- Слушай, иди уже, а? - Артем снова посмотрел на подъезд, из которого уже шел в его сторону Давид. - Я зайду как-нибудь. Обещаю. Только иди!
- Готово! - весело сказал подошедший к ним Давид. - Теперь можно домой идти. А кто это с тобой? - он с любопытством посмотрел на рыжую даму.
- А я вот знакомая твоего друга, - улыбнулась женщина. - Ой, какой же ты хорошенький, - женщина провела когтистой лапой по щеке Давида. - И целуешься, небось, хорошо. Вон какие губки сладкие!
- Наверно, - улыбнулся ей Давид.
- Да уйдешь ты? - уже не скрывая раздражения, сказал ей Артем.
- Уже ухожу. А ты приходи, чль, - рыжая повернулась к Артему. - И шаломщика свово приводи, - она развернулась к ребятам спиной и медленно пошла по дорожке, мерно покачивая бедрами.
Настроение было испорчено. Артем толкал по дорожке тележку и мрачно смотрел под ноги.
- Артем, ты за меня стесняешься? - спросил вдруг Давид.
Артем остановился и повернулся к другу.
- Нет, Давид. Я не тебя стесняюсь. А ее.
- Почему? - задал свой любимый вопрос Давид.
- Понимаешь… она из моей прошлой жизни. И она грязная. А ты чистый, и я не хочу, чтобы грязь прилипла к тебе и испортила, - и это было правдой. Артем не хотел, чтобы Давид увидел его в компании этой рыжей шалавы. Он не пил водки, потому, что не хотел, чтобы Давид видел его пьяным. Он не ругался матом, чтобы слух Давида не касалась грубая речь. - И вообще, - закончил он мысль, - давай-ка прибавим шагу. Мама, наверно, уже курицу варит и ждет муку.
Позади барака, стояла старая печка, обложенная позеленевшим от старости кирпичом. На ней женщины кипятили белье или грели воду для мытья. Сейчас на печи стояла большая алюминиевая кастрюля, прикрытая деревянной крышкой.
Бульон был жидким и не очень наваристым, но запах, который он распространял по округе, был просто сказочным. Это был запах настоящего куриного бульона. Помимо самой "виновницы торжества", большой курицы, в нем варилась одна морковка, луковица и несколько зубчиков чеснока. Получив муку, Роза высыпала ее в большую миску, вбила туда же пару яиц, кинула щепотку соли и влила тонкой струйкой воду.
Ровно в три часа все жители барака расселись за большим столом, на краю которого стояла кастрюля с супом. Все по очереди передавали свои миски, и Роза большим половником наливала в них бульон с клецками.
Скорее это были клецки с бульоном. От натуральных яиц они были яркого желтого цвета, и только мука придавала им немного серого оттенка.
Артем съел сначала клецки, а потом допил ароматный бульон вприкуску с тонкой вафельной мацой.
- Ну шо? Наелись, оболтусы? - Роза подошла к ним сзади, обняла обоих за плечи и по очереди чмокнула в макушки.
От этого простого прикосновения в душе у Артема потеплело. Он чуть откинул голову назад и положил голову на большую грудь женщины. Она гладила его стриженную голову, аккуратно обходя пальцами шрам, и говорила что-то нежное и ласковое на своем странном языке.
- Мама говорит, шо ты славний. Шо ты засчитник, - перевел ему Давид.
От этих слов по спине Артема прошел холодок. Четырнадцатое августа. Эта славная и добрая женщина должна погибнуть в этот день. А Давид, который сейчас с любовью и нежностью смотрит на мать, будет оплакивать ее смерть. Нет, этого не должно случиться!
Пока женщины мыли в большом корыте посуду, а мужчины во главе с Давидом таскали им воду и протирали миски, Артем шмыгнул в барак и вошел в комнату Евы.
Роза сидела возле подруги и кормила ее супом, заботливо вытирая рот чистой тряпочкой.
- Чего тебе? - спросила Роза, подняв на Артема глаза.
- Теть Роз, - Артем мялся у входа. - Ты можешь мне одну вещь пообещать?
- Ну, смотря какую, - улыбнулась Роза.
- Пообещай мне, что четырнадцатого августа ты ни на шаг не отойдешь от меня и Давида. Ни на одну секунду. Обещаешь?
- Обесчаю, - кивнула Роза и, повернувшись к подруге, вытерла ей рот тряпочкой.
Посуда была вымыта. Женщины сели у стола и затянули тихую грустную песню. Мужчины носили чистую посуду в кухню и убирали лишние скамейки.
- Вот затянули, - сказал Сигизмунд, проходя мимо стола, - только тоску нагоняете. Эй, Додька! Ну-ка сыграй нам шо-нить веселое.
Давида долго уговаривать не пришлось. Он вынес скрипку, покрутил колки, настраивая ее, потерся зачем-то об нее щекой, занес смычок и…
Скрипка веселилась. Она брызгала нотками острот, шутила и рассыпалась искрами смеха. У мелодии оказались слова. Первым запел Сигизмунд, за ним песню подхватили другие.
- Это "Хава Нагила", - сказала подбежавшая к Артему Зойка. - Под нее веселятся. Пойдем танцевать!
Артем быстро перенял странную манеру танца. В такт музыке нужно было просто выбрасывать поочередно ноги, держа руки у груди. В музыке и в танце не было ничего особенного, но от всего происходящего сердце в груди Артема радостно стучало в такт "Хава Нагиле".
========== Глава 16 ==========
- Мальчики, родненькие выручайте! - Зойка подбежала к ребятам, сидящим за столом в кухне. - Мне Сизый свиданье назначил. Сегодня в парке. А отец не пущает.
- А с нами он чо, отпустит? - спросил Артем, не оборачиваясь.
- С вами отпустит. Додька мне как брат. А ты сильный. С тобой вообще не страшно, - затараторила Зойка.
- Ага, - Давид покачал головой, - ты опять нашкодишь, а нам отвечать?
- Не, Додь! Я только маленько погуляю с Котькой и домой. Мне главное - выбраться с дому. Ну миленькие, - Зойка сделала умоляющую физиономию и сложила руки на груди.
Дело было вечером, и, в принципе, дел никаких не было. Так что сходить в парк было неплохой идеей, поэтому парни согласились на эту сомнительную авантюру.
Несмотря на то, что на улице было еще светло, в парке горели огни. Влюбленные парочки сидели на скамейках, робко держась за руки. По дорожкам ездили велосипедисты и бегали мальчишки. На большой танцплощадке играла музыка. Парни подпирали спинами стены бетонной веранды. Они равнодушно и презрительно смотрели на стайки хихикающих девушек и покрывали землю ковром из семечной шелухи. Несколько пар девушек топтались по краям танцплощадки под песни про любовь и верность.
- А теперь белый танец! Звучит всеми любимая песня из кинофильма "Цирк" в исполнении неподражаемой Любовь Орловой, - объявил ведущий, и из черной тарелки на вершине веранды заиграла музыка.
От кучки девушек отделилась тонкая стройная фигурка и решительно ринулась через всю площадку в сторону ребят.
- Привет, Артем, - перед ними стояла Зиночка. Она была как всегда мила и сексуальна. Вокруг ее головки был повязан тонкий яркий платок, а верхняя пуговка на белой блузке расстегнута. Зина вопросительно смотрела на Артема снизу вверх и лукаво улыбалась.
- Привет, - Артем сделал нарочито равнодушное лицо и даже отвернулся в сторону.
- А чего ты тогда в парк не пришел? - не обращая внимания на его реакцию, продолжила Зиночка.
- Прежде чем свиданье мне назначать, нужно было своего ухажера отшить, - Артем плюнул за землю шелуху.
- Ох, ты про Севку, что ли? - засмеялась девушка. - Ну его. Он скучный! - Зиночка капризно надула нежные розовые губки.
- А я типа веселый? - хмыкнул Артем.
- Артем, а кто это? - подал голос Давид.
- Знакомая моя, Зина, - ответил ему Артем, - Зина, это Давид.
- Очень приятно, - Зиночка сделала легкий реверанс, - Тем, пойдем танцевать. Вон и музыка такая красивая. Обожаю Любовь Орлову.
Артем нехотя вышел в центр площадки, обнял Зиночку за талию и медленно повел ее в вальсе. Через тонкую ткань блузки он чувствовал тепло гибкого тела. Зиночка пахла вишневой карамелью. Ее головка с аккуратно уложенными волосами касалась его подбородка, и Артем задохнулся от нахлынувшего желания. Его руки крепко обняли девичий стан и притянули ближе.
Музыка кончилась, а Артем все еще стоял, обняв порозовевшую Зиночку за талию.
- Пойдем, что ли? А то тут народу много, - шепнул ей Артем. Зина коротко кивнула и послушно пошла за ним в темноту парка.
Выбрав самую уединенную скамейку, Артем и Зиночка уселись на нее.
- Зин, ты такая… - прошептал Артем и поправил рукой кончик платка на ее голове.
- Какая? - хитро сощурилась она.
- Красивая и сексуальная, - вздохнул Артем и подвинулся к ней ближе. - Я прям как вижу тебя, мне дышать тяжело.
- Мож, ты болен? - не сдавалась Зиночка.
- Нравишься ты мне, - обиженно ответил Артем и отвернулся.
- Тем… Ну чо ты? - девушка положила тонкую ручку ему на плечо.
Артем принял этот жест как призыв. Он резко повернулся, притянул слабо сопротивляющуюся Зиночку к себе и поцеловал в губы.
Поцелуй был тягучим, горячим и приторно-карамельным. Руки Артема без труда пробрались под тонкую блузку и нащупали упругую грудь. Зиночка отвечала ему на поцелуй, и ее рука гладила Артема по плечу. Сердца обоих колотилось, как две птицы, запертые в разные клетки. Артем жадно упивался поцелуем, и его тело приятно ныло от возбуждения.
- Артем! Я замерз. Пошли до дому, - рядом со скамейкой стоял Давид.
- Ты охренел?! - рявкнул Артем, когда сладкий поцелуй неожиданно оборвался. Зиночка оттолкнула его и отодвинулась на конец лавки.
- Холодно уже и поздно. Пойдем Зойку найдем и до дома двинем, - виновато опустив глаза, сказал Давид.