Сердце Руби отчаянно забилось в груди. Впрочем, рядом с Калвином она чувствовала себя в полной безопасности. Он даже ни разу не попытался поцеловать ее. Судя по всему, Калвин был не слишком искушен в этих вопросах. Значит, они будут вместе постигать науку любви. Руби вдруг подумала об Андрее Блу. Морской пехотинец наверняка не упустил бы такой шанс.
Неожиданно Руби заметила парочку, расположившуюся внизу холма, которая весело барахталась на одеяле. Проворные руки парня умело ласкали тело девушки. Казалось, их у него не две, а четыре.
Калвин, тяжело дыша, тоже наблюдал эту сцену, все сильнее и сильнее прижимая к себе Руби. Глаза его возбужденно блестели. Неожиданно он приник к губам Руби, раздвигая их влажным языком. По телу девушки словно прошел электрический ток. Георг Коннорс наверняка назвал бы эти ощущения греховодными.
Руби, слегка извиваясь, придвинулась к Калвину, словно желая слиться с ним воедино. Она наслаждалась этим неожиданным поцелуем, чувствуя вкус яблока на его языке.
- О боже, - вдруг простонал Калвин, отпрянув от нее.
- Что случилось? - удивилась Руби.
- Ничего, - ответил он. - Вы прекрасная девушка. Парни любят увиваться вокруг таких как вы, но им нужно только одно… Тот морской пехотинец, с которым вы завтра встречаетесь, именно такой, а я нет.
- Откуда вам это известно? - Руби не понравился столь крутой поворот разговора.
- Я знаю все и сторонюсь подобных парней. Сначала они соблазняют девушек, а потом разглагольствуют о своих победах во время завтраков, ланчей и обедов, ни слова не говоря при этом о каких-либо возвышенных чувствах.
Калвин явно относился к ней с уважением, с удовлетворением подумала Руби.
- Я считаю, нам нужно больше общаться, в ближайшие дни, - нерешительно сказала она. - Как же мы еще узнаем друг друга?
- Теперь я точно знаю, что люблю вас. Возможно, когда-нибудь мы даже поженимся. Мне бы хотелось иметь дочь, похожую на вас, и сына, похожего на нас обоих.
Руби пристально посмотрела в глаза Калвина.
- Почему вы не хотите, чтобы мальчик походил на вас? Если бы мы поженились, я бы только порадовалась этому.
- Не хочу, чтобы он пережил то, что перенес я.
- Этого бы не произошло, - игриво заметила Руби. - Я бы твердила ему каждый день, что он лучший человек на свете. Мои дети не повторят моего прошлого. Я всегда буду выслушивать их, не ссылаясь на занятость. Я стану им настоящим другом. А каким родителем вы себя представляете?
- Строгим.
- И не только, если вы действительно когда-нибудь женитесь на мне. Впрочем, я не стремлюсь выйти замуж.
- Почему? - изменился в лице Калвин.
- Я не хочу жить как живут мои родители, которые просто ненавидят друг друга. Вот у моих дедушки и бабушки был замечательный брак. Они всегда много смеялись и были неразлучны друг с другом. Человек должен сильно любить того, за кого собирается замуж.
Руби замолчала, ожидая, что Калвин расскажет о своей семье. Но вместо ответа он лишь поцеловал ее в губы. Этот нежный упоительный поцелуй был красноречивее многих слов.
- Меня вполне устроит такой ответ, - не смущаясь произнесла Руби.
Калвин откинул голову и расхохотался.
- Давайте я отведу вас пообедать, - предложил он, - Можете подкрасить губы.
- Отправимся в большой ресторан на Хот-Шоп-стрит?
- Нет, в Хоугатс на Потомак. Это на пересечении Девятой улицы и Мейн-авеню, на юго-востоке. Там готовят самые лучшие блюда из морепродуктов. Полагаю, вам понравится.
Свидание за обедом! Об этом стоит рассказать Ноле и бабушке. Правда, Руби не любила рыбу, но если такая пища нравится Калвину…
- Как насчет китайской кухни? - предложил Калвин, заметив ее колебание.
- Я еще никогда не была в китайском ресторане.
- Тогда отправимся в Драгон.
Руби вопросительно посмотрела на большую корзинку для пикника.
- Я объясню, что в ней наш любимый кот, - улыбнулся Калвин. - Можно также с таинственным видом прошептать что-нибудь насчет военных секретов.
- Мне больше нравится версия с котом, - прыснула Руби.
"О, у Калвина, определенно есть чувство юмора", - подумала она. Впрочем, что-то в этом юноше все-таки настораживало ее.
В ресторане пожилой китаец с длинной жидковатой бородкой вопросительно посмотрел на корзину, но ничего не сказал. Калвин с облегчением закатил глаза, а Руби хихикнула.
Потом они уселись за стол. Руби заказала котлету, а Калвин - блюдо на свой вкус. Орехи оказались сладкими и влажными. Руби так понравилось, что она съела целых шесть штук, Калвин - два. Печенье "Гадание", с запечатанным предсказанием судьбы, оставили напоследок.
- Сначала читайте вы, Калвин. Ну, что там? - настойчиво спросила Руби.
Калвин дважды откашлялся.
- "Ваша настоящая любовь - рядом с вами". - Он густо покраснел.
- Это так романтично! - воскликнула Руби, разрывая упаковку. - "Вы почти там". О, мы должны очень серьезно отнестись к этим предсказаниям. Вы можете отдать мне свое? Я вклею их в альбом.
- Думаю, здесь есть маленькая опечатка.
- Согласна с этим, - улыбнулась Руби, пряча в карман оба послания.
Когда они наконец расстались, было уже двадцать минут девятого. Руби направилась домой, Калвин - на базу; в одиннадцать ему предстояло заступать на вахту.
- Я буду думать о вас, - сказала на прощание Руби. - Если хотите, встретимся завтра вечером. В десять часов вечера я спущусь в вестибюль.
- Я обязательно приду, - крикнул Калвин.
Ночь выдалась на удивление теплой. Запрокинув голову, Калвин всматривался в крошечные звездочки на темном небе. Возможно, Руби сейчас делает то же самое. Ему еще не приходилось встречать такую сильную, волевую и одновременно невероятно мягкую и нежную девушку. Она уже не раз заставляла его смеяться до слез. Признаться, Калвин не мог вспомнить, когда он в последний раз так смеялся. Возможно, давным-давно, много лет назад. Хватит быть таким серьезным и несчастным. Боже, он наконец счастлив! Завтра вечером он будет еще счастливее, когда Руби расскажет ему, как скучно она провела время с морским пехотинцем.
Калвин всматривался через окна автобуса в темноту ночи, строя всевозможные планы устранения своего соперника. Руби должна принадлежать ему одному. Она ведь сама сказала, что будет завтра думать только о нем.
Перед заступлением на вахту Калвин принял душ и переоделся в чистую форму. Он был очень щепетилен в отношении одежды и всего, что касалось лично его, и несмотря на скромность, стремился во что бы то ни стало добиться внимания окружающих.
Приведя себя в порядок, Калвин покинул казарму и отправился заступать на вахту, которая длилась восемь часов. Он уже уселся за свой письменный стол, когда в голову вдруг пришла ужасная мысль.
Калвин хотел стать для Руби поддержкой, опорой, но для этого он должен сам распоряжаться своей жизнью. Сейчас же это не представлялось возможным: служба, обязанности… Калвин неожиданно понял, что Руби не настолько нуждается в нем. При этой мысли у него на лбу выступила капли пота. Сегодня Руби только и делала, что выпячивала собственное "я", а он, подобно медузе, безропотно позволял ей это. Впрочем, сейчас ему было так хорошо, что он постарался побыстрее забыть об этом.