На дорожках вокруг пруда в этот час не было ни души. Только пара проворных воробьев с соседнего куста о чем-то громко и настойчиво чирикали. Явно предупреждали Неф об опасности.
- Ты все еще… злишься на меня? - опустив глаза и чуть отвернувшись в сторону, спросил Хотеп.
- Что ты! Я забыла давным-давно! - с готовностью соврала Неф. Она, действительно, уже давно хотела его простить. Все как-то подходящего случая не было.
Опять оба долго молчали. Воробьи на кусте замерли в ожидании.
- Я пойду? - неуверенно спросил Хотеп.
Неф пожала плечами и отступила чуть в сторону. Хотеп, не оглядываясь, пошел к пруду. Ходил он тоже довольно странно. Передвигался на своих тонких, длинных ногах, будто на ходулях.
Неф смотрела ему вслед и вдруг ей стало его безумно жалко. До слез. Подобное чувство она испытала только раз в жизни, когда увидела молодого пса с перебитыми задними лапами. Пес был совсем молодой и веселый. Он все пытался присоединиться к своре играющих щенков и не мог. Не мог угнаться за ними…
Глаза у юной Неф были полны отнюдь не детской печали. Печаль ее не была светла.
7
Какими должны быть глаза у эстрадной звезды? Ответ однозначен. Неотразимыми. Размер не имеет значения. Хотя насчет цвета существуют разные точки зрения. Двух одинаковых не услышишь. Спросите у первого встречного. Какого цвета глаза у очень народной артистки примадонны эстрады всея Руси Аллы свет Борисовны Пугачевой? Получите массу самых разнообразных ответов.
Дотошные журналисты газеты "Кумиры" на этот счет провели эксклюзивный опрос населения. Выборочно, разумеется. По всем международным нормам и правилам. Ответы поразили даже видавших виды журналюг. Разброс мнений был фантастическим. Выяснилось, у примадонны они всех цветов радуги. Одновременно. От небесно-василького, эдакого нестеровского или лазурно-бирюзового цвета до жгуче коричневого, почти черного. Причем, женщины склонялись с темным, агрессивным цветам, мужчины наоборот, к нежным и романтическим.
Словом, глаза у эстрадной звезды должны быть неотразимыми. И точка. Желательно бездонными. Манящими, привлекающими, запоминающимися.
В один из очередных несанкционированных визитов Нади, Наталья решила больше не откладывать в долгий ящик столь важное мероприятие и повела ее в салон "Каприз", что расположен вблизи станции метро "Сокол".
Салон в котором работала врачом-офтальмологом знакомая Наталья, напоминал приемную шикарной адвокатской конторы, какими из преподносят в телевизионных сериалах про бандитов. Традиционно улыбчивая секретарша радостно, будто увидела родных, поздоровалась с девушками и попросила подождать, посидеть в креслах. Расслабиться и получить удовольствие.
Вокруг по стенам картины. В углах причудливые цветы в не менее причудливых горшках. У стены напротив окон, тактично закрытых жалюзями, чтоб посетители не глазели на унылый индустриальный пейзаж, громадный аквариум. В нем, в такт медленной успокаивающей музыке из невидимых динамиков, лениво двигали плавниками сплошь золотые рыбки. При желании стаей они могли бы осчасчтливить пол-Москвы.
Кабинет Ларисы, так звали подругу, напоминал кабину космического корабля. Вокруг столько приборов и чудных приспособлений, простому смертному не стоит и пытаться понять их назначение. Сама Лариса тоже произвела на Надю неизгладимое впечатление. В белом обтягивающем комбинезоне, (хотя с ее бедрами впору носить паранджу), огромные в пол-лица очки и ярко-оранжевые во все стороны пряди волос.
Надя, естественно, знать не знала названий всех этих причудливых приборов и приспособлений. Ясно было одно. Надо потерпеть, тогда получишь глаза от которых окружающие в свою очередь не смогут отвести своих глаз.
- Сядь в кресло! - тоном сержанта распорядилась Лариса. - И помалкивай.
- Терпеть не могу, когда пациенты болтают. Все меня чего-то учат, учат… - пояснила она Наталье.
Между прочим, Надя и не собиралась ни о чем разговаривать. Она уселась в кресло, похожее стоматологическое, и опять приготовилась терпеть.
Надя с раннего детства ненавидела когда ее ощупывают, осматривают. Вообще не любила посторонних прикосновений. Исключение составлял только, разумеется, Леонид Чуприн. Наде очень нравилось когда случайно ее касался. И намеренно тоже.
Сначала Лариса рассматривала каждый глаз Нади по очереди в микроскоп. Потом в телескоп. Во всяком случае у Нади сложилось такое впечатление. Она со своей стороны видела глаза Ларисы сначала близко-близко, потом далеко-далеко. И слегка позавидовала. У Ларисы глаза были огромными, черными, как спелые вишни. Хоть сейчас на экран любого телевизора. Потом Лариса придвинула к лицу Нади еще какой-то прибор, уже третий по счету и начала что-то там измерять с точностью до долей миллиметра.
Наталья в течение всей процедуры сидела в стороне и листала журнал "Вог".
Наде уже через десять минут порядком надоела эта тягомотина. Кому понравиться ощущать себя каким-то подопытным кроликом? Но приходилось терпеть. Еще кто-то из великих римлян очень точно подметил: "Искусство требует жертв!". Хотя, кажется, он имел ввиду бои гладиаторов.
Наконец Лариса отвернулась от Нади, подъехала прямо в кресле к столу и вывела на экран компьютера физиономию, отдаленно похожую на лицо Нади.
Поморщилась и подозвала Наталью:
- Давай решать! Темный ей явно не к лицу.
Подруги, перебивая друг друга, взялись обсуждать эту проблему. Какие именно глаза требуются Наде. На нее вовсе не обращали внимания. Словно она пустое место. Или ее вообще нет в кабинете.
- Васильковые тоже не сахар.
Лариса пощелкала клавишами компьютера. На экране монитора, как в мультфильме калейдоскопом замелькали разного цвета и разреза глаза. Всех цветов радуги.
- Лазурные носят только парикмахерши!
- Темно-коричневые для кавказских официанток!
- Может, сделаем просто. Обычные серые.
- Ты с ума спрыгнула? Кто сейчас носит серые глаза?
- Решайте, девочки! Вам жить. Вам покорять зрителей.
На Надю обе по-прежнему не обращали внимания. Даже не смотрели в ее сторону.
- Может, моим мнением поинтересуетесь? - не выдержала она.
Подруги одновременно посмотрели на нее так, будто она древний холодильник "Север", который вдруг заговорил человеческим голосом. Или вдруг закашлялся и неприлично высморкался прямо на пол, а не в платок как подобает всем воспитанным холодильникам. То есть, людям, разумеется. Холодильники здесь вообще ни при чем.
- Давай, свое мнение! - распорядилась Наталья.
- Мои глаза, мне лучше знать, какие мне лучше идут.
- Ну, какие?
- Зеленые! - с вызовом ответила Надя. И для убедительности тряхнула головой.
- Как у лягушки? - съязвила Наталья.
- Как у ведьмы! - огрызнулась Надя.
- Девочки, девочки! Давайте что-то решать! - поморщилась Лариса. - У меня времени в обрез. Солидный клиент на подходе.
- Очередноймешок? - с усмешкой поинтересовалась Наталья. И бросив быстрый взгляд в сторону Нади, распорядилась, - Выйди в коридор. Подожди меня там.
Подруга Лариса взяла в руки микрокалькулятор, что-то долго на нем подсчитывала. Потом указала Наталье пальцем на миниатюрный экран, на нем высветилась сумма, которую они должны были заплатить за "новые глаза".
Наталья только тяжко вздохнула и кивнула головой.
Надя в очередной раз вышла из очередного кабинета и спустилась по лестнице во двор. Все московские дворы до ужаса походят один на другой.
Двор дома в котором располагался салон Ларисы был точной копией двора поликлиники Ефима Жигоры. Тот же неухоженный скверик, те же сломанные скамейки, те же мусорные баки с традиционными голубями.
Надя отряхнула ладошкой со скамейки песок, явно оставленный каким-то ребенком и осторожно присела на краешек.
- Рыжее солнышко! - услышала она удивленный возглас Чуприна. Разумеется, не он оказался во дворе салона, сама Надя перенеслась в свои воспоминания о предыдущей встрече. Последние дни она только тем и занималась. Встречалась с Чуприным или вспоминала о встречах с ним.
В тот раз она возникла на гаражной площадке "Тайваня" со стороны железной дороги. Чуприн не мог ее видеть. Она специально зашла со спины. Он клеил эпоксидной смолой борта катера. Руки его были по локоть в чем-то липком и темном.
Надя поставила на деревянный ящик полиэтиленовый пакет. Достала из него бутылку томатного сока и целых четыре чебурека. Почему-то была уверена, Чуприн должен любить именно чебуреки и запивать их томатным соком.
Она не ошиблась. Чуприн расплылся в обаятельной улыбке.
- Откуда узнала про чебуреки и томатный сок? Моя любимая еда…
- Я все про тебя знаю. Я ведь люблю тебя. Что тут удивительного.
Чуприн понимающе кивнул. Принял это как нечто само собой разумеющееся. И тут же потянулся грязными руками к чебурекам.
- Стоя-ять! - крикнула Надя. - Сядь вот сюда! И держи свои руки при себе. Сама буду тебя кормить!
Чуприн покорно вздохнул и послушно уселся на указанный ящик. Надя откупорила бутылку с соком, напила в пластмассовый стаканчик, поднесла к его рту.
У каждой женщины это в крови. Заложено на генном уровне. Хлебом их не корми, дай покормить мужчину с ложечки. Из своих рук. Как грудного младенца.
- За папу! За маму!
Так кормят своих птенцов хлопотливые птицы. Стараются, порхают с ветки на ветку, в поте клюва своего добывают жуков и червяков. И сразу в клюв прожорливому птенцу. А тот уже вымахал размером с мамашу.
- За папу! За маму! - приговаривала Надя.