Генри ожидал в комнате для официальных приемов. Когда они вошли, он с восхищением рассматривал портрет покойной бабушки Энн, красота которой покорила толпы мужчин. Энн унаследовала многие ее черты и в детстве мечтала, что станет такой же красивой, как эта прекрасная дама на портрете. Теперь девушка получила еще одно болезненное доказательство того, насколько уродливой она выглядит в глазах Генри - мужчины, который пользуется успехом у самых красивых женщин, не прилагая для этого никаких усилий. Ее окатила очередная волна унижения и гнева. Да как он смеет использовать ее?! Но когда она снова взглянула на мистера Оуэна, ее гнев сменился застенчивостью, обычной для Энн в его присутствии.
- Вы изволили пригласить меня на прогулку? - спросила Энн высокомерным тоном.
Несмотря на прозвучавшую в голосе девушки очевидную неприязнь, Генри улыбнулся и отвесил вежливый поклон:
- Окажите мне честь, мисс Фостер, - Он кивнул в сторону матери. - Ваша матушка уже дала: свое разрешение.
- Как мило, - сказала Энн. - В таком случае - едем.
Она резко развернулась и вышла из комнаты, не обращая внимания на требование матери подождать пока найдут Клару.
Энн поднялась в карету, одной рукой держась за поручень, а другой, опираясь на крепкую ладонь Генри. Громкий скрип основательно просевшего в рессорах, экипажа заставил ее покраснеть. Клара, которая была обнаружена разгневанной Франсин на кухне занятой болтовней с другими слугами, села на откидное сиденье. В отличие от хозяйки служанка выглядела, весьма довольной - ей представилась, весьма редкая возможность отдохнуть от дел.
- Я думаю, нам не стоит ехать на Белльвю Авеню, - сказал Генри, и его слова только усилили гнев. Энн. Конечно, красавец Генри Оуэн не хочет показываться на публике в ее обществе в то время, когда все, кто желает показать себя, дефилируют по Белльвю Авеню, вверх и вниз. Разве не достаточно бедняга натерпелся, когда ему пришлось танцевать с ней на балу?
- Ни в коем случае, - отозвалась Энн.
Генри уже собирался, щелкнуть вожжами, как вдруг обернулся к ней и спросил:
- Вы на меня сердитесь?
- Почему я должна, на вас сердиться, мистер Оуэн?
- Пожалуйста, называйте меня Генри, - попросил он, одарив Энн очаровательной улыбкой, отчего сердце ее затрепетало.
Когда они двинулись в путь, Энн открыла свой зонтик - необходимый атрибут каждой дамы.
- Я сэкономлю вам время и силы, мистер Оуэн. Мой отец собирается покупать яхту, но пока еще не определился, с кем заключать контракт. Поэтому боюсь, что прогулка окажется для вас совершенно бесполезной.
- О чем вы говорите?
Энн неуверенно взглянула на Генри. Неужели ее мать ошиблась?
- Разве вы не хотите поговорить о яхтах?
Генри приподнял одну бровь.
- Я полагаю, мы могли бы поговорить и о них, если это доставит вам удовольствие. Вы хорошо разбираетесь в яхтах?
Энн рассмеялась.
- Я совсем в них не разбираюсь. Я даже ни разу не была на нашей. Мой отец говорит, что яхта - не место для девушки, хотя морская прогулка может быть довольно полезной, если хочется подышать соленым воздухом.
- Мне следовало бы как-нибудь пригласить вас на мою яхту.
Радость заполнила все существо Энн. У него нет корыстных мотивов! Он даже намекает на будущие отношения, обещает пригласить ее на яхту!
- Я была бы очень рада.
Некоторое время они ехали, молча, потом Генри, проехав мимо старого каменного забора, остановил экипаж у прелестного маленького ручья. С шумом втягивая ноздрями свежий запах воды, лошади чуть подались вперед и стали. Невдалеке вращала широкими крыльями ветряная мельница, а на другом берегу паслись несколько коров.
- Если вы не против, мисс, я бы хотела немного размять ноги, - сказала Клара с заговорщицким выражением на лице.
- Конечно, Клара.
Генри поставил карету на тормоз, спрыгнул на землю и подал Кларе руку.
- Здесь прелестно, - пропела Энн, когда он вернулся в экипаж. - Я всегда испытываю восторг, когда оказываюсь на природе!
- Мисс Фостер, почему вы решили, что я хочу поговорить с вами о яхтах? - мягко спросил Генри. Энн покраснела.
- Моя мать внушила мне эту мысль. Она сказала… - Рука ее дрожала. - Она думает, что через меня вы пытаетесь повлиять на отца и склонить его купить одну из ваших яхт.
- И она решила, что я пригласил вас на прогулку именно для этого?
Энн молчала, глубоко униженная тем, что приходится обсуждать с Генри нелестные предположения ее Матери.
- Все дело в том, мистер Оуэн, что у меня не очень много поклонников. Фактически вы первый мужчина, пригласивший меня на прогулку.
"Я не могу сделать это, - в отчаянии думал Генри, - просто не могу обмануть такую простушку!". Но тут перед его мысленным взором предстала картина - "Морской Утес" обрушивается в воду, и холод окутал его сердце так явственно, будто он тонул в ледяных глубинах океана. "Пройди через это как можно быстрее. Покончи с этим, наконец. Переживи ее радость. Укрепи свое сердце", - нашептывал ему внутренний голос.
- В таком случае, я надеюсь, что никто еще не делал вам предложения. - Бледные щеки Энн вдруг стали малиновыми. Иронизируя, она улыбнулась:
- Я получаю предложения руки и сердца по два раза в неделю, мистер Оуэн, - сказала она, обернувшись к нему и заставляя его отвести взгляд.
Еще несколько недель назад он осознал, что будет гораздо легче, если, произнося эти слова, он не станет смотреть на нее. Генри не хотел видеть счастья в ее глазах в такой момент, не хотел, чтобы она становилась для него реальным человеком, не хотел знать о ней ничего, кроме того, что она согласна выйти за него замуж. Он достал из кармана маленький квадратный атласный футляр и открыл его, радуясь, что не дрожат руки.
- Будьте моей женой. - Он почти втиснул коробочку ей в руки, невольно пытаясь как можно быстрее избавиться от кольца. "Возьми, просто возьми его, и покончим с этим!"
Девушка порывисто вздохнула, йотом всхлипнула. "Ох, ради Бога, только бы не заплакать, не зареветь!"
Он закрыл глаза и подумал о "Морском Утесе", но на этот раз воспоминания его не успокоили. Он был уже готов забрать кольцо обратно, но Энн надела его, отрезав тем самым все пути к отступлению. Генри невольно задержал дыхание, глядя на ее пальчик, на котором теперь сверкал окруженный изумрудами крупный бриллиант. Он купил это кольцо, не тратя времени на выбор, - просто попросил клерка в магазине выбрать что-нибудь соответствующее случаю, но теперь почувствовал неожиданное удовольствие оттого, что украшение ей очень понравилось.
- Да. Я согласна стать вашей женой.
Генри заставил себя поцеловать ее в щеку, сознавая, что где-то в глубине души он надеялся, что она скажет "нет".
* * *
Никогда еще Энн не была так безгранично счастлива, как на протяжении тех нескольких недель, которые последовали за официальным объявлением о ее помолвке. Ее ничуть не беспокоило, что окружающие не скрывали своего недоумения и скепсиса по поводу происходящего. Она была абсолютно уверена в том, что Генри не охотится за ее приданым, о чем ее постоянно предупреждала мать, когда говорила, об опасностях, подстерегающих девушку на выданье. Все в Ньюпорте знали, что Генри является наследником огромного состояния и не нуждается в деньгах, не говоря уже о, том, чтобы польститься на довольно скромное приданое, которое давали за ней родители. Энн вдруг стала настолько популярна в обществе, что в ее адрес начали приходить десятки поздравительных открыток. Но ей некогда было читать все эти послания, поэтому в числе небрежно отброшенных в сторону конвертов оказалось и письмо от деда Генри. Энн, парящая в облаках, жила в золотистом свете любви и так и не узнала, как близка была, к тому, чтобы изменить плавное течение своей жизни.
Уже более уверенная в себе, Энн избавилась от стеснительности, которую испытывала в обществе Генри, и обнаружила в нем человека, обладающего чудесным характером. Они подолгу беседовали, смеялись шуткам друг друга, и она принимала странный взгляд, которые он бросал на нее иногда, за знак одобрения и приятного удивления ее умом. Ее даже не смутило, что большую часть сезона Генри участвовал в парусной регате, проходившей где-то у Бермудских островов. Девушка была помолвлена и готовилась к предстоящей свадьбе.
Энн приходилось, периодически пощипывать себя, чтобы убедиться - нет, она не спит. Милая Беатрис не оставляла подругу ни на секунду, тревожась за ее судьбу. Энн не обращала внимания на ее предупреждения и однажды даже обвинила в том, что та завидует ее счастью. Но разве могла Энн сердиться на свою лучшую, подругу, когда мир так прекрасен?
За четыре недели до свадьбы Энн стояла перед туалетным столиком своей матери и улыбалась своему отражению. Девушке очень хотелось сбросить к тому времени несколько фунтов, но она была слишком счастлива, чтобы заставить себя голодать. Ей казалось, что она восхитительно выглядит в своем бело-розовом свадебном платье, корсаж которого сверкал, густо расшитый жемчугом.
- Ах, Энн, - сказала Беатрис со слезами на глазах, - ты выглядишь так прелестно!
Энн тоже расплакалась - впервые в жизни она чувствовала себя прелестной.