Он услышал судорожный вздох. По каким-то причинам боль женщины усилила его тревогу. Должен защитить.
- Все хорошо. Тебе не следует волноваться, - сказала она, успокаивая его. - Я здесь. Ты в безопасности.
Джейн, подумал он, успокаиваясь. Его Джейн. Такой сладкий голос, такое милое личико. Такая командирша, почище королевы. Она была рядом.
Исцели себя... время... спаси...
Да, подумал он. Если Джейн рядом, он может сделать абсолютно все. Исцелиться и даже пополнить запас потраченных сил. Он расслабился, охотно погружаясь обратно в небытие. На этот раз у него была цель.
Глава 7
Два дня Джейн собирала запасы и готовила оружие. Она не отходила от лежащего без сознания Николая – вдруг она понадобится ему или же появятся нежеланные посетители – так что запасы были невелики. Тем не менее, ей удалось найти для еды фрукты и орехи, хорошие, хотя и мелковатые, и тонкие веточки деревьев и листочки мяты. Она сделала из них удивительно эффективную зубную щетку, которую считала необходимой для них обоих.
Поскольку они были у ручья, помыть своего пациента ей было легко. На самом деле, наверное, в ловушке пустыни никогда не было более чистых людей, чем они. На Николае больше не было масла, его кожа приобрела здоровый розовый блеск, но запах сандалового дерева стал лишь сильнее. Каждый раз, когда она вдыхала этот запах, она чувствовала возбуждение, ее кровь закипала, а рот ощутимо влажнел.
И это ей совсем не помогало, когда она мыла руками все его тело. Из-за грязи на нем ей пришлось долго трудиться. Эти мышцы... такие твердые, плотные, очерченные сухожилиями. Эта дорожка волос от пупка к его пенису... она влекла Джейн к греху.
И боже, ей было стыдно от этих желаний.
Николай мог желать ее, но ему не нужна похоть женщины, когда он беспомощен. Более того, ему не нужна еще одна женщина, касающаяся его без разрешения, а Джейн и так, купая его (и столько раз!), перешла все границы.
Теперь же – руки прочь, решила она. В один прекрасный день она извинится за свое поведение. Может быть. Только она не уверена, что это прозвучит искренне. Она знала его обиды в прошлом – и все же ей нравилось касаться его. Плохая Джейн. Но ведь он, казалось, хотел, чтобы она прикасалась к нему: он дергался и ворочался, а успокаивался, лишь почувствовав ее рядом.
Временами в забытьи Николай разговаривал с человеком, который хотел его помощи, временами он проклинал Лейлу за те гнусные вещи, что она проделывала с ним, а иногда он дрался с уродливыми монстрами, молотя руками и ногами. Лейле и монстрам он обещал месть. Мучительную медленную месть.
Кое-что он был уже способен сделать. Опухоли на его запястьях и лодыжках сошли, его большие пальцы встали на место, а ноги исцелялись прямо на ее глазах. Даже ссадины на его коже исчезли. Наблюдение за этим процессом ошеломляло.
Вампиры, которых Джейн изучала, быстро исцелялись, быстро, но не настолько. И ни один из них не спал так долго. Она беспокоилась о Николае.
Нужна ли ему кровь? Во дворце он взял много крови, но избыток может причинить такой же ущерб, как и голодание. Может быть, переизбыток даже вызовет ненасытную потребность все в большем и большем. Но с этим уже ничего не поделаешь, а мертвое тело так и остается мертвым, хотя оно и пробудилось.
Ей не следовало знать всего этого. Она уже выдала себя знаниями о "вспыхивающих-огнем". И хоть она и ненавидела себя за те эксперименты над его собратьями, сейчас она хотела бы сделать больше, узнать больше. Все – для того, чтобы помочь Николаю.
Джейн вздохнула. Она даст ему еще один день. И что потом? - спрашивала она себя.
Ей придется сделать какую-то волокушу и перетащить его через лес в город, найти целителя и заставить его осмотреть Николая. Если, конечно, здесь есть поблизости город, кроме Дельфинии.
Еще одной проблемой – помимо отсутствия у нее сил и направления – было ее лицо. Ее волшебное лицо. Будучи Одеттой, она просто не сможет затеряться в толпе, об этом говорила реакция людей около дворца. Слухи об ее появлении дойдут до Лейлы. Кто-нибудь может попытаться захватить Николая.
Кто-нибудь, кто умрет от руки Джейн, а она не совсем готова стать убийцей.
Снова вздох, на этот раз усталый. Когда золотая луна появилась на черном бархатном небе, Джейн положила свое самодельное оружие – заостренную о камни ветку, одновременно кинжал и копье – рядом с Николаем. Затем сама легла рядом с ним.
Она выстирала одежду около часа назад, все еще влажное платье висело на ветках соседнего дерева. Кроме ее трусиков, на ней ничего не было. В силу обстоятельств. Конечно же. Так что она не собиралась бичевать себя за нужду в теплом теле Николая. Ладно, все не так уж и плохо. Хотя помыться было слегка легкомысленно, она была не настолько уж и грязной.
Лежать рядом с ним было просто чудесно. Мир – после стольких месяцев страха и горя. Глубокое душевное удовлетворение. Надежда на будущее, которого она когда-то боялась. Он не мог воздействовать на нее так быстро и так сильно, даже с помощью магии.
Поразмышляв, она поняла, что магия не может изменить чувства человека. Николай никогда не радовался своим тюремщикам, а если бы была такая возможность, они его заставили бы.
Хоть она и была уставшей, заснуть оказалось трудно. Ее раны на спине покрылись корочкой, и эти струпья ныли и открывались с каждым движением. А ее ноги... без ее утренних пробежек и физической нагрузки, мышцы застыли, и в них все чаще пульсировала боль. Джейн практически чувствовала, как ее мышцы захватывает атрофия.
А против этого не помогут несколько болеутоляющих средств.
По крайней мере, ей не надо бояться приближения солнца. В первую же ночь она соорудила из листьев навес над большей частью его тела. Хоть Николай и утверждал, что не загорится от ультрафиолета, она не хотела рисковать. Правда, солнце здесь было слабое, всегда за облаками, и не такое жаркое, как у нее дома. Но в ее мире Джейн наблюдала вампиров, выжженных на солнце до пепла. Может быть, даже одного из его друзей.
Ее желудок свело. Она не будет об этом думать.
Кроме того, полог из листьев мог бы спрятать их от врагов, скрыл бы от чужих глаз. Как же она гордилась своими усилиями, хоть они пока и не пригодились. Лейла и ее парни даже не проходили мимо.
Скорее всего, они даже не искали беглеца – принцесса ожидала, что Николай сам придет прямо в ее постель.
Постель. Именно там Джейн хотела видеть Николая. Под ним мягкий матрас, на нем – она, ее ногти впиваются в его грудь, когда она пытается сохранить равновесие. Дразнящий прилив желания прошел сквозь нее, и Джейн застонала.
Николай был рядом с ней. Он мог проснуться в любой момент и понять, чего она так жаждала. Но... может быть, фантазии о сексе помогут ей. Для его же блага. В конце концов, она повредит ему, ерзая рядом. И последней ее мыслью, прежде чем она заснула было:
Да, ради Николая все запреты рушатся, подумала она изумленно, когда ей почудился его жесткий толчок внутри нее...
Тихий стон поднял Николая, заставив его сесть.
По привычке он все вокруг осмотрел в одно мгновение. Высоко в небе светила золотая луна, звезды ярко мигали со своих мест. Призраки деревьев покачивались в теплом душном воздухе. Река шумела, набегая на галечный берег.
Николай свел брови в недоумении. Его окружал сладкий аромат страсти... исчезающий... и запах боли... усиливающийся. Что происходит?
Снова низкий женский стон, на этот раз резко оборвавшийся. Его взгляд метнулось влево и вниз. Джейн. Джейн лежала рядом с ним. И боже, она была практически голой. Ее единственная одежда – крошечный клочок ткани – белел между бедер.
Ему хотелось убрать его. Зубами.
Мгновенно его клыки удлинились. Знакомое ощущение в ее присутствии. Какое-то время он мог лишь жадно смотреть на нее. Ее груди, и маленькие розовые, словно ягодки, соски аппетитно возбуждены. Живот впалый, и видно все ребра.
Очевидно, она долго голодала.Он накормит ее, подумал он в восторге от самой этой мысли. У нее всегда будет еда. Есть она будет из его рук. И только самые лучшие кусочки. Она зажмурится в восторге от их сочности, будет смаковать каждый кусочек, радостно постанывать, когда он будет есть вместе с ней, а затем пить ее.
Кровь была для него источником жизни, но в то же время Николай нуждался и в обычной пище.
Возможно, потому что он не чистокровный вампир. Его мать была ведьмой, и...
Мать была ведьмой?
Боль прошла по нему, и он ударил кулаком о землю. Опять. На него накатило разочарование.
Затем он углядел шрамы на животе Джейн, и его мысли о хорошей еде исчезли вместе с мыслями о семье. В нем появился иной голод. Он жаждал убийства. Эти шрамы... Преисподняя... он знал, что они были у нее, но не предполагал, сколько их или как они глубоки.
От пупка вниз выглядело так, словно ее нарезали ломтями, а обратно сшивала их слепая швея. Грубые красные шрамы пересекали ее во всех направлениях, знаки боли, какой, вероятно, никто больше на этом свете не испытывал.
Как она выжила после такого?
Тот, кто ранил ее, – умрет, как и те охранники, прикоснувшиеся к ней.
Он будет ее баловать. Не только пищей с его стола, но и платьями из бархата, и постелью из лучшего гусиного пуха. Ей не придется работать. Она будет нежиться, наслаждаться, проводя целые дни обнаженной, в его спальне, и ее ночи будут покрыты потом их страсти.