Автоматическим движением он снял очки, вытер их о свитер и, не удовлетворившись результатом, ополоснул линзы под краном.
- Когда мы познакомились, я не носил очки, - сказал он, водружая оправу на нос.
- Я люблю тебя и в очках, и без очков. Кстати, они тебе идут.
Они никогда не говорили об аварии. Создавалось впечатление, что Альбан забыл о ней. Единственное, о чем он предпочитал помнить, это слезы Валентины, склонившейся над его кроватью в больнице. Если бы в тот день она сдержалась, у них все могло сложиться по-другому. Но ей было так больно видеть Альбана, чье лицо до половины скрывала повязка, что она не выдержала. Валентина уже тогда любила Альбана слишком сильно и догадалась, в какое отчаяние привело его осознание того, что он не сможет летать, что ему придется отказаться от образа жизни, во всем его устраивавшего. И когда она его увидела - уязвимого, подавленного, а раньше такого уверенного в том, что все ему по плечу, - душа молодой женщины перевернулась. Ее сердце сжималось от сострадания каждый раз, когда Альбан снимал очки и смотрел на них с озадаченным видом, словно не понимая, откуда они взялись. По вечерам, когда они оба читали в постели, наставал момент, когда он снимал их и поворачивался к Валентине. Он был таким, как прежде, и все-таки чуть другим, потому что глаза его казались "обнаженными". Эти темные, бархатные глаза, в которых ей хотелось утонуть…
- Ты в порядке? - обеспокоенно спросил Альбан.
Должно быть, взгляд Валентины выдал ее мысли.
- Ты выбрал одежду на завтра?
- Софи мне помогла. По крайней мере, с выбором галстука.
Ох уж эта вездесущая Софи! Софи, которая приносит посылки и охотно выступает в роли имиджмейкера! Проглотив колкую реплику, Валентина заставила себя улыбнуться.
- Значит, все просто прекрасно! - решительно заявила она.
10
Синоптики оказались правы: за ночь на побережье сильно похолодало. Утром тридцатого декабря шел мелкий дождик, и дороги покрылись ледяной коркой. Пейзаж застыл под свинцовым небом.
Все утро на "Пароходе" царило шумное оживление: дети в предвкушении праздника не могли усидеть на месте, и Софи приходилось время от времени на них прикрикивать.
Малори, которая приехала вчера поздно вечером, встала ни свет ни заря, поэтому к одиннадцати все было готово. Она справедливо решила, что Валентина не сможет в день своей свадьбы все сделать сама. "Это было бы не слишком весело!" - заявила Малори мужу, отправляясь в комнату к будущей невестке.
Альбан, ловко отвертевшись от участия в общей суете, нашел братьев в кухне.
В половину второго их ждали на обед в отеле "Normandy", в Довиле, но Жиль настоял на том, чтобы еще до отъезда выпить по бокалу шампанского.
- Мы ведь даже не похоронили твою холостяцкую жизнь! - сказал он Альбану, откупоривая бутылку "Louis Roederer". - По крайней мере, выпьем хоть раз в мужском кругу… Кто сядет за руль и на чем мы поедем? - спросил Коля. - Сегодня на дорогах скользко, а до вечера мы напьемся как сапожники!
- Валентина если и выпьет, то чуть-чуть, она в положении.
- А Малори вообще не пьет, - напомнил Коля. - В крайнем случае вызовем такси. Не портить же себе удовольствие!
Они опустошили свои бокалы, когда в кухню вошла Жозефина.
- Мой зонтик отлично поработал ледорубом! - объявила она. - На улице настоящий каток!
На голове пожилой дамы была миниатюрная серая фетровая шляпка с перышком - довольно старомодная, но очаровательная.
- Шикарная у тебя шляпка! - воскликнул Коля.
- Увы, из-за этой шляпы у меня испортилась прическа, поэтому я целый день буду ходить в ней!
Коля подошел к бабушке, обнял ее за талию и закружил в импровизированном танце.
- Ты в форме, Жо?
- Более или менее. Но твоего брата до алтаря я доведу. Вас с Жилем я женила, это будет последний раз.
В это мгновение ее взгляд упал на пустые бокалы.
- А мне шампанского не полагается? - с возмущением спросила она.
- Теоретически у нас мальчишник, - ответил Альбан. - Но мы с удовольствием возьмем тебя в компанию, старик Жо!
Он налил ей шампанского, они чокнулись. Альбан смотрел на бабушку с такой нежностью, что та улыбнулась.
- Тебе надевают хомут на шею, а ты и рад, верно?
- Честно говоря, я просто счастлив.
- Тем лучше. Ты сделал хороший выбор.
- Как думаете, наши жены готовы? - вздохнул Жиль.
- Вполне возможно, из-за похолодания они не смогут одеться так, как планировали, - предположил Коля. - На улице два градуса мороза!
- Сегодня тридцатое декабря, - сказала Жозефина, поставив свой бокал на стол. - Не думаю, что ваши жены собирались щеголять в летних платьях!
Десять минут спустя первой появилась Малори - в блестящем синем брючном костюме, жакет которого напоминал смокинг. Через руку был переброшен плащ того же цвета, отделанный белым мехом. За ней по лестнице скатились дети в английских пальто с бархатными воротниками. Потом спустилась Софи, ослепительная в черно-золотом платье, туфельках в тон и рединготе с золочеными пуговицами.
Разобрали свои шарфы, перчатки и зонтики, погасили свет в комнатах… Все уже готовы были выйти в прихожую, когда на лестнице появилась Валентина. В выбранном Малори наряде она была так красива, что Альбан остолбенел. Удлиненная, до лодыжек, юбка в сочетании с укороченным приталенным спенсером делала Валентину еще более стройной и высокой. Шелк цвета слоновой кости подчеркивал великолепный цвет лица и красноватый оттенок волос, собранных в высокую прическу и украшенных двумя заколками со стразами. Большие зеленые глаза были подчеркнуты с помощью сложного, но при этом сдержанного макияжа, губы сияли. Из украшений на ней было подаренное Альбаном кольцо.
- Ты ослепительна, - сказал Альбан, идя ей навстречу.
- Погоди, у меня кое-что для тебя есть!
Малори подошла к Валентине, держа в руке фирменную сумку из своего бутика.
- Вчера я сообразила, что ты можешь замерзнуть, и захватила с собой вот эту теплую вещицу.
Она достала из сумки большую кашемировую шаль приглушенного коричнево-серого цвета - такого же, как и отделка на спенсере Валентины.
- Ты можешь закутаться в нее, как тебе удобно, - сказала Малори, ловко драпируя шаль на плечах Валентины.
К ним подошла Софи. Словно не желая оставаться в стороне, она протянула Валентине руку ладонью вверх.
- Говорят, это к счастью, когда невеста на свадьбу надевает что-нибудь одолженное у близкого родственника…
В ладошке Софи сверкали бриллиантовые сережки-гвоздики.
- Не потеряй, это подарок на годовщину, - не сдержавшись, добавила она.
- Обещаю, - тихо сказала Валентина, принимая украшение.
Она надевала сережки под бдительным оком Софи, когда к ним подошла Жозефина.
- А еще говорят, что у невесты должно быть что-нибудь голубое и что-то белое.
Она протянула Валентине прелестный, украшенный белыми атласными лентами букет незабудок.
- Я вырастила их для тебя, - добавила Жозефина.
Валентина улыбнулась. Внезапно ее глаза наполнились слезами, а подбородок задрожал. Предупредительность Малори, любезность Софи - неожиданная и тем более ценная, и демонстрация искренней привязанности со стороны Жо тронули ее до глубины души. Семья, членом которой она не надеялась стать, вдруг окружила ее такой заботой! А ведь, если подумать, кроме них у нее никого и нет!
- Только не это! - возмутилась Софи. - Макияж потечет, и ты будешь выглядеть ужасно!
Ядовитые слова невестки помогли Валентине совладать с эмоциями. Она преодолела последние ступеньки и оперлась на руку Альбана.