Все произошло столь быстро, что никто не успел произнести ни слова, даже пошевелиться. Дверь с грохотом захлопнулась за бывшими супругами, донесся звук голоса Илейн, выкрикивавшей нечто невразумительное, после чего наступила полнейшая тишина.
Фенела почувствовала, как бешено колотится ее сердце, потом она увидела лицо My, подавленное, и выражение сострадания на лице сэра Николаса, который никак не мог опомниться от изумления. И на фоне всего этого - абсолютное безразличие ее отца по отношению ко всему вокруг происходящему… Причем он не играл, не притворялся - подобные сцены, давно привычные, его вообще никогда особо не трогали.
Вот и сейчас он лишь лениво ухмыльнулся себе под нос, как будто вся история лишь позабавила его, не более, и, вытащив из кармана портсигар, тщательно и аккуратно отщипнул кончик сигары, прежде чем хорошо рассчитанным движением сунуть ее себе в рот.
- Фенела! - В голосе My звучала мольба.
- Вечер сегодня выдался довольно теплый, - произнесла девушка голосом, в котором, несмотря на попытки придать ему беззаботность, все еще чувствовалась дрожь. - Почему бы не одеться и не прогуляться немного, а? По-моему, глоток свежего воздуха пойдет нам на пользу.
- Только без меня! - воскликнул Саймон, поудобнее усаживаясь в кресле, где только что сидел Рекс. - Сегодня я уже нагулялся по горло… С меня хватит.
- А ты что скажешь, My? - Фенела вымученно улыбнулась.
- По-моему, мысль неплохая, - поддержала ее сестренка. Голос девочки тоже дрожал, и Фенела знала, скольких усилий ей стоило говорить более-менее непринужденно.
- И наверх нам подниматься незачем, - поспешно проговорила Фенела, - в гардеробной найдутся кое-какие старые пальто.
Девушка с опаской приоткрыла дверь в холл: ни Рекса, ни Илейн не было видно. Фенела поняла, что Рэнсому каким-то образом удалось увести Илейн наверх, в ее комнату - подальше от My, - и девушка благословила в душе его расторопность и сообразительность.
"Так дальше жить нельзя", - про себя решила Фенела.
Она почувствовала ладошку My в своей и в ответ ободряюще пожала ее.
Когда с помощью сэра Николаса они оделись, вся компания зашагала по проселку.
Девушка была права - ночь стояла просто замечательная. Прошедший с утра дождь освежил землю, и та благоухала ароматами, которых ей так не хватало в течение нескольких последних недель, когда солнце иссушило все вокруг.
Народился молодой месяц, а звезды таинственно мерцали сквозь ветви деревьев, окаймлявших дорогу.
- Я люблю такие вечера, - внезапно произнес сэр Николас.
- И я, - откликнулась Фенела.
- После госпиталя, - продолжал сэр Николас, - я начал страдать бессонницей, а вдобавок мне казалось, что я задыхаюсь. Поэтому я просил сиделку загородить лампу, чтобы можно было смотреть на улицу, в ночь, и думать. За эти томительные часы мне многое пришлось передумать, много странных мыслей приходило в голову, пока все остальные спали.
В темноте голос юноши окреп, и обычная застенчивость покинула его.
Фенела шла рядом с сэром Николасом и вела под руку My. Неожиданные откровения молодого человека заинтересовали и даже заинтриговали ее, несмотря на то что ей нынче вполне хватало и собственных забот.
- Ну, и о чем же вы думали? - спросила она.
- О жизни и смерти… вообще, - ответил сэр Николас. - Оно и неудивительно: близость смерти кого угодно вышибет из привычной колеи. Ведь до ранения я особо не заботился ни о чем и предпочитал принимать жизнь такой, какая она есть, в целом находя окружающий мир довольно-таки забавным. Но мысль, что никогда больше не смогу ходить, вынудила меня пересмотреть все свои прежние взгляды и ценности, что было не так-то легко сделать по многим причинам…
На последних словах голос его неожиданно упал, и Фенела подумала, не входит ли в число этих "многих причин" и его мать, и незыблемые традиции его рода.
- Нельзя забывать, что и всем остальным тоже приходилось несладко.
Это My вмешалась в разговор, и голос ее прозвучал в ночной тишине молодо и звонко.
- Конечно, у всех свои беды, - согласился сэр Николас, - у кого-то одни, у кого-то другие, но никто еще, кажется, не избежал сужденного ему бремени проблем, и все их людям приходится так или иначе разрешать и преодолевать.
Наступило минутное молчание, после чего заговорила Фенела:
- Боюсь показаться нетактичной, но, честно говоря, я не ожидала от вас таких мыслей и речей.
- А что же вы от меня ожидали? - осведомился сэр Николас. - Непрерывную светскую болтовню молодого шалопая?
- О нет, что вы! - неискренне ответила Фенела.
- Главная беда большинства людей, - продолжал юноша, - это предвзятое мнение об окружающих.
- Ну, тут уж ничего не поделаешь, ведь правда? - вставила My.
В голосе девочки прозвучало что-то, очень напоминающее горькие всхлипывания.
- Но тем не менее мы все должны бороться с нашими предубеждениями; кроме того, я все-таки не считаю, что предрассудки играют такую уж большую роль, потому что стоит вам познакомиться с человеком поближе и понравиться друг другу, как все, кроме личных впечатлений, теряет свое значение.
"Он пытается сказать нам, что мы ему понравились", - догадалась Фенела.
Сердце девушки смягчилось, и в нем затеплилось какое-то очень хорошее чувство к юноше, который решил открыть им свою душу, пока темнота скрывала его лицо, ибо при беспощадном свете дня он едва ли отважился бы на это.
- Вы простите меня, если я осмелюсь сказать кое-что? - спросил сэр Николас.
- Как же мы можем простить, еще не зная, что вы скажете? - отвечала Фенела.
- Ну-у… с моей стороны довольно нахально, может быть, - смутился он, - но, по-моему, у вас тут нехорошие дела творятся. До меня, разумеется, доходят разные слухи - а как же иначе, когда живешь по соседству? Да и My тоже рассказала мне, каково ей выносить все эти сплетни… В общем, одно сплошное безобразие, и я просто хотел сказать: если вам когда-нибудь понадобится помощь друга, то я буду страшно рад, если вы вспомните обо мне.
Юноша говорил настолько открыто и вместе с тем настолько серьезно, что Фенела ощутила, как слезы наворачиваются ей на глаза.
Теперь уже наступил черед девушки робеть, заикаться, смущаться и не находить слов, чтобы выразить переполнявшие ее чувства. С трудом ей удалось с запинкой пробормотать несколько благодарных фраз. My выпустила локоть Фенелы и, обойдя кругом, взяла под руку сэра Николаса.
- По-моему, вы просто замечательный человек, - услышала Фенела голосок сестры. И тут в голове девушки возникла четкая мысль - как бы упростилось само собой, будь My всего лишь несколькими годами постарше! Если бы только My вдруг вышла замуж за кого-нибудь, вроде сэра Николаса, и Фенела оказалась бы избавленной от всех забот о ребенке! Однако в любом случае придется подождать не менее трех лет, прежде чем вообще можно будет строить какие-либо планы о замужестве девочки.
- Спасибо вам, сэр Николас, - еще раз поблагодарила юношу Фенела.
- Может быть, я… - начал он и замялся.
- Да-да? - подбодрила его Фенела.
- Ничего, если я попрошу вас называть меня просто Ник? Ведь никто не зовет меня сэром Николасом - кроме, правда, наших адвокатов, - и тогда я кажусь себе пугающе старым и надутым каким-то… как индюк.
- Ох, разумеется, мы с радостью!.. - отвечала Фенела. - Думаю, излишне говорить вам, как зовут нас - вы уже достаточно наслушались, как к нам обращаются по-домашнему.
- А я хочу, чтобы вы называли меня Мирандой! - заявила вдруг My. - По-моему, My - просто насмешка, а не имя, недостойное какое-то!
Фенела рассмеялась от души.
- Знаешь, от перемены имени достоинства в тебе не прибавится, а Миранда звучит даже более напыщенно, чем сэр Николас. Придется тебе еще немножечко побыть просто My… Ну, а как только подрастешь, мы во всех газетах поместим объявление: мол, "мисс My Прентис желает отныне и навсегда именоваться мисс Миранда, и вся корреспонденция, адресованная любым иным образом, действительной признаваться не будет".
Все трое еще предавались безудержному хохоту, когда к ним присоединился Рекс, тихо подошедший по проселку и темным, неожиданно высоким силуэтом отделившись от общей тени деревьев, выросший перед веселой компанией словно из-под земли.
Первая узнала его Фенела и почувствовала, как рванулось в груди сердце ему навстречу. Спустя мгновение Рекс уже шагал в ногу со всеми, взяв Фенелу под руку и нащупывая пальцы девушки в уютной теплоте ее кармана.
- Кажется, вы решили улизнуть под благовидным предлогом? - заметил он.
- Просто подумали, что обидно пропускать такую чудную ночь, - отозвалась Фенела.
- Что ж, вы совершенно правы, - поддержал он. - Что может быть прекраснее тихого английского вечера, когда луна только что взошла, блещут звездные россыпи и сочный, густой аромат поднимается от земли!
- Меня всегда интересовало, чем же все-таки пахнет земля? - сказал сэр Николас.
В его голосе вновь послышалось легкое заикание, и Фенела догадалась, что с появлением Рекса уверенность покинула юношу.
- Трудно найти точное определение действительно значимым вещам, - увлеченно ответил Рекс, - так же как, например, нет точных слов для выражения любви или ненависти, счастья или скорби. Подобные явления просто ощущаются человеком.
Фенела почувствовала, как пальцы Рэнсома сильнее стиснули ее собственные, и - она и сама толком не поняла, как это получилось, - Николас и My брели уже где-то далеко впереди, а спустя еще несколько мгновений они с Рексом оказались наедине.
- Иди сюда, - позвал он. - Я так хочу.