Когда он позволил Медлин потрепать себя по голове, покрытой боевыми шрамами, две другие собаки тоже стали к ней ласкаться. Теплые языки дружески лизали ей руки, и она радостно засмеялась, но в этот миг раздался гневный голос Анатоля:
- Цезарь, Брут, Пендрагон, лежать! - Собаки немедленно отскочили от Медлин и улеглись. Анатоль, открыв входную дверь, крикнул:
- Вон отсюда!
Медлин не сразу поняла, к кому относится приказ - к собакам или, может быть, к ней, но, когда гончие с поджатыми хвостами скользнули мимо Анатоля, она решилась возразить:
- Прошу вас, не надо их выгонять из-за меня. Она подумала, что из всех, кого она здесь встретила, лишь эти три собаки проявили приветливость и дружелюбие. Но Анатоль, глядя на гончих, словно на предателей, выпроводил их из кабинета и захлопнул дверь.
Потом он обернулся к Медлин, и они долго в неловком молчании разглядывали друг друга. Мистер Фитцледж откашлялся и нервически потер ладони.
- Я, пожалуй, тоже пойду, - пробормотал он.
- О нет! - воскликнула Медлин, напуганная перспективой остаться с Анатолем с глазу на глаз. - То есть я хотела сказать… неужели вы так скоро нас покинете?
Фитцледж меланхолически улыбнулся.
- Я вам больше не нужен, дитя мое.
- Да уж, вы свое дело сделали, - пробормотал, себе под нос Анатоль.
- А мистер Сентледж должен очень многое вам сказать, - продолжал Фитцледж, бросив сердитый взгляд на Анатоля, и ободряюще сжал руку Медлин. - Скоро мы снова с вами увидимся. Мистер Сентледж решил окончательно скрепить свой брак завтра же в нашей приходской церкви.
- А-а, - протянула Медлин с вялой улыбкой. - Это звучит очень… обнадеживающе.
До этого мгновения она и сама не отдавала себе отчета, как сильно надеялась, что путь к отступлению останется открыт, надеялась, что Фитцледжу не удастся уговорить Анатоля. Конечно, было бы весьма унизительно вернуться домой в качестве отвергнутой невесты, но…
"Будь же разумной, - увещевала себя Медлин, - клятвы принесены, обещания даны, а деньги потрачены".
- Если вы считаете, что завтра - это чересчур рано… - начал Анатоль.
- Нет-нет, завтрашний день подходит как нельзя лучше, - пробормотала Медлин, опустив голову.
- Что ж, тогда я оставлю вас, чтобы вы могли получше познакомиться. - Фитцледж церемонно поднес руку Медлин к губам и шепнул ей на ухо: - Мужайтесь, дитя мое. Все будет хорошо.
"Как бы не так", - с сомнением подумала Медлин. Бог весть почему, но чувство, что священник обманул ее доверие, до сих пор не угасло. Однако, когда тот раскланялся с Анатолем и направился к двери, ей захотелось броситься вслед и вцепиться ему в полу редингота. А когда дверь за стариком закрылась, Медлин показалось, что она только что рассталась с лучшим другом.
Снова воцарилось неловкое молчание. Наконец Анатоль неопределенно махнул рукой.
- Прошу садиться.
Это прозвучало скорее уж приказом, а не приглашением. Медлин огляделась по сторонам. За ее спиной стояло кресло с прекрасной гобеленовой обивкой, только один из когтей на львиной лапе был сломан. Очевидно, по этой причине Анатоль и подложил под ножку кресла толстый том Мильтона.
В голове у Медлин прозвучала фраза Фитцледжа, произнесенная им еще в Лондоне: "Он пользуется книгами".
Медлин вздохнула:
- Нет, благодарю вас. Я, пожалуй, постою.
- Как угодно. - Анатоль стал расхаживать перед камином, озабоченный и сумрачный.
Медлин прижалась к стене, стараясь держаться от него как можно дальше. Это было все равно, что оказаться запертой в клетке с опасным хищником. Хотя кабинет был весьма просторен, он казался слишком тесным для Анатоля с его телесной мощью и бьющей через край темной внутренней силой. Он должен был мчаться по пустошам на своем храпящем вороном жеребце - плоть от плоти этих мрачных болот, отвесных скал, бушующего моря… словом, это необузданное существо никак не могло обладать нежной и возвышенной душой, способной навеки слиться с душой Медлин Бертон.
- Сожалею, что прервала вашу беседу с преподобным Фитцледжем, - произнесла Медлин. - Я старалась быть терпеливой, но моя кузина и горничная все еще вынуждены сидеть в каретах, а кучера хотят знать, можно ли распрягать лошадей.
- Что? Лошади до сих пор стоят на ветру? - По-видимому, это обстоятельство всерьез обеспокоило Анатоля. - Прошу меня простить. Я сейчас же дам распоряжения Тригхорну, чтобы о них позаботились.
- Благодарю вас. Но моя кузина…
- А что с ней такое?
- Она до сих пор не может прийти в себя от вашего… приветствия.
- Проклятие! Я ведь не изнасиловал ее, а всего-навсего поцеловал.
От такой грубости Медлин покраснела до корней волос. Анатоль нетерпеливо взмахнул рукой.
- Пусть ее проводят в одну из спален.
- Боюсь, мне не удастся уговорить Хэриетт даже ступить в дом, не говоря уже о спальне. Она боится вас, сэр, и просит, чтобы ее отправили обратно в Лондон.
- Так пусть едет, - резко ответил Анатоль. Медлин сжала губы.
- И, наверное, вы думаете, что мне следовало бы поехать вместе с нею?
- Если будет угодно, - холодно бросил Анатоль. - Верните потраченные мною деньги, и мы найдем способ расторгнуть брак.
Больше всего на свете Медлин хотелось швырнуть каждый пенни из этих денег в его самодовольную физиономию. В ее душе бушевала оскорбленная гордость, но она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, ответила:
- Я… я не могу вернуть ваших денег, милорд. Они истрачены.
- Что? - Анатоль бросил на Медлин такой свирепый взгляд, что она невольно втянула голову в плечи и еще сильнее вжалась в стену. - Как вы могли истратить такую огромную сумму за такое… Впрочем, неважно. Не трудитесь отвечать. - Он с отвращением тряхнул головой. - Мне следовало самому догадаться, еще когда я увидел, что вам понадобились две кареты. Полагаю, они обе доверху забиты дорогими тряпками.
В действительности вторая карета была нагружена гораздо более ценными для Медлин предметами - ее книгами. Деньги, полагающиеся ей по брачному контракту, весело и беспечно растранжирили ее родители. Но Медлин не пыталась разубедить Анатоля, хотя сама не понимала, что ее удерживало - стыд за семью или гордость.
Впрочем, это не имело никакого значения. Было ясно, что Анатоль проникся к ней презрением с самого первого взгляда. И теперь ничто не силах изменить его мнение о Медлин.
- Я сделаю все возможное, чтобы вернуть ваши деньги, милорд. Даже если мне для этого придется наняться в горничные.
- К черту эти разговоры о деньгах и об отъезде! - прорычал Анатоль. - Вы не хуже меня знаете, что никуда не уедете.
Медлин взглянула ему в глаза, и на миг ей показалось, что она смотрится в темное зеркало, где отражается лишь ее собственное отчаяние.
Еще несколько мгновений девушка боролась с собой, а потом благоразумно заметила:
- Я думаю, вы правы, сэр. Нам ничего не остается, как смириться с существующим положением вещей. Мы оба - пленники чести.
- Чести? - Сардоническая усмешка тронула губы Анатоля. - В жизни человека есть куда более могущественные силы, чем честь.
- Какие же, например?
- Рок.
Услышав этот загадочный ответ, Медлин недоуменно подняла брови, но, прежде чем она успела задать новый вопрос, Анатоль продолжал:
- Нам просто придется научиться жить по пословице - с паршивой овцы хоть шерсти клок.
- Как это очаровательно звучит! Анатоль сдвинул брови.
- Нам будет намного проще поладить друг с другом, мадам, если вы не станете ожидать от меня изысканных выражений. Я в них не силен. И рассыпаться в извинениях не умею.
- И я тоже - правда, потому что у меня было мало опыта, - сухо заметила Медлин. - Я привыкла быть правой.
- Превосходно. Вижу, нас ждет много приятных минут.
В первый раз Медлин заметила, как в темных глазах Анатоля блеснула искорка юмора. Она слегка приободрилась.
- Но по каким-то причинам, - рискнула заметить она, - мистер Фитцледж считает, что мы очень подходим друг другу.
Девушка опасалась услышать в ответ колкость, но Анатоль лишь с серьезным видом кивнул:
- Да. Искатель Невест славится своей мудростью в делах, касающихся брака.
- Искатель Невест?
- Фитцледж.
- Это его прозвище?
- Это его сущность. Ведь именно его я послал в Лондон, чтобы он подыскал мне невесту.
- Но… Искатель Невест? В ваших устах это звучит как титул или должность.
- Ну… - Анатоль запнулся, рассеянным жестом пригладил волосы. - Есть кое-что, что вам следует знать о Фитцледже. И обо мне. - Он снова замолчал в нерешительности.
- Да? - подсказала Медлин.
Анатоль с сомнением взглянул на нее, бессознательным движением провел пальцем по бледному шраму на лбу.
- Неважно, - пробормотал он. - Отложим это на будущее.
Он тряхнул головой, словно отгоняя какую-то мысль, и продолжал нарочито небрежным тоном:
- Вы любите лошадей?
Внезапная перемена темы и сам вопрос смутили Медлин. У нее возникло искушение солгать, но она понимала, что это сулит немало трудностей в будущем.
- Не особенно. Дело в том, что я их несколько побаиваюсь.
- Стало быть, вы не ездите верхом?
- Только когда без этого нельзя обойтись. Он нахмурился.
- А вы любите книги? - задала ответный вопрос Медлин.
- Книги? Какие книги?
- Вроде той, что лежит у вас под ножкой кресла. Вы читаете?
- Только когда без этого нельзя обойтись.
Медлин вздохнула.
Анатоль первым оправился от разочарования.