В июле 1954 г. вышло постановление Совета Министров СССР "О введении совместного обучения в школах Москвы, Ленинграда и других городов", в котором сказано: "Учитывая пожелания родителей учащихся и мнение учителей школ, ввести в школах Москвы, Ленинграда и других городов с 1954/55 учебного года совместное обучение мальчиков и девочек". Совместное обучение с осени 1954 г. было введено в I–IX классах всех школ СССР (в X классе в 1954/55 гг. обучение было оставлено раздельным по вполне понятным педагогическим соображениям, поскольку X класс – выпускной).
Больше к этой практике отечественная система образования не возвращалась.
© Гончарова Г., 2013
Алина Волынская. Цирк и политика в СССР (на примере "уголка дедушки Дурова")
Ленину приписывают фразу "Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшим для нас являются кино и цирк", но, похоже, он все-таки ее не произносил. Однако сам по себе факт мистификации не отменяет справедливости сказанного: цирк стал одним из центральных советских искусств, средством политического воспитания, предметом гордости и способом презентации достижений Советского Союза странам Запада.
Цирк в СССР парадоксальным образом меняет свое предназначение: из низового искусства, которое традиционно служило освобождению масс от различных форм ограничений и контроля, он превращается в проводник идеологии и источник политического воздействия.
Программа развития нового революционного цирка формируется с первых лет существования СССР. Уже в 1919 г. нарком просвещения А. В. Луначарский в статье "Задачи обновленного цирка" утверждает, что необходимо заново открыть цирк как обновленное, авангардное, революционное искусство. Цирк со всеми подвластными ему ресурсами – силой смеха, который владеет тысячами, культом зрелища, смелости, физической красоты и физической силы – должен противостоять буржуазному вкусу, воспитанному на пошлой мелодраме. Для этого необходимо придать забвению старый цирк и очистить репертуар от "буржуазной гнили", на место которой должны прийти революционные карнавальные зрелища и политическая клоунада.
Рассмотрим, как советская программа "нового цирка" реализовывалась и трансформировалась в "Уголке Дурова".
В 1912 г. В. Дуров, клоун, артист и дрессировщик, купил на улице Старая Божедомка модернистский особняк постройки А. Вебера и открыл там театр "Крошка" (позже – "Уголок Дурова"), где показывал свои представления и аттракционы, в том числе знаменитый аттракцион "Мышиная железная дорога", который позже стал визитной карточкой театра.
В 1919 г. "Уголок Дурова", как и все другие цирки, был национализирован и передан в ведение Научного отдела Наркомпроса – "как представляющий научный и культурно-просветительный интерес".
"Научный интерес" заключался в следующем: с середины 1910-х годов в "Уголке" проводились исследования, посвященные влиянию внешней среды на животных, их психологии и методам дрессуры (в том числе гипнозу). При "Уголке" работали лаборатория по зоопсихологии и естественно-научный музей, устраивались научные конференции и издавался научный журнал. В разное время здесь работали В. М. Бехтерев, А. В. Леонтович и А. Л. Чижевский.
Как отмечает Э. Я. Двинский, посвятивший истории "Уголка" и его художественной деятельности целую монографию, изучение способов дрессировки зверей проводилось в духе "великого материалистического учения Павлова об условных рефлексах". Легенда, лежащая в основе нынешней нравственной позиции "Уголка", гласит, что Дуров первым в мире нашел способ дрессировать животных при помощи поощрения едой – без хлыста, палки и прочих угрожающих приспособлений.
Кроме того, в лаборатории проводились исследования гипноза (считается, что Дуров владел соответствующими техниками) и было доказано, что гипноз по своей сути – вполне материалистическое явление.
Деятельность лаборатории Дурова – эксперимент, стремление синтезировать науку и искусство и создать принципиально новый метод – вполне вписывалась в авангардные проекты 1920-х годов и программу Луначарского по созданию обновленного революционного цирка.
Научные достижения "Уголка" дополнялись его пропагандистской деятельностью. Цирковое искусство было приспособлено для идеологического высказывания. "Культурно-просветительский интерес" представлял собой прежде всего агитацию и "просвещение" масс. Интенсивность политического воздействия разных спектаклей довольно сильно варьировалась. Скажем, знаменитый дореволюционный аттракцион "Мышиная железная дорога" с приходом советской власти трансформировался незначительно – просто отныне железнодорожные пути были украшены лозунгами Наркомата путей сообщения.
На сцене "Уголка" ставились и более острые саркастические номера, высмеивавшие разнообразных врагов советской власти (буржуазию, белых и т. д.). Например, Дуров часто показывал сценку с фокстерьером по кличке Пик. Дрессировщик расстилал на сцене карту бывшей Российской империи и спрашивал: "Пик, какую территорию занимает рабоче-крестьянское Советское государство?" Пес обегал всю карту. "Пик, а где находится белая контрреволюционная армия?" Пес останавливался над Крымом и поднимал лапку.
И наконец, существовали полноценные политические спектакли, устроенные куда более изощренно. С этой точки зрения наиболее показательный пример – спектакль "Зайцы всех стран, соединяйтесь!". По воспоминаниям И. Г. Эренбурга, действие развивалось следующим образом: сначала заяц долго перелистывал книгу, на которой крупными буквами было написано "Капитал", затем подзывал к себе других зайцев, и они некоторое время вместе изучали книгу. После этого на сцену вывозили картонный дворец, который охраняли кролики с ружьями. Зайцы выталкивали пушку, стреляли по кроликам, и, одержав победу, поднимали над дворцом красный флаг.
Другой политический спектакль того времени, "Гаагская мирная конференция" (позже переименованный в скучный "Дружный обед"), представлял собой мирную сцену обеда, когда "заклятые враги" – волк и козел, кошка и крыса, лиса и петух, медведь и свинья – сидели за одним столом и ели каждый из своей миски.
Уверена, эти спектакли Дурова предвосхитили многие постмодернистские перформансы и сегодня могли бы послужить интригующим объектом для дискурсивного и театроведческого анализа. Они представляют собой идеологическое высказывание, сконструированное совершенно особым образом. Цирк традиционно высмеивал власть и общественные нормы. Но в номерах Дурова мы (может быть, впервые) сталкиваемся с тем, что цирк начинает утверждать, воспевать и устанавливать идеалы – причем не физические, а политические. Если большая часть цирковых жанров и мастеров (гимнасты, силачи, акробаты и т. д.) демонстрируют и воплощают телесный идеал, физическую красоту и столь любимую авангардистами тему о полном контроле над человеческим телом, то дрессура – контроль над животными, позволяющий уподобить животное и человека и тем самым ввести зверей в политику, – оказывается принципиально новым, неоднозначным и воистину авангардным инструментарием.
В 1934 г. Дуров умирает. После его смерти научная деятельность "Уголка" прекратилась, а культурная – существенно изменилась. Дальнейшие трансформации "Уголка Дурова" происходят в логике институционализации авангарда. Идея эксперимента, принципиально нового искусства, революционного жеста, построенного на отрицании традиции, уступает место регламентированным и воспроизводимым театральным практикам.
В первую очередь цирк лишается возможности говорить о политике. Уже с середины 1930-х годов детские театрализованные спектакли вытеснили из репертуара острую политическую сатиру. Некоторые прежние постановки сохранились, но уже без политической составляющей – например, "Гаагская конференция" стала просто "Дружным обедом". В 1943 г. "Уголок" официально переименовали в "Театр зверей". С течением времени возраст целевой аудитории "Уголка" становился все меньше (и сегодня уже на кассе висит объявление, что входной билет нужен всем лицам старше одного года).
Превратившись в детский театр, "Уголок Дурова" потерял политическую остроту и разоблачающий пафос, но его высказывание было приспособлено теперь для воспитательной политики. Научная и политическая риторика "Уголка" сменились моралистической риторикой в отношении братьев наших меньших. Дрессировка без хлыста и палки, еще в начале 1920-х годов считавшаяся научным достижением, стала преподноситься как пример нравственности. У театра появился девиз: "Забавляя – поучай", который нивелировал разночтения и стал постоянным и однозначным посланием, транслируемым в спектаклях.