- Не помрешь, - усмехнулась Мора. - Чтобы убить женщину, у которой все еще впереди, мало пустого желудка и холодного воздуха. Найди в себе мужество и питай им желудок, Элис. Научись драться, умирать тебе рано.
В конце октября в Боуэсе началась эпидемия, полдюжины детей и некоторые взрослые страдали рвотой, нередко захлебывались. Каждый день матери семейств за несколько миль являлись к хижине Моры кто с подарком, кто с головкой желтого сыра, а кто даже с пенни. На небольшом огне старая знахарка поджаривала корень фенхеля, высушивала его и толкла в порошок, а затем давала Элис листок хорошей бумаги, перо и чернила.
- Пиши молитву, - распоряжалась она. - Любую хорошую молитву на латыни.
Девушка с удовольствием брала в руки перо, неуклюже держала его распухшими, покрытыми мозолями пальцами, с чувством, что держит ключ от потерянного царства.
- Пиши! Да пиши же ты! - нетерпеливо подгоняла Мора. - Хорошую молитву от болезни.
Элис осторожно окунала перо в пузырек с чернилами и, шевеля губами, выводила на латыни простые слова молитвы "Отче наш" - первой молитвы, которой научила ее матушка Хильдебранда.
Мора с любопытством наблюдала за воспитанницей.
- Готово? - уточняла она.
Элис, у которой комок подступал к горлу, молча кивала. Тогда Мора брала листок, рвала его на шесть маленьких квадратиков, насыпала в каждый по щепотке приготовленного порошка и сворачивала так, чтоб тот не высыпался.
В первый раз Элис удивилась.
- Ты что делаешь? - поинтересовалась она.
- Колдую, - заговорщицки пояснила Мора. - Колдовство поможет нам за зиму нагулять жирок.
Она оказалась права. Жители Боуэса и крестьяне из окрестностей платили за черный порошок в особой бумажке по пенсу за упаковку. Мора купила еще бумаги и заставила Элис писать молитву "Отче наш". Девушка понимала, что в этом нет греха, но ей было не по себе, когда Мора рвала плотную, гладкую бумагу на части.
- Для чего этот порошок? - спросила однажды Элис, глядя, как старуха, сидя возле огня и зажав коленями ступку, толчет корень.
- Он хорошо помогает при болях в желудке. - Мора улыбнулась. - Но силу ему придает именно заговор, который ты пишешь.
- Это не заговор, а молитва, - презрительно сказала Элис. - Я не занимаюсь колдовством и не стала бы продавать поджаренный фенхель и два слова молитвы за пенни.
- Но это помогает им, - возразила Мора. - Они принимают порошок, а когда начинается приступ рвоты, произносят слова, написанные на бумажке. И приступ проходит.
- Как такое возможно? - раздраженно промолвила Элис. - Как отрывок из молитвы может помогать им?
Мора рассмеялась и повернулась к огню.
- Вы только послушайте речи этой беглой монашенки! - воскликнула она. - Вы только послушайте эту девчонку, которая выращивала на огороде лекарственные травы, работала в монастырской буфетной, в кладовой и в лечебнице, но все равно отрицает силу растений! Отрицает силу молитвы! Она помогает, девочка моя, потому что в ней есть сила. Перед молитвой необходимо вдохнуть в себя воздух. А это успокаивает. Чтобы молитва дошла до небес, надо открыть окно, а открыв окно, дышишь чистым воздухом. Тот, кто умер от рвоты, был слишком болен и слаб, слишком дрожал от страха в своих грязных комнатах. Заговор действует, потому что он имеет силу. Если веришь в него - он помогает.
Элис незаметно перекрестилась, ведь если бы Мора увидела, то стала бы издеваться над ней.
- Раз они могут платить за зелье, - между тем продолжала старуха, - значит, могут платить за хорошую еду и чистую воду. И есть шансы, что они выздоровеют до того, как болезнь их свалит. Богатым всегда покровительствует Господь.
- А если не поможет?
Лицо Моры застыло.
- Ты бы лучше молчала, - огрызнулась она. - А еще лучше молилась бы своей Мадонне, чтобы всегда помогало. Если не поможет, я постараюсь их убедить, что на них действуют другие чары, что на них наложено заклинание или они просто неправильно произносят слова молитвы. В случае неудачи я сразу пойду к их наследникам и постараюсь завоевать расположение и дружбу. Но если они мстительны, если скот у них тоже мрет, тогда нам с тобой придется держаться от Боуэса подальше, сидеть тише воды ниже травы, пока тело не похоронят и про усопшего не забудут.
- Это неправильно, - решительно заявила Элис. - В аббатстве мы лечили по старым книгам, знали свойства трав, которые выращиваем, готовили из них настойки и пили из мерных стаканчиков. А у тебя не лечение травами, а шарлатанство. Вранье и обман, приукрашенные ломаной латынью, какой только детей пугать.
- Шарлатанство, да? - яростно прошипела Мора. - Я умею так посмотреть на беременную, что у нее сразу случится выкидыш! В деревне есть люди, способные это подтвердить, считающие, что я одним щелчком пальцев могу убить здоровое животное, пока оно пьет, склонившись над корытом. В деревне есть люди, которые думают, что во сне со мной разговаривает сам дьявол и в моем распоряжении все его возможности.
- И ты не боишься? - спросила Элис.
Старуха резко и громко рассмеялась.
- Боюсь? А кто не боится? Но я больше боюсь умереть зимой от голода или холода, потому что у нас совсем нет дров. С тех пор как у меня украли землю, у меня не было выбора. И с тех самых пор я боюсь. Я ведь знахарка, как же мне не бояться. - Мора лукаво сверкнула глазами. - Впрочем, теперь я боюсь меньше, чем раньше. Гораздо меньше.
Она отложила в сторону ступку с пестиком и теперь спокойно раскладывала по бумажным квадратикам темный порошок.
- Правда? - уточнила Элис, уловив в ее голосе нотку боли.
- О да, - весело отозвалась Мора. - Если в Боуэсе станут искать ведьму, как ты думаешь, кого схватят первой? Старушку, у которой в сумочке несколько каких-то травок, живущую здесь много лет, от которой никогда не было большого вреда, или девчонку, миленькую, как смертный грех, которая ни с кем не общается и не заигрывает с мужчинами? Про нее не поймешь: то ли она еще девица, то ли уже женщина, то ли святая, то ли грешница. Она редко показывается в Боуэсе, но всегда в плаще и с платком на голове. Ни с кем не беседует, у нее нет ни одной подружки. Избегает мужчин и всегда смотрит в землю, когда кто-нибудь попадается на пути. Это тебе надо бояться, Элис. Это в тебе они видят очень подозрительную особу, ведь ты ни на кого не похожа. Это тебя считают колдуньей, которая лечит от рвоты. И тебя они станут славословить или проклинать. Бояться надо тебе, понятно?
- Как можно подумать, что это заклинания? - удивилась Элис. - Ты же с самого начала велела мне написать молитву, и я написала. Как они могут подумать, что я занимаюсь колдовством?
- Давай, давай! - Мора нетерпеливо махнула рукой. - Пиши еще! Еще пиши, слышишь? Надо завернуть несколько порций. Именно твои слова на бумаге придают силу порошку. С тех пор как ты вернулась, фенхель стал хорошо помогать от рвоты. Ходят слухи, что ты настоящая знахарка, а я только прислуживаю тебе. Говорят, что ты явилась прямо от самого дьявола. Что обгорелые края твоего платья - следы адского пламени и ты - невеста самого дьявола.
- Кто говорит? - осведомилась Элис; ее голосок чуть слышно задрожал. - Я не верю, что кто-то говорит такое.
- Лиза, жена Тома, - торжествующе сообщила Мора. - Она уверяет, что ты являешься Тому во сне. Во сне он шепчет твое имя, а это верный знак, что ты колдунья.
Элис зло рассмеялась.
- Ах да, - саркастически сказала она. - Том зовет меня, чтоб я спасла его от острого языка женушки.
- А ты прокляни ее! - Лицо Моры так и сияло в полумраке хижины. - А что? Попробуй! Прокляни ее, пусть сдохнет. Тогда Том вернется к тебе, уже вдовец и вдобавок богач с ее-то приданым. Твои загрубелые руки будут обрабатывать его землю, и ты увидишь, как она зацветет. Лиза - никуда не годная злая баба, никто не любит ее. И никто не станет по ней горевать.
- Хватит, - перебила Элис. - Тебе прекрасно известно, что я не стану этого делать, да и не владею я этими силами.
- Владеешь, еще как владеешь, - гнула свое Мора. - Ты знаешь это, и я тоже. Ты хотела сбежать от своих способностей, надеялась, что твой Боженька убережет тебя, если ты забудешь о своем даре. Но смотри, ты снова здесь, ты вернулась, словно никогда не пропадала. Безопасных монастырей не осталось, слышишь, Элис? Тебе некуда податься. Конечно, можешь жить здесь со мной, но можешь и уйти к мужчине. А чем плох Том? Когда вы были маленькие, он нравился тебе, и он так и не полюбил другую женщину. Ты вполне могла бы убить эту его Лизу. Ты должна убить Лизу! Я объясню тебе, как это сделать. Существуют сотни способов. А потом сможешь жить в свое удовольствие на ферме у Тома и мыться хоть каждый день, ты ведь истосковалась по комфорту. Сможешь даже повторять свои глупые молитвы. Подумай, как мы с тобой будем питаться. Одно крохотное заклинание - а какая большая разница. Сделай это, слышь, Элис!
- Не могу! - отчаянно воскликнула девушка. - Не могу. А если бы и могла, не сделала бы. У меня нет никакой силы, только знания, полученные в аббатстве. Я не буду повторять твои заклинания. Они пустые, они ничего не значат. И я никогда не стану пользоваться твоим искусством.
Мора пожала плечами и взялась перевязывать ниткой пакетики с порошком.