основные понятия и не слишком разбирались в постулатах. В другом шоу неответивший опускался вместе с креслом с вершины на пол - тоже своеобразное низвержение с высоты. В третьем проигравшего просто выдворяли с позором вон с поля боя. Причем ведущая, четко понимающая лишь два императива - выиграть и проиграть, - удаляла неудачников с особым удовольствием, констатируя с настоящей зловещей радостью:
- Вы - слабое звено!
Ей безумно нравилось проявлять власть, унижать, высмеивать, пытать людей вопросами о личной жизни, добиваясь правдивых ответов.
- Вылитая Петрова! - пробормотала Юлька. - И тоже в очках! Правда, наша лучше и значительно толще…
О себе она, конечно, не подумала.
Авторы бесчисленных шоу хитро манипулировали низменными страстями душ человеческих, - например, желанием в погоне за деньгами любыми способами ликвидировать соперников. Впрочем, так нередко поступает и сама жизнь: опуститься куда легче, чем подняться. Поэтому игрокам часто предлагалось проголосовать, сделав свой выбор: кто, по их мнению, не подходит для дальнейшей игры, кто должен выбыть из нее? Юля давно делала то же самое - значит, она права? Подловатый, слабый народ голосовал охотно, в соответствии со своими личными расчетами и интересами, нередко устраняя отнюдь не самого слабого, а как раз сильного игрока, который может помешать выиграть, став реальным претендентом на победу Так Юлька выгоняла соперниц… Человеку давалось право судить якобы в интересах команды, играющей на выживание. Точно так же играла и Юлька, ради маленькой команды своего президента, количество членов которой он, с помощью маленького исполнительного директора, строго ограничил.
"Они так и на смерть обрекут запросто, - вдруг подумала Юлька. - Что же это такое делается?!."
О себе она старалась не вспоминать и сравнениями увлекаться поменьше.
- Киса, ты обратила внимание - герой у них прямо как бог?.. - спросила она Бланку и с удовольствием запустила пальцы в густую кошачью шерсть. - Интересно, они забывчивые или совсем неграмотные?
Потрясенная Юлька пыталась разобраться с основными жизненными истинами. Людям несвойственны божественные роль и права. Вот исповедоваться - это да… Но снова неувязка: исповедь, насколько она понимала, - это сокровенное и тихое таинство, скрытое от чужих глаз, предназначенное для одного духовника. Никто ведь не исповедуется на всю церковь…
- Надо же, как все у нас падки на откровения, - невесело размышляла вслух Юлька. - Наверное, не знают, куда им со своими проблемами сунуться. Вот телевидение и подсуетилось… Видишь, киса, как оно просит: излей хоть нам свою душу, несчастный, замученный, маленький человек!.. Все как в жизни, все по правде… И все понарошку…
Перед Юлькой на экране действительно шла какая-то очень опасная игра в жизнь. Зрители охотно примеряли на себя абсолютно неподходящую им роль исповедника, на которую права ни у кого нет.
А дети всегда начинают с игры, только потом автоматически переносят ее правила в жизнь. И тогда получается взрывоопасная смесь неверно понятых жизненных правил и законов. Прямо как у нее…
Перед ней проливались "Девичьи слезы" над несчастной юной леди, возлюбленный которой настаивал на увеличении ее груди - размер перестал устраивать. И Юлька стала всерьез прикидывать, не обратиться ли и ей в клинику пластической хирургии, потребовав себе хотя бы четвертый номер - пусть президент оплатит ее новый шикарный бюст! - Но на следующий день "Окна" тоже нацелились на грудные проблемы и расстреляли в упор с помощью зрительских настроений другого самодура, требующего, чтобы жена уменьшила грудь: ревность мужа замучила. Юлька растерялась вконец: что ей-то делать?!