Последние пару лет для Костика это стало обычной практикой: знакомясь с девушкой, показывать свои главные недостатки, в частности – бедность. Кто-то мог бы вспомнить, что бедность – не порок, но Костик знал на сто процентов: подавляющее большинство девушек, москвичек или приезжих, считает бедность и отсутствие хорошей работы не просто пороком, а ужаснейшей болезнью. Костик почти уверился в том, что проще сказаться больным СПИДом, чем признаться, что получаешь копейки и работаешь курьером в свои двадцать пять лет. В первом случае есть шанс, что тебя хотя бы пожалеют. Во втором – ни жалости, ни сочувствия, ни прощения не жди. Какой курьер, когда вокруг все грезят олигархами, звездами или героями телепроекта "Дом-2"?.. Или, на худой конец, менеджерами среднего звена с перспективами роста…
А в том, что Олег привез Вику специально для него, Костик уже не сомневался. Так что сразу выстрелил своим боевым оружием, дабы позже самому не получить сперва выстрел в спину, а потом и контрольный – в голову. От Вики можно было запросто ожидать и того и другого. Так что начало знакомства выглядело весьма многообещающим. Олег это заметил и изо всех сил пытался скрасить первое впечатление, которое, судя по Викиному лицу, было далеко не самым лучшим.
Тем не менее предложение зайти к Костику было принято единодушно. Викины ноги в тоненьких колготках начали отливать благородной синевой; ни "Метрополь", ни "Прагу", ни даже "Макдоналдс" Костик бы не потянул, поэтому все дружно направились к нему.
Костик, решив, что девушка в общем-то ни в чем не виновата, галантно раскошелился на бутылку недорогого кьянти и кусочек дор блю, рискуя провести ближайшую неделю на голодном пайке. Себе и Олегу он взял-таки бутылку "Богородской" и большую, на вид жирную сельдь, благо дома лежал пакет репчатого лука и стояли остатки ароматного подсолнечного масла.
В подъезде они столкнулись с Витькой Горчаковым. Он сделал вид, что не замечает Костика, поэтому поздоровался только с Олегом и улыбнулся их спутнице, которая, судя по долгому взгляду, пробудила в нем живейший интерес.
– Чего это он? – недоуменно воззрился на Костика Олег. – С тобой даже не поздоровался…
– А мы с ним с утра пособачились, – объяснил Костик. – Этот человечище чуть меня машиной не переехал. А возмущался так, словно я ему под колеса бросился.
Олег недоверчиво покосился на друга.
– Да ладно тебе? Ничего себе, елки зеленые… На Витьку не похоже, обычно он внимательный…
– Знаешь, Олежек, я тоже удивился, – задумчиво кивнул Костик. – Но ехал Витька так, как будто меня в упор не видел. У меня этот клятый бампер и сейчас перед глазами стоит. Может, насмерть и не сбил бы, но кости точно переломал. Да ладно, – махнул он рукой. – Чего вспоминать? Обидно только, что я еще и крайним оказался. А вчера… – Костик хотел было поведать Олегу о старикане с билетиками, но осекся: Вика вряд ли поверит в эту историю и, чего доброго, поднимет его на смех.
В теплой квартире она немного расслабилась, ее скукоженное личико разморозилось и стало походить на лицо обыкновенной девушки, которая, правда, несколько перебарщивала с косметикой. Количество тонального крема, "дермакола", как его называла Костикова мама, теней, черного карандаша, да и, пожалуй, помады, сильно преувеличивающей контур губ, могло бы быть меньше как минимум раза в два. Девушка определенно вооружилась, чтобы покорять новые территории.
И о чем Олег думал, когда решился сосватать ему этот гламур?
Вика сняла сапожки, позволила Костику стащить с себя курточку, критически оценила предложенные на выбор тапки и, натянув Костиковы нелюбимые желтые с дурацкими цветочками, деловито прошествовала в единственную комнату, которую Костик когда-то делил с предками. Комната, правда, была большой, семнадцать метров квадратных, что произвело на Вику должное впечатление.
– Какая просторная комната… Костик, а ты здесь один живешь? – медовым голосочком поинтересовалась она.
– Живу – один, – учуяв подвох, кивнул Костик. – Только прописан с мамой. – Викина сахарная улыбка растаяла, уступив место разочарованной мине. – Она живет под Тулой, в деревне. А здесь бывает наездами. Соленья мне привозит.
Судя по Викиному лицу, последнее замечание ее ничуть не тронуло. Мама Костика с ее соленьями была интересна лишь в контексте семнадцати квадратных метров симпатичной комнаты, которую хотелось обставить по своему, то есть Викиному, усмотрению. Оклеить розовыми обоями, купить икеевскую мебель – если, конечно, у Костика хватит денег хотя бы на этот примитив, – застелить кровать пушистым пледом с какой-нибудь пантерой, в общем, жить припеваючи. Но мама с ее дурацкими соленьями сводила на нет все далеко идущие планы…
Вика пробежала взглядом по книжным полкам, холодно заметив, что "все это фиг прочтешь", скептически оглядела поцарапанные шкафы без ключей в замочных скважинах, насмешливо улыбнулась цитатам классиков – обалдеть! – которыми была исписана одна из стен – гордость Костика, причина и следствие многолетней войны с родителями, – и, очевидно, пришла к выводу, что кроме распития дешевого кьянти в этом доме делать нечего.
Обратного Костик и не ждал. Пару минут понаблюдав за Викой – типичной представительницей девочек с претензией на гламур, – он оставил гостью на попечение Олега и пошел разделывать селедку.
Увы, в гостиной, по совместительству рабочем кабинете и спальне, Вика не задержалась. Ей понадобилось заглянуть на кухню, сморщить свой маленький носик и, презрительно сощурив голубенькие глазки, поинтересоваться, чем же так пахнет. Выражение ее лица недвусмысленно говорило о том, что слово "воняет" ей не дает произнести исключительно уважение к хозяину и врожденное чувство такта.
– Селедкой, – нимало не смутившись, ответил Костик. – А сейчас еще и луком завоняет.
Вика, кинув неодобрительный взгляд в сторону Олега, который притащил ее сюда и познакомил с этим безнадежным типом, скоренько намылилась в туалет, а затем и ванную, откуда не казала носа минут пять, а то и больше.
– Спасибо тебе, человечище! – поливая селедку разведенным уксусом, "поблагодарил" друга Костик. – Устроил мне такой романтичный вечер… И как ты узнал, что эта Вика – предел моих мечтаний? Прямо даже удивляюсь, как угадал…
– Кончай ерничать, – мрачно перебил его Олег. – Ну, прокололся, бывает. Как я мог предвидеть, что тебе она так не понравится? Я ее вообще едва знаю. Познакомились у Юльки на дне рождения…
– Вот и знакомился бы сам. – Костик грозно потряс бутылкой подсолнечного масла прямо перед носом Олега. – Мне-то она на что сдалась?
– Ну, знаешь, на тебя не угодишь. Вика как Вика. Обычная девчонка. Симпатичная, не дура вроде…
– Еще бы не дура, – усмехнулся Костик. – Девочка с запросами. На фиг я ей сдался – лох ушастый со своей курьерской зарплатой, книжками, которые она "фиг прочтет" и мамочкой из деревни в Тульской области? А, Олежка?
Олег молчал, сосредоточенно разглядывая замусоленный край обоев, отклеившихся от стенки в районе дверного проема.
– Мало у меня, по-твоему, таких было? Или ты про Настю забыл?
Олег отлично помнил Настю, милую девушку, производившую впечатление невинного ангела, а потом бросившую Костика ради какого-то черта, который при ней же говорил, как легко ему удастся ее заполучить. Заполучить Настю и правда оказалось для него плевым делом: в тот же вечер эти двое – буквально за спиной у знать ничего не знающего и ведать ничего не ведающего "ушастого лоха" Костика – обменялись телефонами. Настя, приехавшая из далекой Пензы покорять неприступную Москву, считала этого черта просто подарком судьбы, и, судя по его многочисленным и громогласным речам, дорогим подарком. Но в конечном итоге черт обернулся нулем без палочки и скоренько бросил доверчивую Настю, а через некоторое время почувствовал себя нехорошо. Да так нехорошо, что на следующий же день вынужден был обратиться к венерологу, который просветил его, что болезнь сия хоть и излечима, но очень неприятна, и получена им в результате беспорядочных связей интимного характера…
В общем-то, делая выводы из этой истории, можно было бы сказать, что Костику даже повезло. Если, конечно, не считать двухмесячной депрессии и непродолжительного запоя, из которого он выходил еще пару недель.
– Ну, прости, – сдался Олег. – Откуда я знал? Просто хотел тебя с девушкой познакомить. А то ты сидишь здесь, как сыч, совсем один. Вот я и решил… Ладно, расслабься. Считай, что я вместо Светки ее привел. Хоть посидим нормально. Водка, селедка, все дела. В общем, как ты хотел…
Заслышав скрип щеколды в ванной, Костик прижал палец к губам. Хоть Вика ему и не нравилась, обижать девушку не хотелось. Она пришла к нему в гости, он – хозяин дома, так что, хочет Костик или нет, никуда он от нее не денется. Во всяком случае, в ближайший вечер.
На столе красовался настоящий натюрморт в русском стиле: миска с дымящимися пельменями, селедка, укрытая колечками лука, нарезанные ломтиками соленые огурцы – те самые, тульские, которые так нахваливал Костик, – водка, за-ради эстетики перелитая в графин, черный хлеб и даже сало, бог знает сколько дожидавшееся своего часа в морозилке. Вику этот натюрморт, как видно, не очень обрадовал, поэтому Костик вытащил бокал из любимого маминого набора, открыл вино и накрошил дор блю для привередливой гостьи.
– Ну что? – обвел он взглядом притихших Олега и Вику. – За лучший вечер – вечер пятницы?
– А может быть, все-таки за знакомство? – напомнил Олег.
– Можно и за знакомство, – согласился Костик. Знакомству с Викой он не очень-то радовался, но отказаться было бы верхом неприличия. – Мне очень приятно, что за моим столом сидит такая симпатичная девушка. В моем доме девушки вообще – редкость.