Афинский полководец Никий был гораздо более талантливым солдатом, чем может показаться при изучении обстоятельств трагедии, произошедшей во время битвы за Сиракузы. Если бы он пал во время первого сражения за город, его репутация не пострадала бы и к нему продолжали бы относиться с большим уважением. То, каким образом он проводил военные операции с самого начала своей карьеры, свидетельствует о его близком знакомстве с новыми тенденциями, появившимися в военном деле. Осуществляя довольно амбициозную стратегию, умело используя военные машины, понимая, насколько сильно может конница повлиять на исход боя и применяя оборонительный резерв, военачальник обогнал свое время [294] . Те, кто утверждает, что он быстро действовал, но медленно принимал решения, совершенно правы. По крайней мере, зная, что нужно делать, Никий быстро решал, каким образом следует поступить. Однако, когда приблизился его печальный конец, охваченный тщетными надеждами и ложными страхами, он был подобен Помпею при Фарсале, которого Цезарь охарактеризовал следующим образом: "Summae rei diffidens et tarnen eventum exspectans" ("У него не было больше никаких надежд на успех своего дела, и он только выжидал исхода сражения" (пер. М.М. Покровского. – Пер. ) [295] . Карьера спартанца Брасида представляет собой непрерывный ряд решительных, порой безрассудных подвигов, сочетавшихся с искусным командованием людьми и управлением событиями. Казалось, он может достичь большего с помощью небольшого отряда, чем любой другой древнегреческий военачальник. Его последнее деяние, победа над армией Клеона при Амфиполе, увенчалось успехом благодаря сочетанию внезапности, своевременному пониманию того, что афиняне пали духом, и умению вдохновить собственных воинов, после чего те с готовностью атаковали превосходящее войско противника [296] . Однако вклад, который он внес в развитие военного искусства, ограничивался его возможностями, вследствие чего он не создал значительных тактических нововведений, придерживаясь традиционно использовавшихся в то время приемов. К числу других спартанских полководцев, живших в V веке до н. э., относились Гилипп, участвовавший в сражении при Сиракузах, который был весьма решительным мужем и обладал несвойственным лакедемонянам качеством – умением приспосабливаться к поставленной перед ним задаче; и Лисандр, командовавший в Ионийской войне и являвшийся не менее смелым человеком, способным понять намерения персидского царевича и воспользоваться представившейся его флоту возможностью. Сиракузский тиран Дионисий I изучал возможности использования в сражениях различных видов войск, его достоинствами были не победы, одержанные в битвах, а организационные способности, умение возводить укрепления и осуществлять осады. Впоследствии жители Сицилии не сумели внести вклад в развитие военного искусства, даже несмотря на смелую стратегию Агафокла из Сиракуз [297] и одержанную Тимолеоном благодаря счастливому стечению обстоятельств победу у реки Кримис.
Победа, одержанная Тимолеоном благодаря счастливому стечению обстоятельств… О ней следует рассказать более подробно. Я уже говорил о том, каким образом характер влияет на полководческое искусство, и о том, что он может оказаться более важным, чем талант и технические приемы. Сделать карьеру Тимолеону помог именно его характер, возможно самый крепкий из всех, которыми обладали жители древнегреческих городов-государств. В нашем распоряжении нет сведений, благодаря которым мы могли бы прийти к выводам о том, что ему было присуще выдающееся военное мастерство. Но Тимолеон был решительным человеком, способным воодушевить своих солдат и хорошо себя проявить, несмотря на плохие предзнаменования. Когда карфагеняне вторглись на Сицилию, отправив туда свою сокрушительную армию, включая тяжеловооруженные элитные подразделения, священный отряд граждан, он проявил отвагу и вступил с ними в схватку у реки Кримис. Не было лучшего места для сражения, но при этом у военачальника не было ни малейшего шанса на победу. Тем не менее он сумел одержать ее, блестящую и решительную, сохранив таким образом благое дело эллинизма на Сицилии. Однако как это ему удалось? Фортуна, как известно, любит смелых и открывает им врата рая. Кримис, подобно "реке Кишон, древнему потоку", описанной в Священном Писании, стал разливаться, когда его успела пересечь только часть карфагенского войска. Воины, входившие в священный отряд, в своих тяжелых доспехах застряли в грязи и, беспомощные, были перебиты греческими легковооруженными солдатами, которые не сумели бы противостоять им на поле боя. В итоге карфагеняне пришли в замешательство и бежали [298] . Таким образом, победа была одержана благодаря счастливому стечению обстоятельств. Дождь не идет по приказу даже наиболее выдающихся военачальников, и ни один самый мудрый предсказатель погоды не сумел бы предвидеть, что совпадут два события: сильный ливень и переход войска через Кримис. Это было своего рода вознаграждение за смелость. В конце концов, как сказал Наполеон: "Qui ne risque rien, n’attrappe rien" ("Кто не рискует, тот ничего не добивается". – Пер. ), а здесь на кону было все или ничего.
Теперь следует вернуться к рассказу о спартанском царе Агисе, в 418 году до н. э. одержавшем победу в первой битве при Мантинее. Именно в этом сражении стало понятно, что в военном отношении спартанцы превосходят всех остальных греков. В ходе предыдущей кампании Агис уже доказал, что он деятельный стратег, но тогда он, возможно, слишком многого ожидал от плана, выполнение которого зависело от точной координации действий трех отрядов, передвигавшихся ночью [299] . Во время этого сражения, в 11 часов, полководец приказал своей шеренге перестроиться, что могло бы иметь положительные последствия, но только в том случае, если его приказы будут выполняться незамедлительно. Однако этого не произошло, а победить ему удалось, вероятно, благодаря мощи своих войск [300] . Можно предположить, что его интеллект значительно превосходил хватку, а сам он был одним из тех полководцев, которые, как сказал Наполеон, "видели слишком многое одновременно". Но его действия в битве при Мантинее примечательны потому, что, осуществляя их, он внес изменения в традиционный и, казалось бы, непреложный принцип функционирования фаланги гоплитов. Один из его преемников, Агесилай, пошел дальше: в 394 году до н. э. в сражении при Херонее он трансформировал саму структуру битвы, даже несмотря на то что ему не удалось сдержать атаку глубокой колонны фиванцев и таким образом окончательно одержать победу [301] .
С другой стороны, сражение при Коринфе, предшествовавшее битве при Херонее, было охарактеризовано как "столкновение, типичное для времени существования древнегреческого военного дела, когда еще не была разработана современная наука" [302] . Этот бой является классическим случаем применения традиционной спартанской тактики, о которой говорилось в первой лекции. Однако искусство ведения боевых действий в те времена уже изучалось и применялось. На него обращали внимание не только софисты, требовавшие, чтобы полководец проходил специализированное обучение, а также Сократ и Платон, изображавшие с точки зрения философии человека, хорошо умеющего сражаться, но и менее выдающиеся люди, назначенные "экспертами" по использованию оружия и практике командования войсками. В своем "Анабасисе" [303] Ксенофонт с некоторой злобой описывает некоего Койратида из Фив, ездившего по греческим государствам и предлагавшего всем желающим нанять его в качестве военачальника. Сам автор этого сочинения, будучи хорошим солдатом, изучал военное искусство, посвящал ему свои трактаты, небольшие руководства, в которых немало здравого смысла, и проявил некоторую фантазию во время написания "Киропедии".
О развитии полководческого искусства в первую очередь свидетельствует то, какое место военачальник стал занимать во время битвы. Он перестал возглавлять первые ряды гоплитской фаланги. Во время сражения при Херонее Филипп, вероятно, руководил действиями своих солдат, находясь вне их строя, хотя также возможно, что он выступил с ними, когда они приготовились к атаке [304] . О том, какое место занимал Александр, командуя своими товарищами, я скажу ниже, а в период эллинизма полководцам полагалось быть в районе крыльев своих армий или даже, возможно, позади них, чтобы в случае необходимости они могли свободно передвигаться по полю боя [305] .
Полномасштабный активный резерв, в отличие от стремления не допустить эффекта реверса, почти нехарактерен для греческой и македонской практики ведения боевых действий [306] , но систематически мысливший военачальник теперь мог позволить себе использование во время сражения новых диспозиций, если оно требовалось.
Однако нам следует вернуться к основной теме. Водоразделом между старой и новой тактикой ведения боя стали методы, применявшиеся Эпаминондом. Благодаря введенным им новшествам этот полководец сумел одержать победу в своем первом сражении – битве при Левктрах – еще до того, как оно началось. Во время боя при Мантинее, второго и последнего столкновения, в котором он принимал участие, он продемонстрировал полководческое искусство еще более высокого класса. Перед тем как нанести сокрушительный удар, Эпаминонд предотвратил весьма ловкие попытки заранее помешать ему [307] . Как уже было сказано выше, будучи весьма умелым военачальником, Филипп сумел получить тактическое преимущество, благодаря которому он одержал уверенную победу в сражении при Херонее. Однако между битвами, в которых командовал он, и теми, где руководил его более великий сын, имеются отличия, подобные существующим между шашками и шахматами. Вряд ли неоправданным является сравнение атак конницы, решавших исход сражений, в которых участвовало войско Александра, с мастерским ходом конем.