Тут вдруг воодушевление Калеба резко спало, он поставил Сирену на пол в некотором отдалении от себя.
- Ты слышала, - сказал он тихо, - и поэтому приехала. Ты получила известие от отца…
- Риган! Ты знаешь, где он?
Калеб кивнул. Радость Сирены была столь полной, что она обвила своими тонкими руками шею юноши и горячо обняла его.
* * *
- О, как я счастлива тебя видеть! А Риган, где же он? Боже, я не могу больше ждать той минуты, когда увижусь с ним снова и скажу, что это была моя ошибка, моя вина, что это были поступки глупой женщины, которая безумно его любила и любит! Он в порядке? - спросила Сирена тревожно. - Где он? В Англии?
Что было делать Калебу? Как рассказать ей обо всем? Он уже целую вечность не видел ее такой счастливой. И в то же время нельзя было позволить ей отправиться в Британию, не уведомив о случившемся. Он должен сказать ей…
Сирена прижалась к Калебу, ее прекрасное лицо сияло от восторга.
- Как я счастлива видеть тебя! - повторила она. - Теперь мы снова сможем стать семьей. Мне очень жаль, что столько времени ушло на то, чтобы свыкнуться с… Неважно. Теперь все позади. Только подумай, Калеб, если я возьму "Рану", то увижу Ригана через каких-нибудь несколько дней. Он удивится? Мне не терпится увидеть выражение его лица. Знаю, он потерял со мной всякое терпение, но я говорила ему, что смогу покинуть Яву сразу, как только у меня в голове все уляжется. Известно ли тебе, Калеб, что я готова была отправиться с ним, однако его корабль уже отчалил. Да, я сглупила, но мы с ним помиримся. Клянусь, помиримся! И с тобой тоже, Калеб, - лепетала Сирена, не замечая выражения муки в глазах юноши.
- Скажи мне, братишка, ты по мне скучал? - спросила она и, вновь не дожидаясь ответа, продолжала с изумлением в голосе: - Ты так вырос, совсем уже взрослый!
Она снова обняла юношу.
- Расскажи мне о школе, как учишься… Обо всем расскажи, не упускай ничего, пожалуйста…
- Ты не получила моего письма? Да, Сирена? - спросил Калеб, облизывая пересохшие губы. В глазах у него стояла мука.
- Письмо? Нет, должно быть, я покинула Яву раньше, чем оно пришло. Ну да неважно. Я здесь, и ты обо всем мне можешь рассказать лично…
- Я ненавижу эту школу… - начал Калеб неуверенно. - Я ненавижу эти ботинки, я ненавижу Голландию! Я ненавижу этот бесконечный дождь, - продолжал он спокойно, собираясь с силами после каждого слова, - ненавижу книги, ненавижу латынь, ненавижу всех и вся… Я ненавижу моего отца!!!
- Калеб, - сказала Сирена, - я тебя таким никогда не видела. Что случилось, какой бес тебя обуял? Риган хочет, чтобы образование пошло тебе на пользу. Послав тебя в школу, он совсем не собирался тебя наказывать таким образом. Он направил тебя сюда ради твоей же пользы. И я не желаю, чтобы ты так говорил о Ригане… Лучше скажи, что тебя беспокоит. Возможно, мы придем к какому-нибудь решению.
- Нет тут никакого решения, - проговорил юноша с несчастным видом.
Сердце Сирены взволнованно забилось. Несмотря на свои внушительные размеры и несомненную мужественность, Калеб все же оставался в большей степени мальчиком, чем мужчиной.
- Подойди ко мне, братишка, не думаю, что все так уж серьезно. Одна голова хорошо, а две лучше. Скажи только, в чем дело, и мы найдем решение.
- Слишком поздно, Сирена, - ответил Калеб слабым, грозившим вот-вот сорваться голосом. - Ты приехала слишком поздно.
- Никогда не бывает слишком поздно. Да, я знаю, мы потеряли связь друг с другом с тех пор, как ты оказался в школе, но мы с тобой такие же друзья, как и раньше, во всем, вплоть до каждой мелочи, уверяю тебя!
- Ты не понимаешь, - выпалил Калеб. - Риган расторгнул ваш брак! Вот почему я его ненавижу.
Лицо Сирены стало бледным как полотно, комната закружилась перед ней. Юноша подумал, что бедняжка упадет сейчас в обморок, и бросился вперед, чтобы ее поддержать. Он проклинал себя за свою дурацкую прямоту.
- Сирена, ты в порядке? - спросил Калеб, обмахивая ее лицо носовым платком. - Прости меня. Я не хотел говорить тебе об этом именно так - грубо, с плеча. Но все уже было написано в моем письме.
Длинные темные ресницы затрепетали, изумрудные глаза открылись, и в них застыла боль, а еще - просьба немедленно все объяснить. Калеб помог Сирене встать на ноги и в очередной раз извинился за свою неосмотрительность.
Несчастная женщина потерла виски и слегка коснулась юноши. Глаза ее были пусты.
- Кажется, я поняла, о чем ты говоришь. Риган расторгнул наш брак, да?
Калеб кивнул, настороженно приглядываясь к Сирене.
- Нет! - тяжело простонала она, и в ее глазах читалась мольба, страстное желание, чтобы Калеб немедленно опроверг все сказанное. - Это не так! Риган приехал в Испанию только для того, чтобы заполучить деньги семейства Кордес!..
И все же где-то в глубине души Сирены все ее надежды умерли. Она знала, что Калеб не мог быть настолько бессердечным и черствым, чтобы лгать ей подобным образом. Изумрудные глаза испанки расширились, изящный подбородок напрягся, кулаки сжались…
- Риган расторгнул наш брак!
Калеб опять кивнул с печальным видом.
- Но почему?
- Отец думал, что ты никогда не уедешь с Явы, - прошептал он, - и что ваша совместная жизнь закончена.
- Я же говорила ему: мне просто нужно еще немного времени, совсем немного. Я умоляла его быть терпеливым… Послушай, - спросила Сирена, - Риган сам тебе об этом сказал?
Надежда, затеплившаяся было в ее груди, вновь погасла, едва бедная женщина увидела, как Калеб потупился, словно бы стараясь уклониться от ответа.
- Да, - все же признался юноша. - Он приехал сюда, в школу, и сам обо всем рассказал. Я дал понять ему, что останусь здесь, пока не закончится семестр, или же отправлюсь к тебе на Яву. Я слышал из его собственных уст, что он расторгнул ваш брак.
- Но как? - тихо проговорила Сирена, опустившись на тот же, с жесткою спинкой, стул, на котором когда-то сидел Риган. - Я не понимаю.
- Нет ничего невозможного для тех, у кого есть деньги. Здесь, в Голландии, развод - дело не совсем обычное. Но если положить на лапу священнику и подмазать где следует для скорейшего улаживания всей этой бумажной волокиты, то даже королевский брак может быть признан недействительным.
- Что же еще сказал твой отец, когда вы с ним беседовали?
Голос Сирены лишь немногим отличался от шепота.
- Мне стыдно признаваться в этом, Сирена, но я вел себя как ребенок, - сказал Калеб. - Я убежал из приемной и отказался с ним разговаривать. Мне плевать, что он будет делать дальше. Я не хочу, чтобы он был моим отцом… Сирена, - произнес юноша с тревогой, заметив, что глаза его собеседницы потемнели и в их изумрудной глубине засверкали опасные огоньки.
- Сколько дней осталось до конца семестра?
- Десять.
- Хочешь, я останусь в порту и подожду тебя, а потом мы вместе расследуем это дельце?
- Я еду с тобой прямо сейчас.
- Возможно, у тебя получится. Давай поговорим с заведующим пансиона и посмотрим, что он скажет.
Калеб заметил, что каждое произнесенное Сиреной слово звучало веско и точно. Она полностью овладела своими чувствами. Только глаза выдавали, что происходит у нее внутри, и, судя по искрам, мерцающим в их глубине, можно было представить, какая буря бушует сейчас в ее душе.
ГЛАВА 5
Пламя заката пряталось в тяжелых пепельно-серых тучах, повисших над портом. Длинные вечерние тени сгустились наконец в дымку, и в ней потерялись верхушки корабельных мачт. Тут и там загорались золотистыми точками фонари, освещая замасленные окна купеческих лавчонок, сгрудившихся на пристани.
Якоб и вся команда "Раны" выстроились у планшира, наблюдая за тем, как Сирена с Калебом выбираются из экипажа, доставившего их из пансиона. Изумрудные глаза женщины сверкали, а лицо выражало мрачную решимость. Даже издалека Якоб мог видеть, что случилось нечто непредвиденное…
Сирена стала взбираться вверх по сходням, не глядя ни вправо, ни влево - только прямо перед собой. Якоб настороженно посмотрел на нее и легким движением руки приказал команде оставаться на месте и хранить спокойствие. Ему был хорошо знаком этот горящий взгляд, сразу задевший в его душе тревожные струны.
- Поднять якорь! - сказала Сирена с напряжением в голосе. - Мы отплываем в Испанию.
Кивнув Калебу, она сразу направилась в свою каюту, чтобы сменить одежду.
Юноша с непроницаемым выражением лица слегка поклонился команде и протянул руку Франко, второму помощнику.
- А ты вырос, мой мальчик, - тихо проговорил Франко. - Школа, должно быть, пошла тебе на пользу.
- Хорошо, что ты опять с нами, Калеб, - мягко поприветствовал гостя Ян.
- В последний раз, когда мои старые глаза видели тебя, - ухмыльнулся Якоб, - ты был всего лишь ребенком. А теперь ты стал вон каким рослым и сильным. Мы по тебе скучали. Славно, что на корабле у нас появилась еще одна пара надежных рук. С возвращением!
Фрау Хольц заключила юношу в свои по-матерински нежные объятия и на миг даже испугалась, что это ее голова оказалась на груди Калеба, а не наоборот.
- Я должна поговорить с тобой, - прошептала старушка, встав на цыпочки, и с нажимом добавила: - Прямо сейчас!
Команда занялась подготовкой "Раны" к отплытию. Вскоре поставили паруса, и огромные полотнища захлопали над палубой, словно бы поймав вечерний бриз.
Фрау Хольц привела Калеба к себе в каюту.
- Что это такое? Что-нибудь в школе стряслось? И, пожалуйста, не лги мне. В чем дело?
Калеб на минуту задумался, прежде чем заговорить. Он почувствовал, как все у него внутри заныло, едва он попытался найти верные слова для ответа.