Келли взвизгнула, Рик метнулся вперед, схватил ее на руки, в мгновение ока внес ее внутрь здания.
– Ты в порядке? Не задело?
– Нет… Рик, что это было…
– Кто-то бросил в тебя цветочным горшком. Если тебе так легче, считай, что он хотел подарить тебе букет герани.
– Он?
– Мне кажется, это был мужчина. Я видел силуэт. Ты посидишь здесь одна? Я должен бежать наверх. Он не мог уйти из отеля…
В полдень Рик Моретти вошел в номер Эжени и Элоди Деверо.
Элоди помахала ему от окошка, на котором источала резкий, но приятный запах герань. Эжени вопросительно приподняла бровь.
– Ты здесь, мой мальчик? В тот момент, когда Келли грозит опасность, ты ее оставляешь…
– Она заперта в номере. Ключ у меня. Попасть к ней можно только по верхней галерее, а на нее выйти только из другого номера. Слишком много сложностей.
– Ясно. Гектор, малыш, пойди заправь машину. Меня потянуло домой. Здесь как-то неуютно.
– Не так быстро, мисс Деверо.
– Не хами, юный Рик. О чем это так зловеще пылают твои глаза?
– Хочу выяснить пару вопросов. Гектор!
– Да, мистер Рик?
– Останься. Машина подождет.
– Но мисс Деверо…
– Я забыл сказать: на верхнюю галерею можно попасть только из ВАШЕГО номера.
– А зачем ты нам это говоришь?
– Чтобы не ставить Гектора в идиотское положение.
Рик прошелся по комнате, остановился перед окном. Обе пожилые дамы и чернокожий гигант смирно сидели на стульях и молчали.
Рик спросил, не оборачиваясь:
– Почему вы перестали писать письма?
Он ожидал актерской игры, притворства – но Эжени Деверо была необычной женщиной. Она ответила спокойно и дружелюбно:
– Честно говоря, надоело. Много возни, результата ноль. Это только Шерлок Холмс мог позволить себе найти автора по газетному шрифту.
– Понятно. В переулке был фейерверк?
– Конечно. Я бы не стала подводить Гектора под статью. Даже не сам фейерверк, а запал от фейерверка. Скажи, вышло похоже?
– О да. Почему…
– Слишком много почему, юный Моретти. Скажем так: вы с Келли стали любовниками – и необходимость в активных действиях отпала.
– То есть зафутболить Келли в голову цветочным горшком, это…
Гектор замахал руками и замотал головой.
– Я же охочусь с пращой на скворцов. Я бы ни за что не промахнулся.
– Паршивец ты, Гектор. Значит, с самого начала ты все знал – и пудрил мне мозги?
Гектор широко улыбнулся.
– Что мисс Эжени хочет, то мисс Эжени получит. Таков мой девиз.
– Хороший девиз. Правильный. Только вот мисс Эжени подкачала. Хулиганка.
– Не хами. Скажи лучше, как ты догадался?
– Граната. Ривендейл сказал, она пятьдесят седьмого года выпуска. Узнал он это от вас, а вот начальник полиции понятия об этом не имел. И тогда я вспомнил, что у деда была еще одна коллекция. Оружия. Многие полагают, что коллекция оружия – это всегда ХОЛОДНОЕ оружие, но это не так. Прекрасно помнил, что у деда там были и взрывпакеты, и даже бутылка с "коктейлем Молотова". Значит, могла быть и такая граната.
– Их там три штуки. Было.
– Отчаянная вы женщина, Эжени. А если бы что-то пошло не так?
– Ну не пошло же? Малыш, я больше всего на свете не люблю перестраховываться.
Рик вдруг мрачно посмотрел на Эжени Деверо.
– А идея с женихами, часом, не вам ли принадлежит?
– Я бы сказала, ровно наоборот.
– Это как?
– Это просто. Видишь ли, Келли вознамерилась подыскать себе благопристойного, нормального и приятного во всех отношениях мужчину, чтобы выйти за него замуж и создать образцовую семью. Мне очень не понравились ее доводы. Я люблю мою племянницу и хочу, чтобы в жизни она получила все самое лучшее. Твой дед хотел того же и для тебя, Рик. Я подумала и решила свести вас вместе.
– Вы манипулятор, Эжени. Великий комбинатор.
– Да. За мной нужен глаз да глаз. Но что скажешь ты, внук моего любимого мужчины?
– А что я должен сказать?
– Например… попросить у меня руки моей племянницы.
– Вы уверены, что это то самое "лучшее", чего заслуживает Келли?
– Главное, чтобы в этом была уверена она.
– Что ж… тогда посоветуйте, как мне половчее заставить ее забыть о Правильных Мужчинах…
Неделю спустя Келли Джонс сидела на веранде старинного белого особняка Деверо и тупо смотрела в небо.
Пройдет еще тысяча лет – а она так и будет сидеть и пялиться в небо. Потому что больше ей делать ничего неохота.
В прошлый понедельник Рик Моретти вернулся в номер, распечатал какие-то листки из своего компьютера, молча сложил их в папочку и отдал ей. Потом поцеловал ее в губы и в щеку – и ушел.
Просто ушел.
Это было так неожиданно, так жестоко, так невероятно, что Келли до сих пор не могла поверить в то, что это был не сон. Рик Моретти ушел…
Вернувшись в особняк Деверо, она первым делом разожгла камин и методично, по листочку, сожгла досье на несостоявшихся женихов.
Потом два дня она прорыдала у себя в комнате, не выходя к столу и не показываясь никому на глаза.
Потом ее охватила апатия. Келли больше не чувствовала вообще ничего – ни боли, ни обиды, ни отчаяния.
Она жила только по ночам, в своих снах.
В снах с ней был Рик.
Снова и снова призрачные любовники сплетались воедино, снова и снова беззвучный стон блаженства отражался от невидимого потолка… по утрам Келли просыпалась измученной до предела, словно и впрямь всю ночь занималась любовью.
Попробовала перечитать собственные романы – и с отвращением отбросила их в сторону. Как она могла писать эту чушь, не имеющую отношения ни к истории, ни к любви, ни к сексу?
И как описать то, что на самом деле было и сексом, и любовью… и уже стало историей?
Она сидела на веранде и тупо смотрела в небо.
Поэтому и не сразу поняла, что на нее кто-то смотрит.
Это был Рик Моретти. Он сидел на ажурной лавочке напротив веранды и смотрел на Келли, прищурив один глаз и мерзопакостно ухмыляясь. Келли несколько раз открыла и закрыла рот, убеждаясь, что голосовые связки отказали начисто. Рик фыркнул.
– Все-таки природа не терпит пустоты! Вот сидит Красота – златые кудри, изумрудные очи, лилейная… хм… грудь и все прочее – и ноль интеллекта на прелестном личике. Страшила! Сфокусируйся! Это я, Рик.
– Гад ты…
– Заговорила. Почему я гад?
– Потому что… потому что ты меня… бросил!
– Минуточку! Я был нанят спасать тебя – я тебя спас. Спас или нет?
– Ты…
– Ты три дня талдычила мне, что я не правильный мужчина, что за меня замуж нельзя, потому что я легкомысленный, и чтоб я дал тебе досье на женихов. Талдычила?
– Ну… да…
– Я дал?
– Дал.
– Используешь?
– Сожгла.
– Ай! Как же это? Подпалила, когда кудри завивала?
– У меня натуральные…
– Нет, ты мне скажи, как можно после такого говорить, что я тебя бросил? Эй! Страшила! Не смей реветь, слышишь?! Келли…
В мгновение ока Рик оказался на веранде. Келли закрыла глаза, с облегчением прижалась к широкой груди и завыла в голос:
– Я ду-у-ура! Ри-и-ик, не броса-а-ай меня! Я тебя… я тебя…
– Громче!
– Люблю я тебя, злодей!
– И я тебя.
– Что?!
– Что слышала, Джонс. Я люблю тебя. Точка. Нет, восклицательный. Я жить без тебя не могу. Когда ты выйдешь замуж за Правильного Мужчину, я его убью.
– Я выйду за неправильного…
– И его убью. Я убью всех мужчин вокруг тебя, когда ты окончательно потеряешь товарный вид, женюсь на тебе сам.
– Рик… а давай пораньше?
– Что пораньше?
– Женишься на мне пораньше?
– Я, вообще-то, с удовольствием. Но ты… ты выйдешь за меня?
Золотоволосая фея вытерла слезы и нос. Улыбнулась. Обхватила Рика за шею и закричала изо всех сил:
– Я люблю Рика Моретти!!! Я выйду за него замуж!!! И это правильно и хорошо!!!
Эпилог
На лужайке кружились пары. Все красивые, все эффектные. Особенно одна – молодожены.
Невеста была в белом муслине и кремовом шелке, фамильные жемчуга Деверо состязались с фамильными бриллиантами Бопертюи и изумрудами Машмортонов. Жених был в элегантном черном фраке, правда, почему-то на голое тело.
Лидия Бопертюи недовольно покачала головой и чокнулась с Элоди Деверо. Эжени приветственно помахала им рукой из своего кресла.
– Не увлекайтесь, девочки. Между прочим, Лидия, ты в курсе, что на троих нам глубоко за двести?
– Не так уж и глубоко. Зачем ты разрешила ему снять рубашку?
– Во-первых, так он гораздо сексуальнее…
– О боже, ты можешь хоть иногда, для разнообразия, НЕ говорить о сексе?
– Не могу, привычка. Во-вторых, жарко.
Помолчали. Элоди негромко кашлянула:
– Они что-нибудь сказали насчет медового месяца? Куда они собираются?
– Ничего не знаю. Клер накричала на меня, сказала, что это их дело.
– И ты смолчала?!
Лидия Бопертюи усмехнулась:
– А ты себе хорошо представляешь Серого Волка, которого внезапно укусил Кроткий Ягненок? Я опешила, а потом было поздно.
Эжени откинулась на спинку.
– Поверить не могу. Лидия Бопертюи – у меня дома. Лидия – опешила…
Лидия усмехнулась еще веселее:
– Возможно, это все потому, что я наконец-то ушла из бизнеса. Теперь я просто прабабушка Лидия.
Эжени и Элоди выпрямились и как по команде посмотрели на заклятую подругу.
– Что это значит?
– Это значит… это значит, что свадьбу мы играем вовремя. Через пару месяцев платье пришлось бы расставлять, а это все же начало века.
С веранды еще долго доносился звон бокалов и тихое старушечье хихиканье, а Рик Моретти между тем поцеловал свою молодую жену Келли и прошептал:
– Ты готова, Страшила?
– К сюрпризу? Да.
– Тогда иди и снимай бриллианты с кружевами.
– Ох…
– Распутная, не о том сейчас речь. Мы уезжаем в глушь.
– В какую еще глушь?
Рик улыбнулся, в его темных глазах полыхнул дьявольский огонек.
– Кто-то задолжал мне неделю в качестве секс-рабыни! Говорил же я, что ты не рискнешь прийти на собственную свадьбу в костюме Годивы?
– Тогда спорим, что через неделю ты первый запросишься домой?
– Я? Никогда. Спорим. Итан! Разбей…
Луна поднималась над азартно спорящими молодоженами и их гостями. Звенели цикады. Дневной жар потихоньку уступал место ночной прохладе.
Завтра будет еще один день, а за ним – еще и еще. Солнце никогда не устанет вставать по утрам, луна не устанет разливаться жидким серебром по ночам, а мужчина не устанет клясться женщине в вечной любви, для того чтобы услышать в ответ:
– Я – твоя женщина. Ты – мой мужчина.
И я люблю тебя.
Это правильно и хорошо, ибо это и есть то, что заставляет солнце и луну выкатываться на небо, а мир – вращаться и изменяться.
Это – любовь.