Ян так и не вспомнил, когда и с кем он был там в последний раз. Однажды, оказавшись там на пляже, он слишком часто оглядывался, по мнению попутчицы. И не помогли никакие оправдания, никакие ссылки на профессиональные спасательские рефлексы. Ревнивая попутчица вылила на него бутылку пива и уехала на автобусе. С тех пор на сексуальной карте мира не было места для Павловска.
- Давай все же заглянем в офис, - попросила она вдруг. - Мне надо переодеться.
- Зачем? - удивился Ян. - Ты одета просто идеально. Рядом с такой ученицей я чувствую себя настоящим учителем. Особенно портфельчик меня восхищает.
- Не смейтесь, товарищ инструктор, не смейтесь, - попросила она почти жалобно. - У меня была такая тяжелая встреча с банкирами. Пришлось девочку из себя строить. Наивную дурочку. Там наклониться, тут коленки раздвинуть - все наши маленькие женские хитрости. Хотя этих финансистов не проймешь ничем. А портфельчик? Да, портфельчик мой любимый, из Парижа. Ой, совсем забыла! Стой, стой, мы же офис проехали!
- Все-таки надумала переодеться? - Ян остановился и, задним ходом поднявшись на тротуар, подал машину прямо к крыльцу офиса.
- Нет, не только. Есть и более важное дело. Угадай, что у меня в портфельчике?
- Бумаги? Косметика? Оружие? Наркотики?
Она со смехом щелкнула золотым замочком и откинула мягкий кожаный клапан.
- Не угадал. Это косточка!
В пластиковом футляре действительно лежала отличная мозговая кость, густо заросшая остатками мяса.
- У банкиров своя кухня, я проходила мимо и увидела в ведре такую роскошную косточку. Там просто в осадок выпали все, когда я у них ее попросила.
- У тебя есть собака?
- Нет. Но тут в подвале поселилась дворняжка, а вчера у нее щенки появились. Она же кормящая мать, ей некогда пищу искать. Подожди меня, я быстро.
"Меня вот никто не покормит, - горестно вздохнул Ян Стрельник. - Кстати, может быть, мне просто надо поесть - и все пройдет?" И тут же он вспомнил, очень некстати, одну гречанку из Сухуми.
С той у него получилось то же самое, - то есть ничего не получилось. Промаявшись над его бесчувственным телом, она сказала, что ему надо кушать больше орехов и зелени, больше мяса, больше яиц, больше сметаны. На самом-то деле причина была в другом. Это ей надо было кушать меньше. Как только гречанка высвободилась из своих кримпленов и нейлонов, и он увидел складки на животе и спине, и эти ножки, которые, как ни раздвигай, все равно слипаются чуть выше колен, и эти жуткие рубцы от резинок - сердце его начало разрываться от сострадания. Какие там орехи…
"Алина кормит не меня, а бездомную собаку, - подумал Ян с завистью. - Она заботится о чужих щенках. Ей просто необходимо, чтобы под боком был кто-то, о ком она могла бы заботиться. А я не гожусь на эту роль. Но почему? Потому что я сам готов кормить ее, а также поить, одевать и носить на руках.
Где нас водила судьба все эти годы? Почему наши пути не пересеклись, когда мы были молоды и беззаботны? Вот она - женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Оказывается, я влюблялся только в тех, кто хоть чем-то был похож на нее. У одной были такие же волосы, у другой - ее голос. Третья была такой же сильной и беззащитной одновременно. Четвертая, тридцатая и сотая - все они носили какую-то частицу Алины, словно яркую деталь мозаики. И вот теперь все детали слились в целую картину, и не картина, а живая теплая мягкая женщина сидит рядом со мной. Почему же мы встретились только сейчас? Тебя подарили мне, как последнюю радость? Или как спасательный круг?"
От прилива нежности у него перехватило дыхание. Ян вдруг понял, что Алина - единственный человек, о котором он хочет заботиться. Вот в чем беда-то! Он просто слишком дорожит ею. Оказывается, избыток нежности нарушает некоторые физиологические реакции.
Ошеломленный своим неожиданным открытием, Ян даже не заметил, когда Алина вышла из офиса. Лицо ее было озабоченным и растерянным.
- Кошмар. Все отменяется. Мне надо быть одновременно в трех разных местах.
- Это не проблема, - обрадовался Ян. - Полетели!
- Подожди, подожди, - она села рядом и закрыла лицо ладонями. - Это кошмар. Не знаю, с чего начать. Ехать к ментам? Сидеть в офисе? Или спасать Веронику?
- Конечно, спасать!
- Да подожди, не торопи меня! Мне еще надо разыскать этого поляка! Ой, как все сразу навалилось… Что же делать, что делать?
- Где Вероника? - спросил Ян, потеребив ее за плечо, чтобы она открыла лицо.
Но ее пальцы только теснее сомкнулись под бровями, и на лбу появилась морщинка.
- Верунька на Синопской, но что делать, что делать, где я найду сейчас этого поляка? Что же делать?
- Срочно вводи меня в курс, а я скажу, что делать, - ответил он и рванул с места, оставив за спиной визг покрышек и копоть паленой резины.
13. Налет на обитель смирения
Ян Стрельник быстро рассчитал десяток маршрутов до Синопской набережной и выбрал самый короткий. Правда, ему пришлось несколько минут ехать задним ходом по улице с односторонним движением. Водители мигали ему фарами, крутили пальцем у виска и даже не ленились опускать стекло, чтобы высказаться. Но он их не слушал, потому что слушал Алину. Отсеивая ее причитания и междометия, он смог составить представление о ситуации. Нельзя сказать, что ситуация ему понравилась. Но все лучше, чем приступ импотенции.
Несколько лет назад в Питере появились католические монахи, которые с помощью Артема Голопанова купили себе недвижимость под штаб-квартиру регионального отделения своего ордена. На особняк в готическом стиле у них не хватило денег. То есть на само здание с садом и чугунным забором они могли бы найти десяток миллионов, но даже этот, не самый бедный, орден был не в силах оплатить услуги всех чиновников и политиков, которые "чисто по закону" отдали бы монахам памятник архитектуры. Так что пришлось братии довольствоваться расселением восьми комнатной коммуналки.
Монахи хорошо заплатили за евроремонт, завезли два трейлера мебели, атрибутики и оргтехники, после чего принялись вербовать в свои ряды местную молодежь. Гуманитарная кормежка, летние лагеря, экскурсии по культурным центрам ордена в Польше, Испании, Португалии. Молодежь охотно поддавалась пропаганде и каталась по заграницам. Но как только речь заходила о поступлении в специальные учебные заведения, энтузиазм свежеиспеченных католиков мгновенно улетучивался. Конечно, совсем неплохо было бы уехать по распределению в какой-нибудь благополучный и чистенький европейский городок, где прихожане будут крайне рады новому пастору, голубоглазому и русоволосому. Такие физиономии в католических храмах сейчас попадаются все реже и реже, их почти не видно на фоне азиатов и африканцев. Однако голубоглазые неофиты уже знали, что вместе с необременительной должностью они получат "в нагрузку" обет безбрачия. И далеко не каждый мог найти в себе силы отказаться от женских ласк на всю оставшуюся жизнь.
Целый год упорные монахи пытались переломить сексуальную озабоченность местной молодежи, но в конце концов, осознали тщетность своих усилий. Гуманитарную помощь проели, лагеря закрылись, а бывшая штаб-квартира постепенно превратилась в обычную гостиницу, где останавливались странствующие миссионеры по дороге в далекие российские регионы.
На этой стадии к монахам снова подключился Голопанов, потому что без него они не смогли бы организовать свой гостиничный бизнес на должном уровне, то есть со всем комплексом как стандартных, так и особых услуг.
Все было бы хорошо, если б не конкуренты. Они всячески вредили монахам и Голопанову, а вот сегодня натравили на незаметную и скромную гостиницу какую-то ужасную комиссию.
Осведомители смогли предупредить Алину слишком поздно. Комиссия уже была в пути. Поэтому Ян и гнал своего резвого "волчонка", чтобы опередить ее.
За годы трудовой деятельности на морском флоте и спасательной станции Ян успел узнать, что комиссия завершается банкетом. Но наиболее опытные руководители стараются и начинать ее с банкета. Это гарантирует нормальные результаты любой проверки.
- Мы успеем организовать прием? - спросил он. - Небольшой фуршет перед началом работы уважаемых членов комиссии? Просто чтобы им легче работалось?
- Бесполезно, - Алина наконец-то оторвала ладони от лица и вытерла нос платочком. - Они уже приезжали. А охрана их завернула. Теперь они злые. Еще один прокол, и они приедут туда с ОМОНом. В том-то и беда. А вторая беда, что они хотят встретиться с арендаторами. И если хозяин там не появится, помещение опечатают. Это ведь не просто комиссия. С ними полиция нравов. Знаешь такую контору?
- Ну и что? - Ян рассмеялся как можно беспечнее. - Нашли, у кого нравственность проверять, у монахов!
- Если бы там были монахи… Если бы хотя б одного монаха им показать… - Алина скомкала платочек и выбросила его в открытое окно. - Очень неудачное время для скандала. Накануне открытия. Ну, просто хуже времени не подобрать. Это специально кто-то устроил.
- Показывай, куда машину поставить.
- Как? Уже приехали? - изумилась она.
- Семь минут, - скромно сказал Ян.
В ухоженном дворе перед крыльцом углового подъезда стояла белая "девятка". Оттуда вылез бритоголовый богатырь в строгой джинсовой робе с надписью "security" спереди и сзади.
- Все путем, Алина Ивановна, пока никто не беспокоил, - доложил он.
- Мигом отсюда, - бросила она, взбегая на крыльцо.
- Не понял?
- Мигом! Пулей отсюда! - закричала она, не оборачиваясь. - Ян, за мной! Вероника, ты где там?