Впрочем, ему нечего стыдиться, подумала Джейн, припомнив его подтянутое, стройное тело, а уж перед такой мускулистой грудью, которую ей довелось увидеть несколько минут тому назад, ни одна женщина не устоит. Тем более та, которая бесстыдно мечтала о нем всю предыдущую ночь.
Джейн почувствовала, как ее соски напряглись и приподняли мягкий муслин коричневого платья, грудь учащенно поднималась и опускалась в корсаже. Ей вдруг стало трудно дышать, по низу живота вновь разлилось тепло.
Она не верила обвинениям леди Салби в распутности ее матери. Из писем было понятно, что Джанет любила только одного мужчину: настоящего отца Джейн. Но, глядя на герцога Сторбриджа - на Хока, она не могла не задаться вопросом, а не является ли она сама распутницей. Она видела Хока во сне. В жарком эротическом сне. И вот теперь ее тело отвечает непривычной болью на его физическое присутствие.
- Вы понятия не имеете, о чем просите, Джейн!
Она подняла голову и встретилась взглядом с горящими золотыми глазами:
- Уверяю вас, я не стану для вас обузой и постараюсь не причинить никакого беспокойства...
Хок невесело рассмеялся, оборвав ее тираду:
- Поверьте мне, Джейн, вам даже стараться не придется!
Он испытывал к девушке сильное физическое влечение. Влечение мощное, необъяснимое.
Черт побери, он может вновь потерять над собой контроль, очутившись с ней в одной карете, и взять ее прямо там, на сиденьях!
- К чему такая спешка, Джейн? Что произошло вчера вечером, отчего вы решили покинуть этот дом?
Она отвернулась, не желая, чтобы он прочел ответ в ее глазах.
- Я не могу больше оставаться под одной крышей с леди Салби. Вот и все.
Что бы ни произошло у Джейн и леди Салби, это не его дело, твердо напомнил себе Хок. Да, леди Салби ему не нравилась, он считал ее женщиной претенциозной и ядовитой, но она была женой официального опекуна Джейн, и Хок не имел никакого права вмешиваться в их отношения.
Если Джейн покинет дом опекуна с герцогом Сторбриджем - холостым мужчиной, то герцог Сторбридж, то есть он, вне всякого сомнения, будет вынужден жениться на ней.
А Хок не собирается этого делать!
Он отвернулся от выразительных зеленых глаз, в которых вновь загорелась мольба.
- Нет, Джейн. Боюсь, ваша поездка со мной в моей карете сегодня невозможна. Какая бы ссора у вас ни вышла с леди Салби, вам придется с ней помириться.
Умом Хок понимал, что дает девушке единственно правильный совет в данных обстоятельствах, но в душе сам ненавидел себя за это.
Но разве у него есть выбор? Никакого.
Он уловил глубокое разочарование Джейн, прежде чем она успела отвернуться от него, и сделал резкий вздох:
- Возможно, если вы расскажете мне, что вас так расстроило...
- Спасибо, нет, ваша светлость. - Она гордо расправила плечи. - Мне остается только пожелать вам доброго пути.
Девушка направилась к выходу.
- Джейн!
- Прощайте, ваша светлость, - ответила она спокойным, полным достоинства голосом.
Хок пересек комнату широким, уверенным шагом и положил ладонь на закрытую дверь.
- Джейн, разве вы не понимаете, что вам не пристало путешествовать со мной наедине?
- Прекрасно понимаю, ваша светлость...
- Джейн, я уже просил вас не называть меня "ваша светлость" таким презрительным тоном! - Хок схватил ее за плечи обеими руками: - Я вижу, что вы расстроены, Джейн, - смягчился он. - Но печаль быстро пройдет, не так ли? Я уверен, что леди Салби не хотела быть с вами жестокой...
- Вы ничего не знаете! - Джейн с вызовом взирала на герцога, сжав руки в кулачки. - Она злая, жестокая женщина, которая дурно обходится со всеми, кого считает ниже себя. Вы бы даже с собаками не стали обращаться так, как она обращается со мной!
Она вырвалась из мертвой хватки герцога, выскочила из его спальни и поспешила в свою комнату, кожей ощущая, как Хок глядит ей вслед.
Пусть герцог отказался подвезти Джейн в своей карете, но это никак не повлияло на ее решение убраться отсюда вон. Она и дня здесь больше не останется!
Ей бы только добраться до Лондона, а там она сядет в общественный дилижанс и доедет до Сомерсета, где найдет Бесси, старую экономку отца, которая наверняка уже отошла от дел и проживает с сыном в деревне в двух милях от родного дома Джейн.
Бесси познакомилась с отцом и матерью Джейн еще до ее рождения. А домашние слуги частенько знают о своих хозяевах такое, о чем хозяевам хотелось бы умолчать. Джейн давно поняла это, занимая в доме Салби неопределенное положение - ни член семьи, ни служанка.
Возможно, Бесси знает о возлюбленном Джанет гораздо больше, чем леди Салби сумела выудить из личных писем матери Джейн.
Перестав рыдать над трогательными посланиями матери - посланиями, которые она так и не отправила своему женатому любовнику, - Джейн приняла решение. Возможно, ее настоящий отец не хотел, чтобы Джейн появилась на свет, возможно, он бессердечно прогнал свою любимую прочь, как только узнал о ее положении, но это не значит, что ребенок не может сам явиться к нему и заявить свои права!
Как человеку женатому, ему, конечно же, будет неудобно предъявить миру дочь двадцати двух лет от роду, но думал ли он о Джанет, когда отказался от нее и от их нерожденного дитя?
Нет, насколько известно Джейн.
Да, герцог не взял с собой Джейн сегодня утром. Но если понадобится, Джейн дойдет до Лондона пешком!
* * *
- Еще вина, ваша светлость? - Подавальщица на постоялом дворе, в котором Хок решил остановиться на ночь, в ожидании заказа топталась у стола с кувшином.
Хок рассеянно кивнул. Он почти не притронулся к еде, поданной вместе со спиртным.
Герцог покинул "Маркхам-парк" сразу после удручающего разговора с Джейн, но не испытал чувства облегчения оттого, что наконец-то избавился от неприятной компании - в особенности от леди Салби. Он не мог забыть о загнанном взгляде Джейн. По мере того как расстояние между герцогской каретой и "Маркхам-парком" увеличивалось, преследовавшие его призраки сгущались. И вот теперь, десять часов спустя, чувство вины за то, что он предоставил Джейн ее судьбе, терзало его все сильнее.
Но взять ее с собой означало скомпрометировать и ее, и себя.
Может, именно этого она и добивалась?
Но он так не думал. Ее отчаяние казалось ему слишком искренним и всеобъемлющим, слишком сильно она желала оказаться как можно дальше от злобных нападок леди Салби.
Хок не сомневался, что причиной этих нападок стал он сам. Он помнил, как вчера хозяйка пришла в ярость, как только он обратил на Джейн внимание. А планы леди Салби относительно ее дочери, Оливии, и его самого стали очевидны во время бесконечного, мучительного обеда, когда леди Салби села от него по одну руку, а по другую посадила свою дочь.
Но Хок терзался из-за обвинений, которые сам бросил в лицо Джейн предыдущим вечером относительно ее заигрываний за столом с лордом Тиллтоном. Обвинений беспочвенных, теперь он знал это точно.
Хок не имел чести видеть Джеймса Тиллтона вчера перед сном, но сегодня нарочно разыскал его, когда прощался с гостями дома, и заметил на запястье этого джентльмена полукруглые отметины. Отметины, очень похожие на следы от аккуратно подстриженных ноготков. Аккуратно подстриженных ноготков Джейн.
К тому же Джейн не была похожа на сладкоголосую сирену-искусительницу, когда ворвалась нынче утром в спальню Хока, - она не пыталась ни увлечь его, ни соблазнить, чтобы вынудить его взять ее с собой. Только бледные щечки и загнанный взгляд отчаявшегося человека.
Черт возьми, он ничего не мог поделать!
И все же то, что он не предпринял абсолютно никакой попытки, не сделал ничего для Джейн, не давало Хоку покоя...
- Принести вам чего-нибудь еще, ваша светлость?
Он поднял глаза на встревоженную подавальщицу. Девушка, видимо, решила, что постоялец недоволен едой, приготовленной на их постоялом дворе.
- Нет. - Он со вздохом кивнул, когда она предложила ему убрать со стола почти нетронутое блюдо. - Может, еще один кувшин вина... И еще... - окликнул он ее, когда она отошла. - Пришлите ко мне моего слугу, как только тот объявится, хорошо?
К вящей досаде Хока, из-за стремительного бегства из "Маркхам-парка" ему пришлось выехать одному, без Долтона, и тот до сих пор не мог нагнать его во второй карете с вещами хозяина.
Что так его задержало? Может, у него есть новости о Джейн? Может, камердинер доложит, что после отъезда герцога она была счастлива и улыбалась...
Нет, не будет этого, мысленно осадил себя Хок. Это так же невероятно, как если бы Долтон заявил ему, что леди Салби вдруг превратилась в леди Учтивость и Воплощение Красоты! Оставь надежду на добрые вести из "Маркхам-парка", Хок. Ты просто пытаешься усмирить свою совесть, ведь Джейн просила тебя о помощи, а ты бросил ее.
Что теперь она предпримет? Будет ли по-прежнему упорствовать в своем желании, покинуть свое единственное прибежище, дававшее ей кров на протяжении последних двенадцати лет? Если да, то куда она отправится? И к кому?
- Ваша светлость?..
Погруженный в свои раздумья, Хок не заметил появления Долтона. Он расплылся в улыбке при виде дружеского лица прежде, чем заметил на этом лице удивление - обычно он не был столь фамильярен со своим камердинером.
- Долтон, - посерьезнел он. - Надеюсь, вы добрались без приключений?
- Э... не совсем так, ваша светлость. - Слуга явно чувствовал себя не в своей тарелке. Это был невысокий худенький мужчина средних лет, с годами его светлые волосы поредели, голубые глаза приобрели водянистый оттенок. И глаза эти слуга сейчас усердно отводил.