Неф очень волновалась, когда переступила порог его мастерской. Тутмес удивленно поднял густые брови, но промолчал. Продолжал обтачивать серый песчаник, стоявший перед ним на верстаке.
Неф побродила по мастерской, осмотрелась. Особенно внимательно рассматривала женские бюсты. Потом, набравшись смелости, решительно повернулась к Тутмесу.
- Ты знаешь… кто я? - звонко спросила она дрожащим голосом.
Вся ее фигурка, особенно сверкающие глаза и раздувающиеся ноздри, выражали отчаянную решимость.
Тутмес сдержанно, с уважением, кивнул головой.
Неф еще некоторое время побродила по мастерской. Явно что-то выискивала. Потом спросила:
- Где обычно сидят твои натурщицы?
- Во-он… на том помосте…
Тутмес кивнул на центр мастерской, продолжая исподлобья наблюдать за Неф.
Неф подставила к помосту скамеечку, поднялась на него и уселась в кресло. Выпрямила спину, гордо вскинула голову.
- Ты ведь… много видел красивых женщин?
- Приходилось… - едва заметно усмехнулся Тутмес.
- Помнишь их всех?
- До единой. Красота не забывается.
- Выбери самую красивую из всех!
- Зачем тебе это, Неф? - изумился Тутмес.
- Надо! - довольно жестко ответила Неф. Впервые в ее голосе появились эти, непривычные ей самой, властные нотки.
Она помедлила и добавила, тем же властным тоном:
- Нужно, чтоб ты сделал мой бюст!
- Всего-то! - облегченно выдохнул Тутмес. - Я уж испугался.
- Ты должен выбрать самую красивую женщину, из тех, что помнишь. И соединить с моими дурацкими чертами.
- У тебя очень… своеобразное лицо… - начал было Тутмес.
Но Неф опять довольно жестким тоном прервала его.
- Я знаю! - отрезала она. - Я знаю все.
Тутмес, пораженный ее жесткостью, удивленно, как бы заново, рассматривал ее маленькую фигурку.
- Я должна стать красивой! - произнесла Неф. Потом, помолчав, добавила. - Я должна стать самой красивой… Ты понял?
Тутмес долго всматривался в лицо девочки, сидящей на помосте в неестественной, напряженной позе.
- В камне возможно сделать все…
Он отложил инструменты, вытер руки о передник, обошел помост вокруг, внимательно рассматривая Неф. Наконец спросил:
- Какого размера нужен бюст?
- Во-от… такой!
Неф приподняла руку над своей коленкой.
- Ты должна будешь позировать несколько дней подряд. Это довольно трудно, сидеть неподвижно. Немногие натурщицы…
- Я готова! - ответила Неф.
Неф действительно была готова. И не только к таким пустякам, как сидеть неподвижно в течение нескольких часов.
Наследнице трона фараонов было уже девять с половиной лет…
5
Какими должны быть зубы у эстрадной звезды? Имеется в виду, улыбка. Нет вопроса. Ослепительной. Чтоб бросалась в глаза и запоминалась на всю оставшуюся жизнь. Чтоб от уха до уха. При наличии соответствующего чувственного рта, разумеется. И ровного ряда ослепительных белых кораллов. Чтоб все тридцать два - как один. Можно даже больше. Тридцать четыре или тридцать шесть. Ходят упорные слухи, у звезд Голливуда на сегодняшний день это самый всхлип. Полный рот, тридцать шесть штук, искусственных белых зубов. Можно и еще больше. Чем больше, тем лучше. Впрочем, Америка, как известно, нам не указ. Сами с усами. Нам и тридцати двух за глаза хватит. Лишь бы были здоровенькими. И желательно ровными.
Если откровенно, Наде ни одна из современных эстрадных певиц категорически не нравилась. Ни одной не хотелось подражать, быть даже внешне похожей и все такое. И дело было, конечно, не только в зубах. Например, Валерий Леонтьев почему-то волновал. Хотя зубы у него явно оставляют желать лучшего. В его слегка отстраненной манере исполнения Наде чудились отзвуки средневековых турниров, образы рыцарей на лошадях с головы до ног в железных доспехах, загадочные замы под вуалями в длинных до пят платьях. Прекрасный загадочный далекий мир благородных мужчин и верных отважных преданных женщин. И зубы тут абсолютно ни при чем.
У девушки Нади из-под Волоколамска у самой с зубами была "напряженка". А без хороших зубов вылезать на сцену, все равно что пытаться взлететь с одним крылом. Это вам любой вахтер растолкует как бином Ньютона.
Самый востребованный в артистической среде стоматолог Ефим Жигора пребывал в мрачном расположении духа. Об этом никто даже не догадывался. Ни медсестры, которых в его маленьком кабинете кучковалось сразу три, (поскольку Ефим был многостаночником и обслуживал сходу двоих-троих), ни многочисленные посетители, терпеливо ожидавшие своей очереди в тесном коридоре невзрачной районной поликлиники. Внешне в жизни Жигоры все обстояло более чем. Коллеги люто завидовали. В самом деле, иномарка "Ауди" предпоследнего года выпуска, прекрасная квартира на Цветном бульваре, загородный дом в Подлипках, жена, двое детей, счета в двух банках, скромная молоденькая любовница. Живи, да радуйся. Но именно ее-то, этой самой радости жизни и не было. Улетучилось куда-то радость от собственной удачливости, от самодостаточности, как любят выражаться на телевидении.
Нет, Ефим Жигора вида не подавал, что на душе у него сгребется целая стая озверевших дворовых кошек. Не расслаблялся. Надо было соответствовать имиджу. И Жигора старался, изо всей мочи соответствовал. Ведь он был даже внешне похож на певца Джо Кокера. Вот и старался. Во всю демонстрировал окружающим свою фантастическую энергию и жизнелюбие. Посещал самые модные тусовки, благо приглашений было хоть отбавляй, театральные премьеры и просто любые художественные акции. Был всегда в курсе всех новостей, событий и сплетен.
- Великий и ужасный Жигора! - умилялись женщины. Поголовно.
- Ефим - это праздник, который всегда! - ухмылялись мужчины.
Одни лечили у него детей и лечились сами, другие просто знали как обязательного участника юбилеев и бесконечных презентаций. Ни одно мало-мальски значимое событие в Москве не обходилось без Ефима Жигоры. Пригласить популярного стоматолога к себе на день рождения в загородный дом считали за честь даже иные помощники депутатов государственной Думы.
Жигора знал всех. Все знали Жигору. Но счастья не было.
Так было до того момента, когда дверь в его кабинет не распахнулась и на пороге не появились две девушки. Одна так себе, ничего особенного. Лицо, вроде, знакомое, где-то видел. Кажется, одна из бывших пациенток подмосковного разлива. Вторая совсем девочка, почти ребенок. Вся рыжая, в веснушках. Как подсолнух.
- Здравствуйте, великий и ужасный Жигора! Мы к вам с поклоном! - сказала та, что была постарше. - Выручайте, дорогой вы наш! Золотых рук мастер!
- Скорее золотых зубов! - пробормотал Жигора, не отрывая глаз от рыжей девчонки. Было в ней что-то эдакое, диковатое и завораживающее.
Само собой на любого неподготовленного мужчину Надя производила эдакое… стрессовое впечатление. Она, как бы, аккумулировала в себе все тайные мечтания, сны и фантазии замордованного ритмами мегаполиса среднестатистического москвича. Ее огромные глазищи так и манили в дали светлые. Казалось, в них можно без труда прочесть призыв. Все еще возможно, все достижимо, ты еще ого-го! еще не вся черемуха в окошко брошена. И все такое, в том же духе.
- Здравствуйте! - поздоровалась девчонка, держа руки за спиной.
- Красавицы мои! Какие люди! Одни, без охраны! - встряхнувшись, обаятельно улыбаясь, мгновенно среагировал Жигора. Хотя так и не вспомнил, кто такая и откуда старшая из них. Если бы взглянул в рот, тут же бы вспомнил. Большинство пациентов он помнил исключительно по полости рта. Кстати, "красавицами" Ефим щедро награждал всех посетительниц без разбора. Никакой дискриминации. Вне зависимости от возраста, живого веса и положения в обществе. За что его и обожали эти самые представительницы прекрасной половины человечества.
- Красавицы мои! - пел Жигора, поднимаясь из-за стола, хотя смотрел при этом только на младшую. Пристально и оценивающе.
"Бесаме-е, бесаме-е мучо-о-о!" - загудело у него в голове. Что неудивительно. Ведь слова этой некогда популярной во всем мире песенки написала такая же четырнадцатилетняя особа. Только жившая в другое время, на другом континенте.
- Здравствуйте! - строго повторила младшая.
В это мгновение Жигоре захотелось схватить эту рыжую девчонку за руку, выбежать из тесного кабинета и… побежать с ней по пустынному песчаному пляжу, чтоб упругий речной воздух бил им в лица, свистел в ушах и лохматил им волосы. А она чтоб смеялась. Беспричинно, беззаботно, весело! Просто так! От молодости и здоровья. Чтоб они бежали, бежали, заглядывая друг другу в глаза и все громче смеялись.
"Я готов целовать пе-есок! По которому ты ходила-а!".
Они мчались бы и только ветер гудел бы в ушах. Только гулко стучали бы пятки по плотному, как городской асфальт песку туда, где река делает плавный поворот и под кронами раскидистых деревьев уже дожидается сооруженный его умелыми руками шалаш. А перед ним на затухающем костре в котелке бурлит ошеломительного вкуса уха.
"Милая моя! Солнышко лесное!".
Они будут по очереди зачерпывать ложками прямо из котелка уху и осторожно, ощущая зубами непривычную твердь деревянных ложек, жадно глотать, как первобытные люди куски белой рыбы. Их зубы будет ломить… Зубы, зубы!
Жигора встряхнулся. И незаметно провел языком по своим собственным зубам. Как и многие стоматологи, Ефим наплевательски относился к своим персональным зубам. Все откладывал визит к своему другу, с которым когда-то вместе грызли буквари в первом медицинском. Сапожник, как известно, всегда без сапог. А ни у одного приличного писателя никогда не найдется в кармане и завалящего карандаша. Не говоря уж о шариковых или перьевых ручках. Се ля ви!