– Я уже сама не знаю, призрак он или нет. Он испарился, улетучился, растворился.
– Что значит испарился? Во Францию, что ли, уехал?
– Не думаю. В таком состоянии он не доехал бы и до аэропорта.
– Вот это новости.
– Это ещё не главные новости.
– Я это поняла по твоему виду. Тебя кто-то избил?
– Это все ерунда.
– Так. Что же тогда не ерунда? – Лейсан смотрела на меня испытующим взглядом, пытаясь понять, что же со мной произошло.
– А ещё я убила человека. Можешь себе представить, я убила человека?!
– Не могу. Мне кажется, что у тебя белая горячка. Ты просто сошла с ума.
– Ты права, но тем не менее это так.
– Ты хочешь сказать, что ты действительно убила человека?
– Да, – кивнула я.
– Как?
– Из его же пистолета.
Стараясь сдержать слёзы, я рассказала подруге обо всём, что со мной произошло. Лейсан внимательно меня слушала, и, как только я закончила свой рассказ, она произнесла всего одну фразу:
– О боже!
Я в который раз подумала о том, как же это замечательно иметь такого близкого человека, как моя Лейсан, к которой можно приехать посреди ночи, положить голову на плечо, доверить самые страшные тайны и выплакаться. Я знала, что этот человек никогда меня не продаст, не предаст, не подведёт и ему можно довериться на все сто. Лейсан опустила глаза и пробормотала:
– Томка, совсем недавно я была так рада за тебя.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что ты была за меня рада.
– А ты считаешь, что за это нужно благодарить?
– Конечно. В наше время люди разучились радоваться чужому счастью. Зачастую оно их раздражает. Если у тебя всё плохо, то они будут тебе помогать, поддерживать и стараться что-нибудь сделать, чтобы тебе было хорошо. Но если тебе будет хорошо, то они сделают всё возможное, чтобы тебе было плохо.
– И всё же, несмотря на твои странные рассуждения, я была рада, что у тебя всё хорошо. Ведь сейчас редко у кого бывает всё хорошо. У всех свои проблемы, трудности, а у тебя словно всё на мази. Любимый человек – иностранец. В Москву ты вон сколько раз съездила. А затем Париж. Я хорошо помню, как ты рассказывала мне про Париж. Париж – город моей мечты. А я ведь в глубине души верила в то, что француз обязательно разведётся и ты за него замуж выйдешь.
– Ты и вправду в это верила?
– Ещё как! Ради такой женщины, как ты, можно и развестись.
– Не получилось.
– Думала, уедешь в далёкую и сказочную Францию, будешь жить, как у бога за пазухой, – не обратила внимание на мою реплику Лейсан. – А я буду приезжать к тебе в гости. Представляла, как мы будем вместе гулять по Парижу, слушать французскую музыку и упиваться счастьем, которое подарил бы нам этот чудесный город. Глядишь, и мне бы какой француз приглянулся. Может быть, твой бы познакомил. С маленьким таким, щупленьким, но зато холостым. Ох, как я бы его любила. Как бы я его любила! Я бы его каждый вечер по вечернему Парижу выгуливала, всякие деликатесы ему покупала и прямо с рук кормила. Ты даже представить не можешь, как я об этом мечтала! Я же не мечтала о французе-миллионере. Я мечтала всего о маленьком таком, завалявшемся, холостом французике, таком добром, заботливом, преданном и понимающем. Даже если бы он был вшивенький, я бы ему вошек вывела. Я бы сама его мыла, чистенько одевала, расчёской расчёсывала.
– Ну ты даёшь, – захлопала я глазами. – Зачем тебе вшивенький? Если бы у меня с моим всё срослось, я бы тебе нормального подогнала.
– Да где уж его возьмёшь, нормального-то? Нормальные уже давно все разобраны.
– Да, может, какой на чёрный день бы и завалялся. Но только ни в коем случае не вшивенький, а очень даже и приличный.
– Я до последнего верила, что твой разведётся, – продолжала свой монолог Лейсан. – Иначе стал бы он к тебе то в Москву, то в Казань мотаться, да и в Париж тебя вывозить. Такое обычно делается по большой любви. Но твой француз накрылся медным тазом и моего придуманного им же накрыл. А без твоего мне на своего никак не выйти. Без твоего мне даже самого завалящего француза не видать, как своих ушей. Нас французы визитами в Казань не балуют.
Увидев, что Лейсан понесло совсем не в ту сторону, я натянуто улыбнулась и укоризненно покачала головой:
– Эх, ты. А говорила, что нужно поддерживать отечественного производителя.
– Теперь-то, конечно, придётся. Теперь деваться некуда. Поддержим, будь он неладен.
– Кто?
– Отечественный производитель.
– Да уж. Вот мы с тобой нагородили.
– Был у тебя француз – и сплыл. Остались от него одни рожки да ножки, – гнула свою линию Лейсан. – Хотя какие, к чёрту, рожки до ножки?! От него вообще ничего не осталось. Как будто бы и не было его вовсе.
Когда на глазах моей подруги появились слёзы, я не выдержала:
– Лейсан, знаешь, я сейчас не готова шутить. Всё слишком сложно и не смешно. Всё просто отвратительно. У меня требуют непонятные драгоценности, затем я становлюсь убийцей, и в результате пропадает мой любимый человек. Нет никакой гарантии, что он жив. Вполне возможно, что его уже нет. А ты говоришь про какого-то придуманного французика… Да гори он синим пламенем. Сейчас не до него. Столько всего произошло. Нужно не про придуманного француза думать, а про реального.
– Тоже верно, – согласилась Лейсан. – Если будет реальный, то появится и придуманный.
Глава 12
Спать мы так и не легли до утра, сидели, размышляли, строили различные гипотезы и пытались понять, что же произошло и почему в один миг над моей головой нависли чёрные тучи.
– Лейсан, ты хоть понимаешь, что я убила человека? – спрашивала я подругу, пытаясь найти хоть какое-то оправдание своему поступку.
– Понимаю. Что тут непонятного?!
– Ты даже не удивляешься.
– Удивляюсь. Я каждый день чему-нибудь удивляюсь.
– А мне кажется, что ты не понимаешь всего, что со мной произошло. Вернее, не хочешь понять. Я говорю тебе о том, что я убила человека, а ты ведёшь себя так, как будто я не человека убила, а комара.
– Если бы ты убила приличного человека, тогда другой разговор, а ты убила законченного идиота, который пил и охранял людей, попавших в беду. Всё, что он мог, так это показывать своё превосходство над теми, кто стал заложником ситуации. Он казался сильным за счёт слабостей других людей. Вот и получил по заслугам.
– Какой бы он ни был, не я же ему жизнь давала, а это значит, что я не имела права её у него забирать.
– Только никто не видел, что ты его убила. Свидетелей нет. На крайний случай это можно представить как самооборону.
– Да какая, к чёрту, самооборона?! Он же на меня не нападал. Я убила его в момент страсти.
– Правильно сделала, потому что если бы ты его не убила, то неизвестно, чем бы это закончилось.
– Я это прекрасно понимаю, только как мне все это аукнется. Когда Влад вместе со своими товарищами приедет в дом, то сразу поймёт, что убийца я. Тут не может быть двух мнений. Возможно, он уже в доме и ему уже всё известно.
– Ну, это ещё доказать надо.
– А там и доказывать нечего.
– Как это нечего? – Оптимизм Лейсан меня потрясал, потому что мне казалось, что я уже на грани. Всего один шаг – и я полечу в пропасть. – Может, этого Лёню твой француз хлопнул!
– Ты что такое говоришь?
– То, что ты меня спрашиваешь. С чего ты решила, что все подумают на тебя, а не на француза? В тот момент, когда ты убивала, никто над тобой свечку не держал.
– Я не могу любимого человека подставить.
– А тебя никто и не просит этого делать, – осторожно ушла от ответа Лейсан. – Я тебе всего лишь объясняю, что ты совершила убийство без свидетелей. Никто ничего не видел, и никто ничего не знает.
– А этот призрак с ружьём?
– Какой ещё призрак?
– Тот, который стоял в дальнем углу двора. Мне показалось, что он в меня целился.
– Во-первых, это всего лишь призрак. А во-вторых, если бы он в тебя целился, то наверняка бы попал. Этот человек с ружьём тебе померещился. Ты же сама сказала, что, когда бежала к трассе, тебе твоя бабушка мерещилась.
– Бабушка мне действительно мерещилась, – не раздумывая, согласилась я с Лейсан, – а вот тот человек с ружьём стоял там по-настоящему. Я клянусь тебе, что я его видела.
– Ты была просто сильно напугана и возбуждена. В таком состоянии можно даже чёрта лысого увидеть, не то что призрака с ружьём. Там, случайно, над домом летающая тарелка не кружилась?
– В том-то и дело, что никакого лысого чёрта я не видела и уж тем более летающей тарелки там не было.
Я посмотрела на подругу беспомощным взглядом и еле слышно спросила:
– Лейсан, а где Жан?
– Понятия не имею.
– И у меня по этому поводу никаких мыслей.
– Сквозь землю провалился.
– Я тебя серьёзно спрашиваю.
– А я тебе серьёзно отвечаю. Я не знаю. Если на окне была решётка, а входная дверь прочно закрыта, значит, он сделал подкоп.
– Да какой, к чёрту, подкоп?! Его невозможно сделать за такой короткий промежуток времени. Если бы ты его видела, то так не говорила. Он был жутко избит и ужасно себя чувствовал. Его отделали по полной программе. Когда я его в этой комнате увидела, он был таким слабым, беспомощным, таким несчастным и одиноким…
– Значит, подкоп там уже был, и он им случайно воспользовался, – тут же выдвинула свою гипотезу Лейсан. – Пока тебя не было, он его нашёл.
– Твоим фантазиям нет предела.